Изумруд - Никита Борисов

сочно-зеленой травой. Можно было подумать, что это земное продолжение моря. Оно, будучи неспособным преодолеть высокие желтые скалы прибрежной линии, несло на сушу влагу и прохладу, подпитывая эти луга, которые теперь, вторя волнам, перекатывались зелеными всплесками на многие километры вглубь, неся соленое дыхание.

Макушки столбов плавно выныривали из-за холма по мере подъема на него кареты. Эти исполины-близнецы предстали во всей красе в тот самый момент, когда Ардал, перегибаясь через Астральда, высматривал их исподлобья, щурясь, отчего на лице образовались глубокие складки. Зрелище впечатляло, и ему стало понятно, почему эту гавань назвали Золотыми воротами. Две башни стояли на расстоянии в пару километров друг от друга, значительно отдалившись от крутого обрыва берега, и представляли собой маяки-ворота, манящие к себе издалека и ограничивающие пространство для входа судов, оберегая их от острых прибрежных скал и подводных камней, которыми, как шипами, была усыпана вся береговая линия на многие десятки километров. Строили их из прибрежной скальной породы насыщенно-желтого цвета, добыча которой представлялась трудной задачей, поскольку камень имел очень плотную, твердую структуру. На верхушке маяков высотой в пару сотен метров обустроили цилиндрические кабины с частыми тонкими прорезями, из которых ярким красным лучом лился свет, заставляя зрителя щуриться; он был прекрасно виден далеко к горизонту. Особый интерес представляли купола, венчавшие цилиндры, в макушках которых устроили линзы, извергавшие столбы того же красного света в облака, оставляя на них круглую оранжевую метку.

— Как вы добиваетесь такого яркого красного света? Что за лампа такая мощная? — не мог оторвать глаз Ардал, завороженный этим чудом.

— Это не лампа, это тум. Да, тот самый, который используется в паровых тягачах, — с гордостью объяснял Астральд, сам в сотый раз любовавшийся маяками, как в первый.

Столбы были началом порта, а от них, словно руки, отходили береговые укрепления и молы, утолщаясь по мере приближения к суше, переходя в причалы на десятки судов. Ближе к выходу располагались самые большие корабли, а у берега ютились небольшие шхуны, способные юрко лавировать в более стесненных условиях мелководья. Как и старая гавань, этот мощный порт большей своей частью уходил вниз обрыва, возвышаясь над ним лишь тремя этажами из семи. Архитектура сооружений значительно отличалась от старой гавани, выполненная в более брутальных индустриальных чертах, еще сочетающих изысканность и утонченность романтизма с преобладающими элементами конструктивизма — более грубого, стеклянного и стального. К левому причалу подходила ветка маглева, разветвляясь здесь на несколько линий, аккуратно нырявших под властные стальные крюки, блестевшие новизной. Эта сторона порта, недавно модернизированная, уже была готова пропускать через себя бо́льшую часть грузов, а многометровые краны призваны сглаживать разрыв в высотах суши и моря, как и их более меньшие собратья на правой стороне, которые все так же будут обслуживать паровые и конные тягачи, способные плавно спускаться ближе к воде и подводимые к причалам из предшествующей холму низины. Для пассажиров предусмотрели отдельную ветку, по которой сейчас и следовал экипаж с Ардалом; она подходила прямиком к парадному входу главного зала, помпезно украшенного к приезду Его Превосходительства.

Подъезд был безлюден, и прибывших гостей встречали лишь несколько десятков краасов да холодный соленый ветер, заставлявший путешественников щурить глаза и вжиматься в одежды, сохраняя тепло укутанных тел. Проскользнув в просторный и довольно мрачный зал, не имеющий недостатка в естественном освещении, но посеревший от плотных темных туч, идущих с моря, они задерживаться не стали и, миновав четыре этажа вниз по широким белым лестницам, вышли прямо к длинному причалу. Он был предназначен как раз для правительственных делегаций и выступал продолжительным рогом к центру акватории порта. Ковровая дорожка, изрядно влажная от брызг неугомонных волн, гонимых шквальным ветром, подводила к трапу огромного корабля.

— Вот это махина! — протянул Ардал, замерший на несколько секунд у выхода из главного здания порта, подтягивая правой рукой горловину пиджака повыше, оберегая от холода шею.

Для него здесь было много удивительного, ведь здешние корабли имели немного иную форму, нежели привычные ему. Принцип, конечно, был таким же, только форма иная, капсульная, словно пузатую подводную лодку обрезали на четверть, оснастив привычными для парусных кораблей надстройками, разместив по краям палубы два ряда мачт по пять столбов на каждую сторону, имевших разную высоту и расположенных под углом, клином к носу. Подобная технология позволяла перевозить больший объем грузов с довольно высокой скоростью, собирая ветра́ десятью мачтами с плотными парусами, но сильно снижала маневренность, которая, в отсутствие военного флота, была ни к чему.

— Сколько же народу с нами плывет? — повышая голос, обратился Ардал к вице-канцлеру, перекрикивая свист ветра, раскидывающего его золотые кудри, увлеченно играя ими.

— Семеро. Ну, и сопровождающие, охрана, прислуга…

— И эта громадина для такого количества людей?

— Так положено. И с точки зрения безопасности, Ваше Превосходительство. — Он пропустил Ардала вперед на трап вслед за Кхирой.

Корпус корабля был обшит металлом, зеркально блестевшим даже в отсутствии солнца, — таким же, как и корпус парового тягача. А вот основным материалом являлось тадовое дерево, которое отлично показало себя и в судостроении. Внутри корабль больше напоминал путевой дворец, предназначенный для комфортного путешествия высокопоставленных персон, состоящий из пяти ярусов. Бо́льшая часть палуб отводилась для гостей, а остальная — для обслуживающего персонала и технических помещений. Отсчет ярусов начинался из центра, куда и вел трап, встречая гостей просторным круглым залом, пронзающим вверх остальные этажи, выходящим куполом на верхнюю палубу. Недостаток внешнего освещения компенсировался длинной люстрой, как гроздь винограда спускающейся через три палубы и сияющей множеством шаров-светильников со слабыми желтыми огоньками внутри.

— Дело в том, что этому кораблю не страшны шторма ввиду его уникальной конструкции и прочности. Да и условия тут весьма комфортные! — закончил мысль Астральд, более не скованный ветром и холодом.

— Действительно, условия шикарные. И как же тут тепло! — наконец расслабился Ардал, расстегивая пиджак и впуская внутрь тепло.

— Все гости на корабле? — поинтересовалась Кхира у капитана, с трепетом встречающего делегацию, у которого дыхание перехватило от созерцания Ардала.

— Д-да… — не сразу ответил он — лишь после строгого взгляда Кхиры, перекрывшей ему обзор. — Была трудность с господином Сизаром, но он уже в своей каюте.

— Что на этот раз? — недовольно интересовался Астральд.

— После новостей о диверсии он хотел сойти, отказавшись от поездки и аргументируя это тем, что ему необходимо лично заниматься происшествием, контролировать расследование.

— С какой стати? Какое он имеет к этому отношение? —