Изумруд - Никита Борисов

основав новые крепости для дальнейшей экспансии.

Казалось, угроза миновала, можно и дальше сосуществовать в мире и гармонии друг с другом, ведь все бесцветные не могут нести ответственности за преступления небольшой группы агрессивных сородичей. Все было бы так, но идеи, распространяемые в лагере, ушли далеко за его пределы, отравляя разум тысяч свободных от каст. Еще до разгрома лагеря во многих городах-государствах зарождались подпольные ячейки революционеров, готовивших планы по организации сопротивления на своих территориях, ожидая поддержки из центра бунтарей и накапливая силы. Как это часто бывает, плохие идеи, сдобренные умными словами, легко ложатся на разум малограмотных людей, обиженных жизнью и страдающих от собственной нереализованности, готовых винить и наказывать тех, кто добился большего не только по воле случая, но и собственным трудом, даже если среди них были представители бесцветных, способных подняться выше большинства собратьев.

Сразу после разгрома лагеря во всех городах и поселениях были проведены собрания, выпущены брошюры и газеты, разъясняющие истинные причины карательной акции, планы террористов и твердые доказательства их вины. Было сделано все, чтобы данный случай не стал пятном на репутации бесцветных, положение которых никто усугублять не намеревался. Увы, это не помогло. Маховик бунта уже был запущен и выплеснулся волной террора на улицы городов по всему континенту. С одиночно стоящим лагерем, населенным бунтарями, справиться было несложно, а вот с подпольными ячейками, которые действовали малыми группами, громя министерства и производства, отлавливая видных представителей каст и запугивая рядовых жителей, бороться стало гораздо труднее.

Все силы краасов на всем континенте, во всех городах были подчинены одной задаче: искоренению бунтарей. Их выискивали, отлавливали, брали живыми и мертвыми. Создавались новые отделы в министерствах, появлялись новые специальности и должности. Именно в этот период воинские формирования получили новые деления на десятки, сотни и тысячи, как осталось и поныне, отлично себя зарекомендовав и в борьбе с кротами. Потребовалось несколько тяжелых лет, чтобы искоренить террор на континенте. Однако проблема не была вытравлена под корень. Успеха не смогла добиться ни одна из сторон противоборства, поэтому в ходе долгих и сложных переговоров усилиями лучших парламентеров было принято решение, что все бесцветные, чистота репутации которых не была доказана в специальных комиссиях, должны покинуть континент, уйдя за море в трехмесячный срок. По его истечении пощады не будет ни для кого, у кого отсутствует специальный документ, подтверждающий право на проживание в Ардалии.

Мера была жестокой, но вынужденной и принятой не только на Совете, но и — впервые — собранием коммун, которые ранее не участвовали в голосованиях подобного рода, а занимались лишь проблемами и вопросами внутри своих структур. Возможно, благодаря этому всеобщему решению жителей бунтари и решили отступить, осознав собственное бессилие. Цветные свои гарантии исполнили, предоставив корабли и провиант и беспрепятственно выпустив всех желающих бесцветных за море, в пустые холодные земли, населенные человекоподобными дикарями. Возможно, там они смогут построить свой идеальный мир.

С тех самых пор социальный конфликт больше не давал о себе знать, и все, кому было позволено остаться, нашли себе приют, но не могли жить как прежде, будучи скованными не только многими ограничениями по местам и условиям проживания, но и довольно строгим контролем со стороны краасов, бдительно охраняющих покой Ардалии. Новое поколение бесцветных получило право выбора: жить по строгим правилам либо уйти за море. Большинство уходили, не зная, что их там ждет и есть ли кто-то по ту сторону, потому что единственным признаком жизни, доходящим оттуда, были редкие и малочисленные набеги на береговые поселения с целью воровства, без каких-либо жертв и насилия, из-за чего на них по большей части закрывали глаза. Но кто-то, хоть и редко, не рисковал уходить в неизвестность, предпочитая вести скромную жизнь рядом с цветными и борясь за хорошее место в очень скромных условиях, как это сделал убитый стрелой неизвестного щуплый мужичок.

Глава 31

Ардал

— Жалко мне его! Он не виноват в произошедшем, — уныло проговорил Ардал, расстроенный разыгравшейся час назад драмой, отчего по большей части не отрывал глаз от скучного пейзажа за окном конной кареты, уже подъезжающей к Золотым воротам.

— Ваше Превосходительство, мы не можем наверняка знать о его роли в этой истории, — парировала Кхира, также приунывшая, но не терявшая моральных сил.

— Не врал он! Не врал! — оживился вдруг Ардал и перевел суровый взгляд, хмуря брови, на нее.

— Друзья, давайте не будем ругаться! Было бы из-за чего! — взывал к спокойствию Астральд, единственный в карете человек с холодным рассудком. — Все распоряжения сделаны. Из Физастра уже едет следователь. Хорошо, что он у нас еще есть. Гивр будет лично курировать это дело. Найдем мы их и распутаем клубок! Тогда и выясним роль бесцветного. Так что, Ваше Превосходительство, не расстраивайтесь вы так. Нас ждут великие дела! — заглядывал он в зеленые глаза с улыбкой, сидя плечом к плечу с Ардалом.

Ардал ответил на его взгляд, тяжело и глубоко вздохнув, словно перезагружаясь, отпуская ситуацию, пытаясь ее забыть и перенастроить себя насильно на добрый лад. Он мягко перевел взор на Кхиру. А та, и без этой истории изрядно утомленная, смотрела безучастным и отрешенным взглядом в никуда, рассекая пустоту между Астральдом и Ардалом и даже не моргая.

— Один — один, Кхира, — не сводил с нее глаз Ардал, мягко качнувшись телом от слабого виляния кареты.

— Не поняла.

— Ну, в лагере я пришел вам на помощь в борьбе с кротом, а теперь вы уберегли меня. — Он потянулся рукой к тому месту, где стрела порвала пиджак.

— Хм… — тепло усмехнулась она, натужно выуживая улыбку через одолевавшую усталость, и долго смотрела ему в глаза, моргая с задержкой, готовая уснуть.

— А пиджак мы вам заменим на корабле на точно такой же! — поспешил Астральд, взволнованный этим неудобством, хотя самому Ардалу было все равно.

Солнце уже близилось к горизонту и украдкой пробиралось в карету, освещая узкую полосу на стороне Кхиры, отчего ее короткие, но густые бронзовые ресницы сияли, создавая огненный ореол вокруг бордовых глаз. Она же, лишенная удовольствия взаимно любоваться его изумрудным взглядом, спрятанным в тени, и оттого терявшим выразительность, просто изучала его лицо.

— А вот и золотые столбы! — с восхищением и детским восторгом проговорил Астральд, отодвигая штору, выглядывая в окно по правой стороне.

Карета выезжала из низины, поросшей деревьями, и поднималась на лысый холм, устеленный густой и высокой