О дьяволе и бродячих псах - Саша Кравец

с Ниной под воду.

Он был смущен гибелью той, от которой всем сердцем отказывался. Убеждал себя, что у них не могло быть иного будущего.

Он был горд, что прошел этот хитросплетенный путь, на каждый крах нашел решение. Демон втянул воздух, ожидая ощутить его как заново рожденный, но… все осталось прежним. К смятению, Люциус не испытал и половину того удовлетворения, которое предвкушал.

Его подстерегал тупик.

Нина и Джеймс — каждый по-своему стал разменной монетой, а вычеркнуть Джеймса Люциус не торопился. Как и любого другого фамильяра, страдающего от амбиций Лоркана.

Люк был уверен, что держит судьбу в узде, но все это время судьба играла с ним самим.

Похоже, тому, кто написал этот спектакль, и выходить кланяться.

Он упал на колени и зашелся пронзительным криком. Схватился за голову обеими руками. Хотелось исчезнуть, душу тянуло вниз, вслед за создателем.

Бросится и спалить все? Обессмыслить превозмогания?

По грязному лицу катились слезы. Люк разразился исступленным плачем.

Эпизод третий

«Главный герой»

— Невероятный дар видеть будущее. Ты знаешь, что Нина разрушит проклятье. Так ты сказал.

— Верно, — соврал Люк.

Он не знал, что дальше будет с Ниной, с проклятьем Стелманисов.

Пережил всю петлю от начала и до конца. Давал себе время на раздумья. Оттягивал момент, который был предначертан.

Такого будущего он не видел. Возможно, потому что в дальнейшей жизни не было места для Люциуса Страйдера.

Умереть за свободу от дьявольских уз. Умереть за чувство, наполнявшее душу каким-то неописуемым ликованием.

Умереть за долг и личное — закономерный финал. Если у жертвенности был смысл, то только такой.

Люциус уставился на Лоркана, на пистолет в его руке. Видел, как Нина набирается храбрости и сделал рывок.

Глава 21. Прощание

— Алло, Эстель? Это Нина, твоя племянница, если ты, конечно, помнишь. Я… — на той стороне повесили трубку.

Дрожа от промозглого осеннего воздуха, Нина скормила телефонному автомату еще несколько монет и набрала заново. Ответом ей стали долгие гудки.

— Гадство!

Напрасно было надеяться, что утраченные связи можно было обрести вновь.

С чемоданом и отцовской записной книжкой Нина Стелманис осталась одна против миллионного города. Стемнело быстро, меж тянувшихся к небу крыш заклубились сумеречные облака. Раздался близящийся стук колес, и несущийся трамвай заставил влажную после дождя дорогу замерцать отблесками фар.

Нина встала под свет уличного фонаря и проштудировала отцовский блокнот еще раз. Адреса подпольных казино-клубов, неверные денежные подсчеты, множество имен, от которых веяло угрозой. Не обнаружив больше ничего полезного, она бросила записную книжку в мусорный бак. Благо, пока оставался бар «Континент», этот вечер был небезнадежен.

— Переночевать в подсобке?

Бармен со звучным именем Эстебан выслушал просьбу и окинул Нину недоверчивым взглядом. Он долго крутил усы в молчании, томил ожиданием своего решения, пока вдруг не ударил ладонью по барном столу:

— Черт с тобой, хорошо. Но только на одну ночь. Мне ведь и по шее может прилететь.

Одна ночь незаметно превратилась в две, затем и в три. На четвертую Эстебан заметно занервничал.

— Я поспрашивал у знакомых по поводу аренды квартиры, — вытирая пивную кружку, начал он, — но зная твое положение и наши зарплаты, боюсь, не потянешь. Аренда долгосрочная, многие требуют денег сразу на полгода вперед. На уступки никто идти не готов.

— Даже собачьей конуры ни у кого нет? — грустно усмехнулась Нина и щелкнула по коктейльной трубочке в пустом стакане. У нее были при себе некоторые накопления, но с заявленным они мало соотносились.

Эстебан настороженно осмотрелся по сторонам и приблизился:

— Здесь тебе оставаться больше нельзя, уже начали ходить слухи. Если они дойдут до владельцев…

— Ладно-ладно, я поняла, — без обиняков Нина открыла кошелек и принялась отсчитывать стоимость коктейля.

— Не нужно, за мой счет.

С чемоданом и навалившейся хандрой она брела по вечерним улицам куда глаза глядят. Город отчужденно следил зажженными окнами и, казалось, что не было Нине места ни здесь, ни в целом мире. Скитальчество обросло ощущениями опустошенности, отчаянья и неимоверной усталости.

Ноги сами привели в парк. Нина села на газон у пруда и смотрела, как полосы фонарей колышутся на мягкой водной глади. Тишина и безлюдье убаюкивали мысли, усыпляли тревоги. Нина положила чемодан под голову и легла, устремив взор в звездное небо. Где-то там за ней наблюдал Сэм и бился головой по ту сторону райских врат, видя всю беспомощность воспитанницы. А ведь окажись он на месте Нины наверняка быстро нашел бы какой-то выход. Раздумья о Сэме незаметно сморили в сон.

— С вами все в порядке?

Кто-то клещами впился в ее плечи, вынимая из дремы. Нина с трудом раскрыла глаза, пока сон затягивал не проснувшийся разум обратно. По небу растянулся розовый, безоблачный рассвет. Такой же тихий и безмятежный, как вечер накануне. Даже воздух замер.

Нина не чувствовала себя от холода, окоченелое тело не отрывалось с мерзлой земли. Где-то над ухом все еще лепетал взволнованный голос:

— Что же с вами случилось? Вы замерзли.

Незнакомец помог встать на ноги. Нина не видела его, сил не хватало даже, чтобы поднять голову. Да и всякий интерес был второстепенным, когда полуживые конечности едва были способны двигаться.

— Вам нужно срочно согреться, я живу тут неподалеку…

— Приглашаете на чай? — кое-как шевеля онемевшими губами, усмехнулась она.

— Можно сказать и так.

Уговаривать Нину не пришлось. Тело требовало тепла сильнее, чем разум осторожности.

Приглашение на чай несло не просто характер жеста доброй воли, но и вполне себе судьбоносного момента. Перейдя порог квартиры гостьей, Нина не подозревала, что ей суждено было остаться здесь надолго. А пока она осматривала уютную обстановку в приятных, бежевых оттенках; обустроенную минималистично, но со вкусом и намеком на благосостояние.

И только тогда внутри проснулся интерес к своему спасителю. Им оказался мужчина лет тридцати, приятной наружности: с умным взглядом ясно-голубых глаз и медными бликами в непослушных волосах. Незнакомец вызывал впечатление человека уверенного, знающего себе цену, но в то же время мягкосердечного и отзывчивого.

Звали его Ройс. Работал он в преуспевающей юридической фирме адвокатом и вел в целом невзрачную холостяцкую жизнь. Погруженный с головой в дела, Ройс не находил время на знакомства и свидания, поэтому случайная встреча с Ниной стала для него даром, посланным небом.

Интерес и ненавязчивые ухаживания вскоре распалились страстью. Сначала — бурный роман, после — совместные планы на будущее. Ройс был человеком редкостного упорства и воли, сам собой он вдохновлял на пылкую любовь к делу жизни. Нина попросту не могла