Изумруд - Никита Борисов

высвечивая блики на стенах, заполняя пространство радужными отблесками.

Какой же замечательный корабль они построили! Все в нем было продумано, на мой скромный взгляд. Казалось бы, за окнами бушует буря — не такая, чтобы можно было переживать, но и не слабая, однако на корабле это чувствовалось едва ли. Легкие покачивания, к которым я привык довольно быстро, еще растянувшись в ванне, вода в которой слегка перекатывалась от борта к борту без намека на то, чтобы выйти за края, — и более ничего. Даже округлой формы фрукты, лежащие небольшой горкой на блюде, не пытались выкатиться на стол. Гениальные кораблестроители им занимались, с удовольствием бы взглянул на чертежи!

— Ильб, знаешь что… Подбери что-нибудь вместо порванного пиджака, только полегче, — сказал я, не отрывая взгляда от окна. — Там же тепло, как и здесь?

— Да, Ваше Превосходительство, столовая отапливается. — Он был уже готов подниматься в гардероб. — А остальная одежда какая?

— Та же, что и была. Только верх подбери, пожалуйста.

Коридоры были довольно мрачными на вид, и, если бы Ильб не шел впереди меня, я бы сам дороги не нашел, даже если бы мне сказали, куда идти. По стенам между дверями расположились светильники, выполненные в форме факелов, с шарообразными лампами толстого стекла на месте чаши с огнем. Из них и сочились слабым светом тонкие лучи, с трудом дотягивающиеся до своих соседей, создавая полумрак. Единственным более-менее ярким источником света в этом царстве тьмы была та самая люстра в круглом центральном зале, которая манила к себе из глубин корабля. И только на фоне темных коридоров она представлялась такой, хотя и ее сила была невелика. Это все усилия «виноградин», которыми она была усыпана, выдающих свет такой же мощности, что и коридорные факелы.

— Кто-то уже собрался? — поинтересовался я полушепотом, стесняемый обстановкой.

— Не могу знать, Ваше Превосходительство. Но обычно все приходят немного заранее. — Он дождался, пока я преодолею последние ступени, спеша за ним, поднимаясь на третий, последний перед открытой палубой ярус.

Развернувшись, мы продолжили путь дальше, к носу корабля, огибая балюстраду по окружности. Люстра брала свое начало прямо из центра массивного купола, который удерживал ее неведомыми мне силами, хотя сам выглядел довольно хрупко из-за тонкости своих рам и обилия стекла, с внешней стороны которого сейчас бурным потоком сходили капли уже довольно сильного дождя, набравшего за это время мощи.

— Осталось совсем немного, Ваше Превосходительство, — разбавил тишину Ильб, свернувший в длинный коридор.

И без его подсказок можно было догадаться, что третья дверь справа — та, которая нам и нужна, ведь возле нее стояло двое краасов, несущих дежурство, один из которых оживился, потянувшись к дверной ручке, но не отворяя дверь, пока мы не подошли вплотную.

Сначала показалось, что я был первым, кто пришел на ужин, но затем две темные фигуры зашевелились в дальнем правом углу, который не сразу попадал в мой обзор. Это Сизар с Ваарсом — та самая пара, от которой я и хотел спрятаться. Но теперь придется составить им компанию в ожидании подмоги. Надеюсь, долго ждать не придется. Они что-то довольно тихо и очень увлеченно обсуждали, не сразу заметив появление нового участника.

— Добрый вечер, господа! Что так вдохновенно обсуждаете? — добродушно и с улыбкой прервал я их разговор, даже немного напугав Ваарса.

— Ох, Ваше Превосходительство! Какое счастье, что с вами все хорошо! Мы так переживали за вас! — засуетился Ваарс, разворачивая свою довольно пухлую фигуру в мою сторону.

— Ваше Превосходительство, говорят, что в вас дважды стреляли! Это так? Надеюсь, доклады верны, ранений нет? — живо интересовался Сизар, пугая меня своими слегка прищуренными глазами, украшенными по контуру синевой век.

— Что вы! Все хорошо, спасибо за беспокойство! С такими защитниками переживать не стоит, — отшучивался я, моля про себя, чтобы они не решили углубиться в расспросы, оттого взял инициативу в свои руки, тем более уже вот-вот кто-то да должен прийти. — А этот ваш чудо-пиджак оказался на удивление прочным! Я и подумать не мог, что одежда может быть не только красивой и удобной, но еще и с такой защитой.

— О-о-о, действительно, у этой ткани уникальные свойства. Она крайне редкая, — объяснял министр Сибов. Он сейчас был достаточно интересен в общении, будто тогда в лагере меня встретил другой человек. — Удивительно, как быстро удалось сшить для вас одежду из этой ткани! Мы как раз обсуждали то, что злоумышленники, наверное, и подумать не могли, что подобная защита у вас имеется.

На этой фразе Ваарс с тревогой покосился на Сизара, словно тот выдал какую-то тайну. Или же обсуждали они совсем другое, что решено было утаить.

— Ну да, вообще, самое быстрое для таких работ — неделя. Это если все сойдется: фасон, цвет, крой и наличие материалов, — словно опомнился он, подхватив тему. — А тут один цвет чего стоит! Зеленый же вообще не в ходу!

— О, а я боялся, что буду последним! А тут и без меня найдется, кого винить в опоздании, — раздался звонкий веселый голос Галу, спешно идущего к нам от двери. — Ваше Превосходительство, вы — сила! Наслышан о ваших приключениях с Кхирой! Не сомневался в вашей смелости! Герой! — с особым акцентом произнес он последнее слово, заставляя меня смущаться и улыбаясь, после чего поклонился.

— Ну что вы, Галу, будет вам! Какой героизм? Заложник ситуации. А истинный герой — Кхира. Вот она действовала доблестно.

— Ну, на что она способна, мне известно. Удивительно, что она там не осталась — расследование вести. Она же как хорошая ищейка: если учует запах, так не оттащишь, пока не докопается до истины.

— Говорят, в этом замешаны бесцветные, — полувопросительно-полуутвердительно вступил в обсуждение Ваарс. — А казалось, что вопрос с ними решен раз и навсегда…

— Не делайте поспешных выводов! Следствие идет, все выяснят. Но если вас интересует мое мнение, то конкретно этот бесцветный никоим образом не замешан в произошедшем. Жаль бедолагу… — встал я на защиту и забегал глазами вдоль стола в поисках удобного места.

В этой корабельной столовой ничего особо примечательного не было. Небольшое помещение с прямоугольным широким столом на восемь персон в центре, без лишних украшений — лишь с ажурной плотной белой скатертью с вышивкой по краю в виде голубеньких колокольчиков. В торцевой стене, рядом со входом, расположился