Княгиня Ольга. Истоки - Лада Отрадова

его побледнело и стало точно высеченным из цельного куска мела.

— Проснись, — прошептала ему на ухо девица и, стиснув зубы — будить больного ей было боязно, приготовилась было растормошить его, однако, к счастью или нет, сын посадника сам открыл веки и посмотрел на неё воспалёнными, с лихорадочной поволокой, глазами.

— Забава? — едва различимо, разодрав слипшиеся губы, произнёс он. — Жарко мне, Забава. Словно в бане на печи лежу.

— Запомнил, значит, имя? — с трудом скрывая свою радость, решает спрятать её за денежными заботами дочь трактирщика. — А что должен мне за койку и перевязку помнишь?

В глазах Ходуты прекрасный лик собеседницы принимается плыть пятнами, а затем и вовсе сливается одну большую кляксу. Хлоп. Хлоп — медленно, не торопясь, шевелит он веками и будто бы и не замечает хлопочущую над ним красавицу.

— Ну уж нет, мёртвый ты мне не заплатишь, — злится она и чуть ли не насильно прислоняет чарку к потрескавшимся губам, вливая внутрь целебный отвар, не проронив мимо не капли. — Всё будет хорошо. А теперь — поспи и наберись сил.

* * * * *

После щедрого, даже обильного завтрака — хлебосольная Богуслава не жалела для услаждения знатных гостей из столицы ни сил, ни времени, ни изысканных яств — особняк посадника почти сразу же опустел и стал тише. Смолкли в его стенах разговоры о налогах и торговле — князь и воевода вместе с Гостомыслом отправились на смотр посадского войска; перестала щебетать и выпытывать из Ольги подробности её знакомства с правителем Руси любознательная супруга градоначальника, что ушла на прогулку в сад с малолетним сынишкой.

Другой сын Гостомысла, от первого брака, и вовсе не попадался ей на глаза, и о его существовании девушка узнала лишь благодаря вопросам Вещего Олега, что на своих руках носил мальчишку в детстве и постоянно играл с ним.

Поэтому опасения варяжки по поводу возможной слежки поутихли — некому сейчас было за ней присматривать, если, конечно, воеводин ворон не окажется настолько разумным.

Уже через полчаса она нервно вышагивала возле конюшни, с одной ноги переминаясь на другую. Девичье сердце бешено колотилось от предвкушения того, сработает ли её план и, самое главное, согласится ли ей помочь тот, кого она считала единственным товарищем среди княжеских приближённых.

С решительным выражением лица Ольга делает глубокий, медленный вдох и отворяет дверь в лошадиное царство. После их приезда в Новгород большая часть сопровождавших князя дружинников оказалась расквартирована по близлежащим постоялым дворам, и лишь Олегу (и по счастливому стечению обстоятельств — Щуке, которого тот ни на шаг от себя не отпускал) выпала честь остановиться у посадника дома.

Рыжеволосый юноша вычёсывал длинную гриву Вихря гребнем, когда его внимание отвлекала радостно заржавшая Молния — кобыла первой ощутила присутствие знакомой ей всадницы. Он поднял голову, встретился с невестой князя глазами и сразу же почувствовал, что что-то не так: не являлась она в гости без повода.

Но, влекомый любопытством, парнишка отложил свой гребень и лёгким поклоном поприветствовал девицу.

— Щука, доброго утра тебе. Вихрь… Молния, — варяжка улыбается, когда кобыла принимается тереться мордой о её щёку и возбуждённо фыркать. — Как же я рада вас видеть!

— Взаимно. Но что будет, если нас увидят? — с беспокойством в голосе отвечает олегов помощник. — В который раз повторяю, это небезопасно…

— Все заняты своими заботами да делами, не волнуйся. Расскажи лучше, как твои раны? Стало ли тебе лучше?

— Иду на поправку. Боль временами накатывает, но чаще меня терзают ночные кошмары, чем ссадины или иные увечья. Благодарю за подобное беспокойство о моём волнении, но не за этим одним ты же в этих пропахших соломой стенах?

— Щука… Не думай, что я тебя исполь…

— Всё в порядке, на то мы и друзья. А времени у тебя не так много, так что — давай ближе к делу, — мечтательно улыбается конюх и прикладывает правую руку к подбородку, лоб его морщится от любопытства. — Рассказывай, что ещё родилось в твоей светлой голове?

Дочь Эгиля на мгновение замешкалась, собираясь с мыслями и пытаясь подобрать нужные слова, прежде чем заговорить. Почему-то следующее своё воззвание к доброте конюха она считала куда более наглым, чем помощь в побеге.

— Щука, у меня есть довольно необычная просьба, — начала она, её голос слегка дрожал. — Вечером мы с воеводой отправимся на беседу с местным торговым братством, пятёркой самых богатых и именитых купцов в городе. А до этого я… Я хочу посетить Торг, переодевшись мальчишкой. Поговорю с теми, кто держит лавки или частенько посещает рынок, дабы заранее узнать о тех людях что-то интересное и не упасть в грязь лицом.

Щука удивленно нахмурил густые рыжие брови, но остался внимательным. Зато Вихрь недовольно, даже раздражённо заржал — ну и возмутительные мысли в голове у игоревой избранницы!

— Ольга, такая затея сопряжена с опасностью и риском. Уверена ли ты, что это то, чего ты действительно хочешь? Если тебя хватятся здесь или, тем паче, задержат на Торгу…

В серых глазах варяжки сверкнул решительный блеск, и она твёрдо кивает:

— Да, Щука. Воевода… хочет видеть во мне силу, что мягко следует по пятам за князем и поддерживает его. А коли не смогу я упросить братство изменить традицию свадебного подарка — уроню своё достоинство и пред Олегом, и пред посадником с женой, и, главное, пред будущим мужем. Однако, чтобы убедительно замаскироваться и перевоплотиться, мне понадобится твоя, Щука, помощь.

Конюх пристально внимает её словам, не отрывая взгляда от такой непредсказуемой порой собеседницы. Иногда ход её мыслей оставался загадкой для олегова помощника, однако хорошо понимал он и значение этой просьбы для будущего варяжки, и то доверие, которое она ему оказывает.

Мягко улыбнувшись, он ответил:

— И почему понадобилась тебе именно моя одёжа?

— Я подумала, что, надев твоё одеяние, Щука, я буду выглядеть на рынке более естественно и вписываться в окружающую картину лучше, чем в расшитой золотом княжеской рубахе, — чуть смутилась девица. — Да и мы с тобой одного возраста и телосложения, будет чуть висеть на мне — нестрашно. Скажу, что у отца взяла… или брата старшего, найду, как солгать.

— Нацепить на себя наряд молодого мужа и стать им — большая разница, — приподнимает одну бровь и сверлит взглядом девицу рыжий. — Ты себя видела со стороны? Не идёшь по конюшне размашисто, а лебедью плывёшь — ни один молодец так не умеет. А коли умеет, то и на него разгорячённые взгляды соскучившихся по любви торгашей и посетителей мигом падают.

— Веришь или нет, но до двенадцатой