Его Случайный Наследник (СИ) - Гур Анна

Правду она мне тогда сказала. Любовь не купить, она не продается. Мне оставалось просто присутствовать в ее жизни. Наблюдать, как моя Алина выздоравливает.

Заходить в ее палату и ловить как она смеется с медсестрой, но стоит мне появиться как замолкает и опускает глаза.

Я проходил и садился в кресло. Изо дня в день. Смотрел на нее, а затем уходил. По началу моя Вишенка косилась на меня, ожидая удара, которого не следовало раз за разом.

Моя умненькая девочка начала понимать, что я не собираюсь отнимать у нее жизнь, ломать и прогибать.

Никогда.

Я не прикасался к ней. Просто смотрел и Алина начала привыкать к моему присутствию. Перестала прятать глаза. А порой мне казалось, что она начинала ждать моего появления.

Я наблюдал за ними. За ней и моим сыном, как она ходила к нему, как брала на руки и улыбалась, тихо воркуя.

Чувствовал себя вором, который продирается в святая святых и крадет толику их счастья.

Вот и сейчас я иду по коридорам к ней. К своей женщине. Меня не было несколько дней. Пришлось решать задачи бизнеса и навестить пару стран, а сейчас я открываю дверь и буквально застываю парализованный.

Меня молнией пробивает насквозь. Потому что глаза жжет от того, что вижу.

Вишенка держит сына на руках, волосы собраны в косу, блестят и переливаются золотом, на щеках нежный румянец. Глаза сверкают чистейшим счастьем, а пухлые губы раздвинуты в открытой улыбке…

Малыш на ее руках держит прядку матери в кулачке и так же улыбается.

Алина реагирует на то, что в их мирок ворвался я, поднимает взгляд на меня и впервые за долгое время ее улыбка не меркнет, наоборот девушка как-то смущается и опускает взгляд, а затем выдает с облегчением:

— Владислав полностью здоров…

Я знал. Я беседовал с врачом, но то, как произносит эту фразу моя женщина становится для меня каким-то триггером, я делаю несколько шагов и приближаюсь к Вишенке, становлюсь рядом, наклоняюсь и целую ее.

Сильно, страстно, она отвечает. Короткий поцелуй. Не позволяю себе большего. Отстраняюсь и замечаю, как вспыхивают ее щеки, не удерживаюсь, касаюсь самыми кончиками пальцев нежных бархатистых волосиков на головке сына и в груди начинает печь.

Сильно. Больно. Остро.

— Хочешь взять его на руки? — спрашивает моя спелая Вишня и смотрит мне в глаза, а я киваю, чувствую себя мальчишкой.

Алина улыбается и вкладывает моего сына в мои, контролирует процесс, помогает правильно забрать малыша, а я впервые беру его на руки.

Я стоял часами возле его кувеза, но не решался тронуть, словно боялся прикоснуться, навредить, но сейчас все иначе…

Заглядываю в глаза своего наследника и понимаю, что все чего я достиг, все что имею сейчас не имеет никакого значения.

Здесь и сейчас я сжимаю в своих руках настоящую ценность. Отрываю взгляд от малыша и заглядываю в глаза своей женщины.

— Спасибо тебе, Вишенка.

Алина не отвечает, опускает взгляд, но не отходит, стоит радом со мной, смотрит на нашего сына, а я не могу от нее глаз оторвать.

Наклоняюсь немного к ней, и девушка поднимает голову, а я шепчу ей на ухо свое признание.

— Люблю тебя. С первого взгляда. С первого слова. С первого вдоха. Ты никогда не была случайной, Алина…

Отстраняется и заглядывает мне в глаза, а у самой по щекам слезы текут ручейком. Ей не нужно ничего отвечать, читаю ее ответ по глазам, по тому, как робко цветет улыбка на губах.

— Поехали домой?

Кивает, чуть прикусив губу и я не удерживаюсь опять тянусь, целую этот рот, но Алина в шутку слегка ударяет меня по плечу.

— Осторожно! Придавишь. Наш сын у тебя на руках…

Отстраняюсь, запрокидываю голову и смеюсь от души. Да. Это моя Алина. Сильная девочка, смелая, отчаянная и умеющая положить на лопатки даже меня…

Кстати, об этом. Веселье испаряется делаю шаг в ее сторону и Алина замечает смену моего настроения, аккуратно забирает сына из моих рук, а я наклоняюсь и касаюсь ее ушка.

— Я хочу тебя. Дико. И я знаю, что тебе уже можно…

Поворачивает голову, смотрит на меня в шоке, но потом кое-что очень знакомое вспыхивает в светлых глазах, а я обхватываю их с сыном, обнимаю крепко и понимаю, что сейчас я сжимаю весь мир в своих руках.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Мой собственный счастливый мир…

88

Алина

Просыпаюсь резко в ночи, словно выныриваю из тяжелого — сладкого сна и смотрю в лицо мужчины, который спит рядом со мной.

Даже во сне у Лекса выражение лица совершенно не мягкое. Хмурая линия между залегшая между бровями так и манит, хочется прикоснуться и погладить моего дикого хищника.

Не верю, что я уже год, как не Вишневская, а Ставрова…

Хотя Лекс не прекратил называть меня своей Вишенкой…

Улыбаюсь. Сегодня ровно год со дня нашей свадьбы, а я все не верю, что мой муж прошел сквозь ад, пока я думала, что он вычеркнул меня из своей жизни…

Взгляд соскальзывает по литой груди, слегка прикрытой простыней, которая чуть сбилась, и я могу видеть под ребрами у Ставра шрам. Есть еще несколько. Я изучила его красивое тело вдоль и поперек.

Могу прикрыть глаза и нарисовать каждую черточку. Полюбила. С одной ночи. Отдалась и теперь знаю.

То не была случайность, судьба сплелась воедино, и как однажды мне сказа бабушка твое придет к тебе.

А Ставров мой. Весь. Целиком.

Не удерживаюсь и касаюсь отметины, которая так отчетливо чувствуется, и муж распахивает глаза. Смотрит на меня прямым чистым и незатуманенным сном взглядом. Всегда на чеку. Инстинкты зверя, к которым я начинаю немного привыкать.

Мы смотрим в глаза друг друга. Молча. Без слов. Вечность и секунду. И я вдруг улыбаюсь. Нам не нужно слов. Между нами нет преград.

Лекс неожиданно подается вперед, целует меня сильно, властно. Так, как только он и умеет. Сильные пальцы накрывают бретели моей шелковой сорочки, спускают, оголяют кожу.

Он прокладывает дорожку из поцелуев по моей шее, царапает зубами и вызывает приглушенный стон, который я не могу сдержать.

Кусаю губы, когда чуть дует на воспаленную от поцелуев кожу, воздух обжигает. Контраст холода и огня.

Пытаюсь сдвинуть ноги, еложу под своим мужчиной. Лекс умеет пытать наслаждением, растягивать кайф, или быть быстрым, безжалостным и нежным одновременно.

Никогда не знаю, что от него ожидать. Какой именно будет наша близость.

— Моя Вишенка, моя сладкая, сочная Вишня…

Рокочет мне в ухо, пока я царапаю массивные плечи, извиваюсь под лаской его пальцев, которые присваивают, метят, спускаются все ниже, чтобы заставить меня кричать и молить о большем…

— Лекс… пожалуйста…

Выдох, который он ловит, целует нижнюю губу, чуть прикусывает и оттягивает.

Вскрикиваю. Ухмыляется, зализывает.

— Пожалуйста “что”? — отвечает глухим и хриплым голосом.

Сам на грани, но умеет себя контролировать.

— Ненавижу тебя, деспот! — бью кулачком по литой груди, и мой мужчина порочно ухмыляется.

— Лгунья, — шепчет и целует, спускается к груди, заставляет выгибаться, — люблю тебя…

Мучает прикосновением, не знаю, как собираюсь с силами, и мы переворачиваемся. Лекс уступает мне, поддается и позволяет уложить себя на спину.

А я чувствую, что оседлала зверя, сильного, мощного, который сейчас смотрит на меня чуть изогнув губы в порочной ухмылке.

Позволяет вести. Чувствовать себя порочной, раскрепощенной, желанной. Смотрит на меня с восхищением, рассматривает так, что у меня коленки дрожать начинают. Он может растерзать, но все равно мой зверь лежит смирно и позволяет мне медленно скользить по его крепкому телу, становясь единым целом.

Закрывает глаза и сцепляет зубы, выдыхает резко воздух. Сильные мышцы подо мной напрягаются, а пресс становится литым каркасом, который не пробить.

Вожу пальчиками по мышцам, целую старые шрамы, наконец довожу своего мужчину до исступления, рычит, его нрав невозможно удержать в узде, опять кувырок и я лежу распятая под мощным зверем, который берет меня со всем жаром.