Бич сновидений - Алексей Юрьевич Пехов

лет как должно было быть мертво.

Фрагмент сна начал тлеть по краям, словно бумага, лежащая слишком близко к пламени. По пеплу пробежала огненная надпись.

И тут же погасла.

Я потянулся за нитью, ведущей к Мару…

Перековка сдерживала меня, сейчас это стало абсолютно очевидно. Теперь я мог не стесняться в методах. Почти с прежней силой я нанес быстрый, стремительный удар. Эффект иглы, пронзившей нерв. Всего лишь одно прикосновение, не самое масштабное — и конечность парализована.

…В реальности ничего не изменилось. Кроме того, что Альбинос, полулежащий в низком кресле, был мертв. Одна его рука цеплялась за подлокотник, другая — без перчатки — свесилась до пола, полуприкрытые глаза смотрели в одну точку.

Из моих живых врагов оставался Мар. И сейчас ему было очень худо. Он сидел на полу, привалившись спиной к стене, тяжело дыша, его осунувшееся лицо покрывали крупные капли пота, рубашка с выдранными пуговицами распахнута на груди.

— Так глупо… — прохрипел Мар, повел взглядом в мою сторону. — Так глупо… попался.

— Лучше не сопротивляйся, — посоветовал я, наблюдая за ним, но не подходя близко.

— Столько лет опыта… и так… глупо, — выдохнул морок, попавший в мою ловушку.

Если бы он мог, как ящерица, отбросить прищемленный хвост, то сделал бы это. Но дэймос не имел такой возможности и постепенно, медленно запутывался в паутине, теряя свою волю, принимая чужие желания как свои.

Это был он. Мой враг. С самого начала. С нападения в кошмаре борца. Теперь он был также беспомощен, как я в его сне. Сила действия равна силе противодействия, закон, с которым рано или поздно сталкивается каждый. Даже самый коварный дэймос. На этот раз он перехитрил сам себя…

Мар пришел в себя быстро. Не зря говорят, что мороки чрезвычайно живучи. Поднялся, перевел дыхание. Подошел к столу и, взяв стакан, выпил оставшуюся воду. Посмотрел на мертвого Альбиноса.

— Ты был прав. Я веду свою игру. Время могучих танатосов прошло. Также как и царей, императоров, цезарей. Теперь миром правят корпорации. Где объединяются такие, как я. И ты, тимор.

Я молча слушал его.

— Эта развалина, — он небрежно кивнул в сторону, — была одержима лишь надеждой на излечение своего никчемного тела. Он давно потерял хватку.

— Но не ты, Мар.

— Именно. Такие, как я и ты, будем жить вечно.

Мелькнуло воспоминание о моем допросе Лонгина Сотера. И рассеялось. Нужно осторожно задавать правильные вопросы. Несмотря на воздействие, в подсознании морока могли быть заложены мины кем-нибудь еще. Не хотелось бы случайно «наступить» на одну из них неумеренным любопытством.

— Что ты сделал с Хэл?

— Ничего. Абсолютно ничего! Хотел всего лишь направить тебя в нужном направлении и придать заинтересованности. Но моя угроза неожиданно оказалась исполнена. — Он довольно улыбнулся. — Фобетор явно благоволит мне.

— Кто прислал Хэлену в мой сон?

— Я, — ответил он хрипло. — Я подал идею феристису Анахарсису. Ее подсознание нашпиговали крючками и привезли в ваш дом.

— Зачем?

— Двое слуг погибли, пытаясь проникнуть в убежище. Она вошла.

Это я знал и без него. Был лишь не уверен в количестве жертв моего дома.

— Зачем? — повторил я.

— В нем ключ к Фобетору.

— Что значит ключ к Фобетору?

Взгляд морока поплыл, как будто что-то в его мозгу переключило каналы, и поток информации начал тормозить. Как бы он не потерял связность мысли.

— Кто такой Фобетор?

— Божество. Дающее власть…

Об этом я тоже слышал не раз. И знал о желании дэймосов получить реального покровителя в виде персонального бога сновидений.

— Кто велел тебе привести Хэлену в мой дом?

— Это было мое неожиданное озарение, — произнес Мар с легкой самодовольной улыбкой.

Вполне возможно, «озарением» стал приказ кого-то, кто пожелал остаться для морока неизвестным.

— Зачем она должна была проникнуть туда? — немного по-другому сформулировал я свой вопрос.

— Она сыграла роль марионетки. Или прибора дальнего, прицельного видения, если тебе так проще представить. Разведать обстановку, разузнать, что ценного можно взять. Как я уже говорил, в твоем укрытии невозможно ориентироваться. Через ее глаза, если уж дом пропустил девчонку, стало реально что-то рассмотреть. Но, к сожалению, это продолжалось очень недолго, снова тьма. Твое убежище скрыло ее.

Да, Хэл говорила, что взяла кое-что из вещей в кабинете. Все они вполне могли представлять интерес для посторонних дэймосов.

— Как ты узнал про мой дом?

Морок нахмурился в честной попытке вспомнить.

— Вполне возможно феристис Анахарсис упоминал…

— Откуда тебе стало известно о молодой гурии?

Морок отвернулся от меня, посмотрев на вход в комнату. Быть может, ответа на этот вопрос он тоже не знал.

— Тимор Аметист, скоро сюда явится медсестра феристиса Анахарсиса и я бы не хотел, чтобы она застала нас здесь рядом с ним, пребывающим в столь плачевном состоянии.

Потом он шагнул к одной из стен и открыл дверь, которую было сложно заметить за игрой света и тени.

— Я выведу тебя из бункера, — сказал он абсолютно своим прежним тоном. — Вывезу в безопасное место. И тебе нужен проводник. Я дам его. У нас не так много времени.

Я подумал, что морок не только генерирует страх, питается ужасом других, но и сам всегда живет под гнетом вечного страха. Он не мог бежать от Альбиноса, боясь, что тот, как бы ни был покалечен — разыщет и убьет его. И едва хозяин «исчез», изливает презрение к нему. Впрочем, у Мара теперь новый владелец.

Длинный, хорошо освещенный коридор вел нас сквозь толщу скальной породы. Я шел позади морока и размышлял.

Если он не причастен к тому, что случилось с Хэл, то кто это сделал? Те невидимые, чьи приказы исполнял Мар? Зачем?

Всем, и главное мне, стало бы лучше, если бы его не стало. Но пока он был нужен. И я молча смотрел в его затылок, не позволяя себе слабости представлять его смерть. 'Боги, избавьте меня от таких друзей, а с врагами я разберусь сам’²…

Туннель в горе закончился двумя створками металлической двери. Они раскрылись, пропуская нас в узкий белый лифт. Также тихо задвинулись. Спуск показался недолгим, но судя по тому, как заложило уши — шахта была глубокой.

Еще один ход вывел в гараж. Машин здесь хватило бы на небольшой автопарк.

— Личный транспорт феристиса Анахарсиса, — сказал морок.

— Сложно