Кот в малиновом тумане - Кэрол Дуглас

Я пошел вдоль этих пыхтящих бегемотов, разыскивая девятичасовой тур на озеро Мид. Он доставит меня прямо на Темпл Бар, и, надеюсь, прежде, чем это исчадие ада и проклятие рода кошачьих доберется до невинного тела Гуляки Луи.

— Ага, — сказал мой приятель, водитель автобуса, наклоняясь, чтобы поздороваться со мной. — Ты, значит, вернулся. А я уж было подумал, что ты того… пополнил печальную статистику. Как делишки, Черныш?

Иногда я нахожу удобным работать под nom de guerre[91], что означает практически любое имя, каким окружающим вздумается меня назвать. Обычно такие имена отличаются печальным отсутствием фантазии, но полезны тем, что применимы к огромному количеству разных чуваков.

— Не против маленько подкрепиться, а? — Водитель присел на высокую ступеньку автобуса и предложил мне кусочек своего бутерброда с колбасой на черном хлебе.

Я сожрал его во имя поддержания должного контакта между нами.

Мой гостеприимный друг носил имя Рэд Кимбэлл, он был водителем-ветераном, и его редеющие волосы все еще содержали, кроме седины, несколько рыжих прядок. Пока я уплетал еще один кусочек его сэндвича, подошли другие мои обожатели.

— Смотрите-ка, кто пришел! — воскликнула еще одна старая подружка, Глория. Она присела и погладила меня по голове. — Этот парнишка не выглядит сильно потрепанным.

— А ест, как будто был заперт в шкафу дней десять-двадцать, — сказал Рэд, скорее, с восторгом, чем с жалостью.

— Хочешь прокатиться со мной в Долину Огня? — радушно предложила мисс Глория.

Я научил этих водителей, что иногда присоединяюсь к туристической поездке, и их клиенты всегда находили мое присутствие в автобусе, у переднего стекла, «милым», так что никто пока не жаловался на то, что моя компания нежелательна. Понимаете, что я имею в виду, говоря о создании необходимых связей на черный день?

Подобрав последние крошки сэндвича с асфальта, я вскарабкался по высокому колесу в автобус Рэда. Отвратительный запах резины, конечно, нежелательно вдыхать после еды, хотя, с другой стороны, ни один из запахов в автобусе не заслуживает пяти звезд.

— Похоже, парень хочет поехать со мной на озеро Мид, — заключил Рэд с похвальной логикой.

Он натянул свою кепку с прозрачным целлулоидным козырьком и последовал за мной по дороге, вымощенной резиной.

В следующие полчаса к нам присоединилась толпа туристов. Все они были одеты в шорты, майки с короткими рукавами, солнечные очки, и у каждого на шее висела камера.

Я принял свою обычную стойку рядом с Рэдом: передние лапы на приборной панели, мужественный профиль устремлен к неизвестному будущему.

— Смотри, Люси! Этот котик выглядит, как фигура на носу корабля! Ну, разве это не мило?

Моя интуиция подсказывает мне, когда противное понятие «мило» может сослужить хорошую службу, так что я веду себя соответственно задаче. Вообще, моя интуиция почти так же безошибочна, как нюх на происшествия и склонность к сыщицкой деятельности.

Вскоре наша компания выехала со стоянки и порулила на волю. Собственно, это можно было бы считать волей, если бы не дорожное движение Лас-Вегаса, задерживавшее нас до тех пор, пока мы не выехали на хайвей номер девяносто пять, ведущий к широким берегам озера Мид. Девяносто пятый хайвей проходит через Гендерсон, местность, где в одном из моих приключений оказалась замешана куча койотов, а затем мимо таких знаменитых мест на озере, как Лас-Вегас Уощ (хотя, по-моему, место отмывания чего-либо в Лас-Вегасе расположено совсем не там)[92] и Боулдер Бич, который дает представление о качестве песчаного пляжа по всей береговой линии[93].

Трудность в передвижении иным, кроме собственных ног, транспортом заключается в том, что автобусные маршруты могут быть извилистыми и даже включать в себя досадные остановки. Например, там, где девяносто пятый хайвей поворачивает, проходя через Боулдер-Сити (это не булыжник, а город). В этом месте наш автобус остановился на пятачке перед устрашающей пропастью. На крутой скале, в ущелье, где только козы могут карабкаться, воображая, что сумеют преодолеть жуткий склон, возвышается монумент человеческому величию — Плоть Гувера. Думаю, эта штука названа так за свою массивность… вот, правда, не знаю, при чем тут пылесосы[94].

Я был вынужден остаться в автобусе, пока возбужденная толпа туристов осматривала величественные окрестности Плоти Гувера, толпясь на краю ущелья. Что касается меня лично, я вам не Гувер для высот такого масштаба. Кроме того, в автобусе есть кондиционер.

Рэд сдвинул кепку назад, вытер лоб бумажной салфеткой и предложил мне оставшуюся половинку сэндвича. Я не хотел проявлять невежливость, так что мы устроили хороший пикничок на краю земли, так сказать.

Через сорок минут, после просмотра слайд-шоу о Плоти Гувера на огромном экране (почему бы им не демонстрировать слайды прямо на бетонной стене этой махины, кстати?) наша веселая компания отправилась в дальнейший путь. Мы мчались сквозь Черные Горы к Белым Холмам, круто свернув налево, чтобы ехать на север, мимо Купальни Девственниц, и затем на восток, прямо к Темпл Бар, расположенному в прикрывающем его изгибе Мыса Цапли. Перед нами лежали гавань, охотничья стоянка и кампус для трейлеров. А также ресторанчик, так называемый «Гуляка Луи».

Скоро я смог размять ноги у деревянной пристани, пока туристы тянулись из автобуса по дощатому настилу к ресторану, смотрящему прямо на пронзительно-синие воды озера.

Заодно я приглядывался к огромному количеству карпов, высовывавшихся из воды вслед туристам, создавая у берега сплошной золотой ковер, вытканный блестящими глазами и круглыми ртами.

Так легко поймать карпов, пока они выпрашивают угощение!.. Они совершенно бесстыдные попрошайки. Никакой тактичности, сплошное «дай, дай, дай», и так целый день. Я смотрел на них жадными глазами, но не посмел уступить искушению. Эти карпы страшно отъелись на туристских подачках, сплошной жир, и, если я задержусь, чтобы переварить хотя бы одного, то рискую серьезно замедлить исполнение своей миссии.

Во имя этой спасительной миссии я должен путешествовать на голодный желудок. Конечно, колбаса и черный хлеб плясали румбу в моем животе, но я съел их исключительно для того, чтобы поддержать контакт с Рэдом. Ничто не доставляет двуногим такого удовольствия, как перекармливание животного.

Отделившись от толпы туристов, я немедленно приступил к тщательному обнюхиванию территории. Каменистый берег озера Мид редко омывается волнами, а это означает, что запах сохраняется на страшной жаре очень долгое время.

Вдалеке от шумной толпы береговая линия была пустынна. То есть, безлюдна и располагалась в пустыне, если вы не поняли. Я повернул на юг по засыпанным песком камням, утреннее солнце ласкало мое левое плечо своим приятным теплом. Мне необходимо расслабить мускулы перед грядущей схваткой.

Непреклонная Икорка, она же Полуночница Луиза, могла оказаться крепким орешком: ее трудно было выследить по запаху. С тех пор, как она подверглась страшной операции по предотвращению нежелательного потомства, Икорка не оставляла за собой острого дамского аромата. Что касается этого Гуляки Луи, который так ничтожен, что пытается сделать себе имя за мой счет, то я с ним лично не знаком, и поэтому был вынужден отсортировывать запах себе подобного от вони лисиц, скунсов и вышеупомянутых койотов.

Однако, оказалось, что навыки моего великолепного носа не понадобятся: мои великолепные уши уловили шипение и царапанье.

Одно из двух: или семейство гремучих змей устроило вечеринку среди камней, или я приближаюсь к месту встречи двух представителей своего вида.

Я вскочил на большой красный камень и распушил хвост в знак того, что прибыл некто, заслуживающий внимания.

Причем, прибыл как раз вовремя.

Если бы я не был заранее подготовлен, то мог бы подумать, что у меня двоится в глазах.

Две черные фигуры кружили друг против друга внизу по пустоши — спины выгнуты, хвосты встопорщены, точно кактусы, головы хищно опущены к земле. Низкий вой и рычание эхом отдавались в окружающих сцену камнях.

Я был свидетелем одного из двух: либо деликатного момента личных отношений, либо начала схватки не на жизнь, а на смерть, — у моих сородичей такие тонкости бывают трудноопределимы. Каждый из участников двигался слегка боком — лучший способ следить дьявольским оком за соперником. Ни один из них не обратил ни малейшего внимания на мое прибытие.

Крошку Икорку я уже видел однажды в полном боевом оперении: она мала и возрастом, и весом, и вообще миниатюрна благодаря своему полу, но умеет распушиться до внушительных размеров муфты из стриженого бобра.

Чувак, который спер половину моего имени, (и я все-таки считаю, что должен быть какой-то закон, запрещающий такие вещи), вообще-то, был здоровяк, каких поискать среди мужских особей нашей породы. Полностью готовый к драке, он сделался размером с куст саксаула и производил внушительные звуки типа ворчания, воя, утробных воплей и кошачьих проклятий.