Если наступит завтра - Сидни Шелдон

На следующее утро Трейси снова пошла в Прадо.

Все было так же, как накануне, кроме лиц посетителей. Трейси высматривала среди них Джефа, но он не показывался.

«Скорее всего уже решил, как утащит картину, – заключила она. – Сукин сын! Расточал обаяние с одной только целью – сбить меня с толку, чтобы я не опередила его».

Она подавила гнев и стала ясно, логически рассуждать.

Снова подошла к «Порту», но глаза шарили по соседним полотнам, рассматривали охранников, художников-любителей, сидевших на стульях за мольбертами, входивших и выходивших из зала посетителей. Вдруг ее сердце забилось чаще – она поняла, что нужно делать.

Трейси зашла в телефонную будку на виа Гран, и стоявший в дверях кафе Дэниел Купер отдал бы годовое жалованье, чтобы только узнать, о чем она говорит. Он был уверен, что разговор международный, поэтому звонит она за счет абонента-адресата, не желая оставлять следов. Трейси была в лимонно-зеленом платье, которого он ни разу не видел, и Купер понял, что у нее голые ноги. Мужчины таращились на них. «Шлюха», – подумал он.

Его переполнял гнев.

Трейси завершала телефонный разговор:

– Главное, Гюнтер, чтобы он действовал быстро. У него будет что-то около двух минут. Все будет зависеть от скорости.

Кому: Джей-Джей Рейнолдсу. Файл № Y-72-830-412

От кого: Дэниела Купера. Конфиденциально

Предмет: Трейси Уитни

По моему мнению, объект замышляет крупный криминальный акт в Мадриде. Вероятная цель – музей Прадо. Испанская полиция отказывает в сотрудничестве, но я продолжаю вести наблюдение за объектом и задержу в нужный момент.

Двумя днями позже в девять утра Трейси сидела на скамейке в Ретиро – красивом парке в центре Мадрида – и кормила голубей. Ретиро, с его озером, живописными деревьями, ухоженным газоном и небольшой сценой, где разыгрывались спектакли для детей, всегда привлекал мадридцев.

По дорожке шел пожилой седовласый человек с заметным горбом. Это был Цезарь Поретта. Поравнявшись со скамьей, где сидела Трейси, он присел рядом, открыл бумажный пакет и тоже начал бросать птицам хлебные крошки.

– Buenos dнas, seсorita.[111]

– Buenos dнas. Предполагаете какие-нибудь трудности?

– Абсолютно никаких. Мне только необходимо знать день и час.

– Пока не знаю сама. Скоро.

Он улыбнулся беззубым ртом.

– Полиция с ума сойдет. Никто раньше не пытался сделать ничего подобного.

– Поэтому должно сработать, – заметила Трейси. Она бросила голубям последнюю крошку и поднялась. Пока она шла по парку, ее платье дерзко развевалось у колен.

В то время как Трейси встречалась в парке с Цезарем Пореттой, Дэниел Купер обыскивал ее гостиничный номер. Он заметил из вестибюля, как она вышла из гостиницы и направилась в парк. Поскольку Трейси не заказывала завтрак в номер, Купер решил, что она пошла перекусить в город. Он дал себе тридцать минут. Войти в комнату было делом пустяковым – следовало только не столкнуться с горничной и немножко поработать отмычкой. Купер прекрасно знал, что искал – копию картины. Неизвестно, как эта Трейси сумеет подменить оригинал на подделку, но Купер не сомневался, что именно так она станет действовать.

Он быстро и умело обыскал номер, оставив напоследок спальню. Заглянул в шкаф, перебрал платья. Осмотрел бюро, открыл один за другим ящики. Они были набиты трусиками, бюстгальтерами и колготками. Купер взял красные колготки и, прижав к щеке, представил под ними бархатистую кожу. Ощутил запах Трейси. Внезапно этот запах переполнил его. Купер поспешно положил колготки на место и продолжил обыск. Картины нигде не было.

Он заглянул в ванную. На дне ванны еще не высохли капли воды – недавно в ней лежала Трейси. Купер живо представил ее обнаженной. Теплая, словно женское лоно, вода омывала ее, ласкала грудь, и ее бедра то поднимались, то опускались. Купер почувствовал, что у него начинается эрекция. Схватил с сушилки полотенце и поднес к губам. Запах Трейси витал вокруг него, пока он расстегивал молнию на брюках. Купер натер полотенце влажным куском мыла и, глядя в зеркало, прямо в свои горящие глаза, начал мастурбировать.

Через несколько минут он вышел так же незаметно, как и вошел, и повернул в сторону ближайшего храма.

На следующее утро Трейси вышла из «Ритца», Купер последовал за ней. Теперь между ними установилась интимная связь, которой не было раньше. Он знал ее запах, видел ее в ванне, любовался ее извивающимся в теплой воде обнаженным телом. Эта женщина целиком принадлежала ему, и он готовился раздавить ее. Купер наблюдал, как она шла по виа Гран и разглядывала витрины, а потом, соблюдая все предосторожности, чтобы остаться незамеченным, свернул за ней в большой универмаг. Видел, как Трейси поговорила с продавцом, а потом зашла в дамский туалет. Он растерянно стоял перед дверью: это было единственное место, куда Купер не смел проникнуть за ней.

Но если бы он оказался внутри, то увидел бы, как Трейси обратилась к не в меру дородной женщине.

– Maсana,[112] – проговорила она, подкрашивая перед зеркалом губы. – Завтра утром, в одиннадцать.

– Нет, сеньорита, – покачала головой женщина. – Ему это не понравится. Худшего дня не придумаешь. Завтра с государственным визитом приезжает принц Люксембургский. В газетах пишут, что его поведут в Прадо. Будут приняты дополнительные меры безопасности. Добавят охранников и полицейских.

– Чем больше, тем лучше, – отрезала Трейси. – Завтра! – И пошла прочь.

Женщина смотрела ей вслед и бормотала:

– La cucha es loca…[113]

Высокий гость должен был появиться в Прадо ровно в одиннадцать утра, и улицы вокруг музея оцепила гвардия. Но поскольку церемония в Королевском дворце затянулась, кортеж прибыл только к полудню. Послышался вой полицейских сирен, и к подъезду в сопровождении мотоциклистов подкатило с полдюжины черных лимузинов.

Навстречу гостям вышел директор музея Кристиан Мачадо и с волнением ждал появления его высочества.

Утром Мачадо сам обошел музей, проверил, все ли в порядке, и предупредил охранников, чтобы были начеку. Директор гордился своим музеем и хотел, чтобы Прадо произвел на принца хорошее впечатление.

«Не помешает обзавестись друзьями в высших сферах, – думал он. – Quіеn sabe?[114] Не исключено, что его высочество пригласит меня поужинать в Президентском дворце».

Директор жалел лишь о том, что нельзя выгнать из здания все эти орды туристов. Но личная охрана высокого гостя и охрана музея обеспечат принцу безопасность. К визиту все было готово.

Венценосная особа поднялась по лестнице к главному входу. Директор горячо поприветствовал его высочество и в сопровождении свиты и вооруженной охраны повел в музей – через ротонду в зал, где были выставлены испанские живописцы шестнадцатого столетия: Хуан де Хуанес, Педро Мачука, Фернандо Янес.

Принц шел медленно, наслаждаясь открывшимся перед его глазами праздником красок. Он покровительствовал искусствам и любил живописцев, на полотнах которых оживало и становилось вечностью прошлое. Принц и сам рисовал. Он обвел глазами зал и позавидовал стоявшим за мольбертами художникам, которые пытались ухватить искру гениальности старых мастеров.

Когда делегация осмотрела верхний этаж, Кристиан Мачадо с гордостью предложил:

– А теперь, если ваше высочество позволит, я проведу вас вниз, на выставку Гойи.

Это утро изрядно потрепало Трейси нервы. Поскольку принц не приехал в музей в одиннадцать, как было запланировано, ее охватила паника.

Она металась из зала в зал, стараясь смешаться с толпой и не привлекать к себе внимания. «Он не придет, – испугалась Трейси. – Придется все отменить». И в тот же миг с улицы донесся звук приближающейся полицейской сирены.

Наблюдая за Трейси с выгодной позиции из соседнего зала, Купер тоже услышал сирену. Здравый смысл убеждал, что из музея немыслимо украсть полотно, но чутье подсказывало: Трейси намерена попытаться. А Купер доверял своему чутью. Все время держась за спинами других туристов, он подошел ближе. Купер не хотел ни на секунду упускать ее из виду.

Трейси находилась в соседнем зале с тем, где выставляли «Порт». Сквозь открытую дверь она видела горбуна – Цезарь Поретта сидел за мольбертом и копировал висевшую рядом с «Портом» «Одетую маху». В трех футах от него находился охранник. Неподалеку от Трейси женщина делала копию «Молочницы из Бордо», стараясь передать великолепные оттенки зеленого и коричневого картины Гойи.

В зал, щебеча, как стайка экзотических птиц, впорхнули туристы из Японии. «Пора», – сказала себе Трейси. Именно такого момента она и ждала. Сердце ее забилось так громко, что она испугалась, как бы не услышала охрана. Трейси посторонилась, пропуская японцев, и попятилась в сторону художницы. Когда туристы проходили мимо, она сделала вид, что ее толкнули, и задела женщину. Та вместе с мольбертом, полотном и красками упала на пол.