Поиграйте с Женечкой (СИ) - Рам Янка "Янка-Ra"

— Чего будешь делать?

— Не знаю… Хочу тебя и Аронова.

— Не думаю, что Аронов сейчас достаточно расслаблен, чтобы принять такой расклад.

— Да. Мы вчера с ним бухали вдвоем.

— Серьезно?!

— Мхм. Сам приехал.

— Как интересно, — пытаясь сдержать рвущуюся улыбку разворачиваюсь к ней я.

— С коньяком и лимонами. Поговорить. Наверное, после нашего с ним входа в Тему, это был наш второй настолько глубокий разговор. Что ты к нему чувствуешь, Жень?

— Я чувствую, что он мой мужчина.

— Ты можешь ему сказать, что… любишь?

— Нет.

— Почему? Мне ты говоришь эти слова. Мне кажется, твои чувства к нему не меньше, чем ко мне.

— Не меньше! Но понимаешь, Крис… Вот мужчина говорит женщине «люблю». За этим словом стоят его чувства. А слово — только их символ. Когда он слышит в ответ такое же «люблю», он как само собой разумеющееся начинает считать, что женщина испытывает к нему те же самые чувства, что и он к ней. Так?

— Наверное.

— А наши с ним чувства ОЧЕНЬ разные. Хоть и одинаково сильные. И если я скажу ему люблю, то введу в заблуждение. Внутри меня ДРУГИЕ чувства. Я его обману. Чего стоит такое признание? Кому оно нужно? Я обещала ему прозрачность. Вот тебе я могу сказать, что люблю тебя, наши чувства очень похожи и я не обману. Я даже могу тебе сказать, что люблю его! Потому что, ты более правильно поймешь мои чувства к нему, мое "люблю" ближе к твоему, чем к его. А ему не могу. Для него мне надо искать какие-то другие слова.

— Хм… Найди. Он в а*уе от происходящего, Жень.

— Почему?

— Потому что, он не может еще полностью принять свои чувства и свою зависимость, а ты погружаешь его в безответность. И его драконья шкура лопается. Ему больно. Знаешь, что он мне вчера сказал, когда был уже пьяный?

— Что?

— Он сказал, что все, что с ним сейчас происходит — я о его чувствах — происходит в логике приятия смертельного заболевания: отрицание, гнев, торг, депрессия, принятие. И он застрял между торгом и депрессией. Столкни его дальше. Невозможно смотреть на него такого.

— Столкнуть?

— Пусть примет!

— Столкнуть… — задумчиво зависаю я.

— И найди хоть какие-нибудь слова для выражения чувств! С лексиконом у тебя порядок.

— Спасибо за вскрытие моего Зверя. Я пошла.

— Куда?!

— Сталкивать.

Глава 31 — Столкнуть, утопить, просадить

Пока иду до его кабинета, чувствую, как в груди взрывается чем-то темным и горячим.

На*уй «Женечку»! Это нас не спасет. Ему нужно нечто совершенно другое. Или мне. Или нам.

— Олег у себя? — снимаю с запястья резинку для волос, собирая волосы в высокий хвост возле зеркала его приемной.

— Он занят! — сжимая челюсти смотрит на меня Таня через зеркало.

— Не сомневаюсь, — иду мимо неё.

Она уже давно не подскакивает и не пытается останавливать меня. Дрессированный Цербер!

Открываю его дверь.

И шипящее:

— Нахалка!

В след еще гавкает, да.

Захожу, замыкая за собой дверь. Ложусь на нее спиной.

Олег поднимает глаза.

— Уже соскучилась? — с прохладным сарказмом.

— Тебе так легче?

— Что?

Не торопясь прохожу внутрь, до окна. Смотрю на его отражение в стекле.

— Из положения лежа не упасть.

Задумчиво хмурится.

— Больно падать?

— Больно.

— Это оправдывает нежелание взлетать?

— Женечка… — слетает с него маска, он тяжело сглатывает.

Откатывается на кресле от стола.

— Ты Олег, если хочешь поиграть в такие игры… Да, нет, конечно, мы можем поиграть и в такие. Недолго.

— Тебя зацепило это? Извини.

— Проблема как раз в том, что не зацепило. Финал не зацепил. А знаешь почему?

— М?

— Имитация силы. Таких мужчин не счесть. Твоя ценность в другом. Иметь силы «быть, а не казаться». Зачем ты кормишь меня своими слабостями? Я не выношу слабостей!

— Притормози, Женя. Или это монолог?

— Это монолог.

— Окей. Слушаю.

Подхожу к нему сзади, наклоняясь над ухом.

— Если ты чувствуешь, что тебя роняют. Если ты понимаешь, что всё равно не устоишь. Зачем эти нелепые телодвижения в попытке сохранить равновесие? Сядь сам, достойно и красиво. К моим ногам. Я оценю, Олег.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Чувствую, как он каменеет, плечи застывают.

Дотягивается рукой до стола. Рывок. Откатывается от меня, разворачивая кресло. Сталкиваемся взглядами.

— Нет.

— Ты уже там, Олег! Зачем нам эта имитация равенства? Именно она тебя и выносит, разве ты не понимаешь? Ты безуспешно пытаешься удержать контроль над собой и не утонуть. А я предлагаю тебе нырнуть и насладиться. Я всё равно утоплю! Отдай мне свой контроль, тони смело! Я буду заботиться о твоих чувствах.

Его взгляд расфокусирован.

— Ты же говорил Крис, что хотел бы в формате самоисследования нырнуть в эти воды!

— Не с тобой!!

— Так ты уже зашел в эту воду со мной. Топчешься на берегу, поднимая какую-то муть. Или зайди глубже или выйди совсем! На берегу толпа «туристов» мочат ножки в моих водах, их компания тебе не к лицу. Стань особенным!

— Мне казалось, я уже. Особенный.

— Мне тоже так казалось.

— Какое же ты… — оскаливается он, срываясь на секунду на эмоции. — Чудовище!

— Могу стать твоим персональным, Аронов. А могу и не стать. А могу и не твоим.

— Это ультиматум?

— Нет. Это выражение чувств. Любые чувства меняют реальность. Изменят и мои! Как — зависит от тебя. Монолог закончен.

Под аккомпанемент его внутренней, очень болезненной, молчаливой истерики сфинкса выхожу из кабинета.

Сигарету мне…

Глава 32

От Аронова тишина. Это правильно. Потому что ему нужен еще один мой монолог. А для него он должен созреть, а я набраться сил, чтобы пробить его.

У меня перерыв, и я раскладываю учебники в моей мужской гримерке.

Брутальный болезненно постанывая крутится перед зеркалом, заглядывая на свою спину.

— Ты чего?

— Да болит…

— Где? — подхожу я со спины.

— Под лопаткой, — ведет плечами.

Кладу пальцы ему на спину. У него красивая спина, видна каждая мышца. Играю на нем как на рояле, вслушиваясь в свои ощущения. Чувствую пальцами более тугие участки, чем симметричные им, с другой стороны. Вдавливаюсь.

— Да-а-а…

— Стой ровно.

Проминаю ему несколько точек под его восторженные стоны и шипение.

— Тебе надо к массажисту. Ты вынужденно сидишь в одной позе, — положив ладони ему на плечи, веду ими, скручивая его немного относительно оси. — Вот так сидишь. Из-за этого там гипертонус и перекос мышечного каркаса защемляет нервы.

Разглядываю его позу.

— На компе играл?

— В страйк… всю ночь резались! Ты на массажиста учишься?

— И на него тоже, — шлепаю его по голой спине. — Не сиди в такой позе. Выхватишь невралгию.

Возвращаюсь к учебникам. Неорганическая химия. Чтоб ее…

— Детка? — заглядывает Крис. — Учишь?

— Мхм…

— Женечка, мне срочно нужно в банк, а там Тома не приехала. Барин гневается. Ты с ней договаривалась на сегодня?

— Да.

— Порешай!

Очень странно. Тома едет от нашего агентства в Европу на конкурс Мисс чего-то там. И пищала от счастья, когда Олег выбрал именно ее. Она не могла просто забыть. Самолет завтра.

Оставляю учебники. В своей уже заканчивающейся записной ищу номера, которые она оставляла мне. Вот… Родителей. Звоню ее маме.

— Здравствуйте. Извините за беспокойство. Мы не можем дозвониться до Тамары, это с работы. Не подскажете?..

— Тамара… — убитым голосом. — В реанимации.

— А что произошло?

— Гололед… Затылком о бетонный бордюр… не приходит в себя.

— Ооо… В какой она больнице?

— Краевой.

— Я перезвоню Вам.

Вылетаю, спускаясь быстро до фотолаборатории. Аронов должен быть там. Но он выходит из фото-павильона. Мы сталкиваемся. Перехватывает за талию. Следом за ним выходит компания Лоры и Кати, человек пять.