OFF-LINE интервью с Борисом Стругацким - Борис Стругацкий

Уважаемый (ещё раз) Борис Натанович. Я перечитывал Ваши ответы. «Позволю себе напомнить так называемый закон (?) Старджона: девяносто процентов чего угодно на свете – дерьмо. Это относится к кино, к книгам, а равно и к кинозрителям и читателям в той же мере». В мире не существует аксиом и законов. Дерьма в нем (мире) – не мало, но вовсе не 90%. Человечество, состоящее на этот самый процент из дерьма, не смогло бы существовать. Аналогичным образом люди не смогли бы ходить – по дерьму, не смогли бы и питаться – дерьмом. Я пишу это вовсе не потому, что высказывание Старджона так меня задело – оно софистично (не уверен, что такое слово существует), т.е. рассчитано на внешний эффект при фактическом отсутствии внутреннего смысла. Проблема конфликта формы и содержания. Даже органически – дерьма в человеке не 90 и не 80%. Болезнь искусства, как формы самовыражения общества (в конкретном случае – не человека) в данном случае слишком значимая тема, чтобы позволять себе так шутить. Это не ответ терапевта, не ответ (даже!) хирурга или костоправа. Вы – отмахнулись. КАКОВА ПРИЧИНА ТОГО, ЧТО ОБЩЕСТВО, УНИКАЛЬНОЕ В ПЛАНЕ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ СОСТАВЛЯЮЩЕЙ, РАЗЛАГАЕТСЯ СО СТОЛЬ СТРЕМИТЕЛЬНОЙ БЫСТРОТОЙ? На закате своего существования советский социум располагал потенциалом (и кинетикой), много превышающим любой европейский. Причина этого проста. Она не зависела от национальной составляющей общества (хотя важен был и русский наплевательский менталитет), не зависела и (пожалуй) от идеологии. Мы обладали присвоенным самовольно ПРАВОМ НА УНИКАЛЬНОСТЬ. СССР версус мироздание. Коммунизм – капитализм. Да – система контроля контролировалась людьми, способными достойно войти в те самые условные 90%. Да – пишущая прослойка была слаба, не самодостаточна, подвергалась постороннему давлению. Но согласитесь (Согласитесь ли?), писать чаще пытались то, что было нужно (прочесть), а не то, что было можно (продать). Цензура – была (есть она и сейчас), но была она внешней и внутренней. Сегодня рынок спокойно отвергает все лишенное спроса. Это много лучше и много хуже цензуры. Сегодня – Не сажают, Не бьют по морде, Не отбирают рукописей. ПРОСТО – НЕ ПЕЧАТАЮТ. Издатели – не печатают, писатели (соответственно) не пишут. Читатели – не читают. А это уже преступление. В Ваше время в литературу и в искусство (Литература – синоним искусства. Но – не единственный) изначально шли те, кто «подобно богам создавал жизнь». Потом – уже следом – вползала грязь. Сегодня процесс принял обратный характер – подонки чувствуют себя много уверенней, подонки могут зарабатывать больше и больше писать: писать плохо всегда было легче, чем писать хорошо... Общество разлагается, читатель, лишенный предназначения (читать), вымирает. Я сам родился в начале 80-х. Читал столько, сколько было. Поколение, пришедшее за мной, читало меньше – потому, что и было – меньше. Из пяти библиотек, существовавших в нашем городе (я был записан во все), осталась одна. В «Хромой судьбе» Вы писали о ВОСПИТАНИИ ЧИТАТЕЛЯ, произросшего самовольно на просторах нашей родины. Страсти в котле сталевара. Но сейчас его (читателя) нет. И это – парадоксально плохо. У нас было право – на уникальность и право – на отказ от неё. Мы воспользовались и тем и другим. Что же дальше? Капитализм гомеостатичен – ему просто НЕЗАЧЕМ развиваться. Меняются приемы, меняются эпохи, меняются люди, страны, языки, а цели – остаются прежними: НЕ МОЕ – сделать МОИМ, МОЕ – сохранить. И принцип сохранения вечен – большая дубина. Ассегай, двуручник, аркебуза, ППШ... Стингер. Дальше – то же. Звездные империи и короли (Вы читали сиквел Гамильтона Сухинова? Как это характеризует современную литературу?). Идея МОНОКОСМА красива, но не для нас. И не скоро. НУЖНО РЕШЕНИЕ. Сегодня (лучше – вчера). Сейчас. Я много (возможно – зря) говорил. Вопрос прост: ЧТО ДЕЛАТЬ? У социализма были недостатки, но если Вы скажете, что он хуже, чем сегодняшний капитализм, я не поверю. Согласен – 90% всего, что было, было не так. Но остающиеся 10% позволяли надеяться. Ну заработаю (скорей всего – НЕ заработаю) я свой миллион (миллиард... триллион... что там дальше...: нужное – подчеркнуть.) Что дальше? Как говорил Довлатов: «...Сдохну не поцарапав земной коры?» Не хочу. Стать люденом? Существующий общественно-политический строй не позволит нашим потомкам совершить следующий шаг в эволюции. Ведь это его крах. Не пара выстрелов в Абалкина – много хуже. И мокрецы не придут наводить порядок из будущего. Но развиваться все же надо – зачем же иначе жить? Просто – чтобы жить? Вертикальность развития – где она? Совершенно очевидно, что современное общество нуждается в коренных преобразованиях, позволивших бы преодолеть потолок. Единственная Ваша идея (из поздних), реально применимая СЕГОДНЯ. Это идея Социальной Ассенизации. Но это ответ на вопрос – КАК, а не – ЗАЧЕМ. Мы (допустим) отмоем общество от дерьма – но что с ним делать? Хватать за щеки? Беспощадно резать? Щекотать? А может пристрелить – чтоб не мучалось? ЧТО??? Коммунизм (реализуйся он по Вашим книгам) был бы идеален. Но единственный вариант – позволивший бы его реализовать – основанный на тотальном КОНТРОЛЕ. Контроле, который необходимо было бы поручить беспристрастной, неподкупной, всезнающей и вездесущей... машине? Больше-то – некому. Зачем тогда – мы? Машина – самодостаточна. Нужно иначе, но КАК? Как? P.S. Извините за графоманство.

ИЛЬЯ КАЗАХСТАН - 09/17/05 19:34:30 MSK

За графоманство я Вас, в конце концов, готов извинить, но такое количество вопросов в одном флаконе – явно многовато для нашего интервью. Попробуйте их как-то разредить – по одному-два за раз. И по возможности без сопутствующего «самовыражения»: я готов отвечать на любые вопросы, но отнюдь не готов анализировать многословные «высказывания по поводу».

Уважаемый Борис Натанович! Большое спасибо за это интервью. А пишу я вот по какому поводу. Скажите, не приходилось ли Вам как опытному писателю, прочитавщему множество книг, сталкиваться с такой интерпретацией образа Иисуса Христа (которая пришла мне в голову пару дней назад). Иисус Христос был очень умным, тонким, развитым человеком. Он ощущал, что иудейское общество (в первую очередь фарисейско-саддукейская группа) движется к страшному коллапсу (Иудейской войне и разгрому общества). Оно все больше и больше замыкается в очень старой и консервативной «фундаменталисткой» религии, созданной за тысячелетия для этого и явно уже устаревшей. Оно бросает вызов «мировой сверхдержаве» – Римской империи, гораздо более либеральной и светской. Только люди вдали от мертвых центров власти – например, в Галилее, – еще сохранили невинность и детскую чистоту сердца. И вот Иисус почувствовал, что ему остается только принести себя в жертву слепому фанатизму, чтобы люди были потрясены и попытались свернуть с пути, ведущего к гибели. Конечно, доказать это трудно. Но бросается в глаза, что Иисус хотел спасти в первую очередь иудеев, заранее знал, что ему предстоит погибнуть, предчувствовал скорый конец света. Притом средневековые хронисты были твердо убеждены, что иудейская война и разгром царства – наказание Божие за то, что иудеи отвергли мирную проповедь. Как Вы считаете, несколько литературно оправдана такая точка зрения?

Максим Leeds, England - 09/17/05 19:34:46 MSK

Конечно, оправдана. Не совсем понимаю, что это значит – «литературно оправданная точка зрения», – но совершенно неспособен придумать литературно НЕоправданную и сильно подозреваю, что такие вообще не существуют. Будьте достоверны и убедительны и не будьте скучны – этого вполне достаточно, чтобы оправдать любой литературный текст.

Я – гадкий лебедь. Уже не утенок, поскольку выросла. Я не умею жить, и всегда не к месту и не вовремя. Люди сами чувствуют, что я не «из них». Я боюсь рожать ребенка, боюсь, что он будет таким же, как я (или совсем ненормальным), что мне делать?

ЖАННА <[email protected]> Н.Новгород, Россия - 09/17/05 19:34:49 MSK

Вы обратились явно не по адресу. Я плохой советчик по такого рода вопросам. Я вообще плохой советчик и стараюсь, как правило, советов не давать.

Здравствуйте, уважаемый Борис Натанович! Вопрос мой – по «устаревшим» «Стажёрам». Генеральный инспектор МУКСА, старый, высокоположительный настолько, что «оставляет впечатление красного с золотым», чиновник коммунистического общества, где ценится только ЧЕЛОВЕК-В-РАБОТЕ, а всякие брильянты, жемчуга да золото зовётся побрякушками, к которым в том обществе имела склонность разве что «вырождающаяся мещанка» Маша Юрковская, должен посетить Бамбергу, где добывается «космический жемчуг», за который «тамошние» дамочки «платят бешенные деньги», так что 2-3 камушка – это целое состояние. И этот «жемчуг» хранится, естественно, либо в сейфах «Спейс Пёрл», либо в сейфах «дамочек». А теперь – сама «амбула»: Как эти драгоценности оказались в кармане у этого чиновника, как какие-нибудь двугривенники? Может, он был ТАЙНЫМ компаньоном этой «Спейс Пёрл»? А может, их ему презентовали «эти Лондонские дурачки» за то, чтобы он в своём Спецрейсе помягче с Бамбергой обошёлся? Ведь он так и сделал, ОСТАВИВ ВСЁ, КАК ЕСТЬ и заменив только пешку Ричардсона на такого же, но выборного. (Вот паникёр этот инженеришка, продавший «Спейс Пёрл» в конце года! Что значит, молодой, не знает этого Юрковского!)