Поиграйте с Женечкой (СИ) - Рам Янка "Янка-Ra"

Отправить…

И въезжая обратно в реальность, я чувствую на своем затылке горячее дыхание.

От неожиданности дергаясь, я подрываюсь со стула. Но чьи-то руки давят на мои плечи, усаживая обратно.

— Ну, ты еще давай закричи! — ехидно шепчет знакомый голос, и я с облегчением оседаю.

— Борис Олегович… — нервно выдыхаю я. — Нельзя же так с беззащитными девушками!

img x_0b653ed128.jpg

/img

— Ты хоть представляешь масштаб бедствия, если тебя сейчас спалят?

Медленно перебирая пальчиками он, как паучок, спускается к моей груди, прикрытой только легкой маечкой.

Ах, колобок, колобок… — ухмыляюсь я. — Я тебя съем!

— Какой смелый мальчик! — шепчу я и, вставая со своего одеяла, разложенного на стуле, решительно срываю с себя майку. Присаживаясь на стол, демонстративно развожу бедра.

Открывая в шоке рот, он просто смотрит на меня. Даже не моргая своими широко распахнутыми глазами.

Вкусно! — я громко втягиваю воздух сквозь лёгкий агрессивный оскал.

От Ангела никаких признаков вменяемости.

В принципе, на это и расчет… — кайфую я от его шока.

— Ты бы хоть предупредил, что только дразнишься! — подмигивая, кидаю в руки свою маечку.

На автомате он перехватывает ее на лету.

— Ладно, герой-любовник — хихикаю я, — пойдем по койкам…

Накинув одеяло, я подхватываю снова распечатки, поворачиваясь к компу, чтобы выключить.

Слышу, как шумно он выдыхает.

— Кому хоть писала? — раздался сзади ангельский шепот.

— Как бы брату.

— «Как бы» — это как?

— Ревников!

Свет включается, слепя глаза.

Алла Михайловна!!!

Ооо, бл*ть!

— Туманова… — медленно и довольно.

— Алла Михайловна, — примирительно поднимает руки Ревников, — мы просто…

— …тут голые, — смотрит она на мою майку в его руках. — Ночью. Вдвоем.

Ревников с голым торсом в одних боксерских коротеньких шортиках. Прячет мою майку за спину.

Алла Михайловна переводит взгляд на мои обнаженные плечи.

— Втроем было бы не так критично? — поднимаю я бровь ее последнему замечанию.

Ревников толкает меня своим плечом в мое. Одеяло скользит вниз. Я поспешно подхватываю.

— Да мы просто… — опять пытается он.

— Украли ключи у воспитателя!

— Ну, пи**ец! — беззвучно вздыхаю я. — Тушите свет!

— Нет, она еще и сквернословит! Да, я вас обоих!…

— Я взяла ваши ключи! Отпустите Ревникова. Не при чем он. Мой косяк…

— А вот в этом я ни секунды не сомневаюсь!!

Глава 33 — Игра на вылет (часть 4)

Открыв шкаф, я выбираю что-нибудь провокационное. Через час мне «на ковер» в деканат и, если уж вылетать, то, как говорится, с музыкой!

Хочется оторваться напоследок и покайфовать от их возмущения.

Хотя, надежда, конечно, есть… Александр Владимирович нормальный мужик! Да и несколько педагогов с кафедры вполне интересные персонажи и благосклонно ко мне настроены.

Все — мужчины… — хмурюсь я. — Да и ладно!

Мужской педагогический состав у нас на порядок сильнее женского, и его мнение весомее.

Одев дерзкое мини, я крашу губы алым и взбиваю непослушные пряди.

И ботфорты… на высоченной шпильке! Х*р знает, как я дойду в них до главного корпуса… Но я, бл*ть, дойду!

Я — псих! — ухмыляюсь я себе в зеркало, добавляя к образу смачный «смоки-айс». — Убейтесь об стену, милые дамы — я иду «завтракать»!

Накинув дубленку, я отправляюсь на свою очередную казнь. Быть может, последнюю.

Практически везде, где я училась или отдыхала, будь то одна из моих многочисленных школ, лагерь или санаторий, я была рано или поздно отчислена. Тогда это было игрой, теперь хотелось бы минуть эту чашу. Поэтому тоже что-нибудь сыграем. Быть может туш, а может марш. Что-нибудь помпезненькое!

Морозный свежий воздух бьет в лицо. Надеваю капюшон, аккуратно вышагивая по подмороженной утренним холодом земле. От общаги до главного корпуса идти через рощу. Дорога корявая! Но если я пойду по окружной асфальтированной дороге, то однозначно опоздаю. А мне хочется, чтобы если уж и отчислят, то чтобы сделали это в моем присутствии.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Туманова… Ты бы лучше босиком, — усмехается, нагоняя меня, бородатый Стэф. — Я бы лично оценил. Но не сомневаюсь, что женский коллектив твой прикид приведет в полный восторг!

Он приглашен на собрание кафедры по моему отчислению.

— Привет, Стеф Иванович! Для них и стараюсь, — усмехаюсь я в ответ, подхватывая его под подставленный мне локоть.

— Убьёшься еще… — комментирует он свой жест. — А мне потом отвечай.

Ёжась от холода недовольно бурчит:

— Вот оно мне надо: в субботу с утра пилить по такому холоду в такую даль?

— Надо-надо, Стеф Иванович! — убеждающее киваю я. — Я всё отработаю!

— Ну, давай… соблазняй меня, Туманова… — лениво.

— Межвузовская олимпиада по истории, — вздыхаю я, — так и быть, поеду! — хмыкает и морщится, намекая на продолжение. — Плюс три сценария для исторических игр к сессии…

Торгуюсь я с ним.

Задумчиво кивает, но снова морщится, явно желая чего-то определенного.

— Ну, чего!? Говорите уже!

— Я уезжаю на следующей неделе… Отработаешь еще мои лекции. Восемь часов.

— ЧТО?!

В самый раз перед сессией!

— Да не паникуй. Там всего-то две темы, просто несколько групп. Можешь толкнуть им свою тему с Суворовым…* Даже готовиться не придется.

— Резуном… * — поправляю я на автомате. — Добрый Вы дяденька! А главное — бескорыстный!

— А то… — тормозит на крыльце нашего пункта назначения. — По рукам?

— Ладно! — пожимаю его крепкую прохладную руку.

Как будто у меня есть другой выход.

Конференц-зал при деканате стал за эту пару месяцев для меня почти родным. Я тут уже, наверное, раз пятый. Словно специально для меня, на торце длинного стола, где расположились мои обвинители и защитники, оставлено место. Я, стараясь сдержать улыбку, эротично на него приземляюсь, в порыве неадекватного стёба даже пару секунд допускаю мысль, что можно отжечь как Шерон Стоун в «Основном инстинкте». Но вспомнив, что-таки надела нижнее белье, решаю приберечь эту дурку на будущее.

Всматриваясь в серьезные лица публики, я закатываю терпеливо глаза. Ну что за трагичная пауза? Не хороним же. И решаю все-таки немного отжечь:

— Слушаю вас внимательно! — копирую я интонацию нашего декана, сидящего как раз напротив меня, на другом конце длинного стола.

Его рука моментально подлетает, как будто невзначай прикрывая губы, глаза улыбаются.

— Встань! — рявкает на меня Алла Михайловна, по инициативе которой все мы тут сегодня и собрались.

— На стул или на стол? — немного меняю я позу на более расслабленную, съезжая чуть ниже.

Ням-ням, Алла Михайловна! — облизываюсь я её беспомощной ярости, и меня слегка потрясывает от возмущенных резонансов в зале.

— Да пусть сидит… — машет на меня рукой, уже взявший себя в руки Александр Владимирович. — Что произошло?

Алла Сергеевна встает со своего места, как обычно, внутренне готовясь к обвинительной речи, а я показательно достаю телефон и включаю диктофон, разворачивая его динамиком к ней.

— Что ты делаешь? — хмурится декан.

— Ну, а как же? — развожу я руками. — Вы на основе моих способностей, отзывов, отличного экстерната, собеседования приняли меня на факультет. В вашей экспертной компетенции я не сомневаюсь, и на основании вашего решения смею считать себя одаренной. Алла Михайловна собралась судить мои действия и поступки. Для того, чтобы судить одаренность, нужно быть, по меньшей мере, гениальностью… — киваю на микрофон. — Хочу записать речь гения, чтобы сохранить этот ценнейший артефакт нашего времени для потомков.

Некоторые присутствующие, пряча улыбки, срочно начинают потирать лица и открывать ненужные сейчас никому журналы, блокноты и другую отвлекающую макулатуру. Я с вызовом смотрю в глаза «альфа-самцу», игнорируя всех остальных и не удержавшись, пару секунд откровенно трахаю его взглядом, закусывая губу.