Колесничие Фортуны - Владимир Свержин

Итак, мне вновь предстоял побег… Оставалось только придумать каким образом. Проводя время в грустных размышлениях на эту тему, я пытался поддерживать непринужденный разговор с моей очаровательной собеседницей. Сквозь раскрытые ставни до нас доносился уличный шум дневного Лондона – скрип колес, ругань стражников, звонкие крики разносчиков и торговцев.

– А вот восточные сладости! Шербет, халва, изюм! Покупайте, дешево отдаю – себе в ущерб, вам на радость! – раздавалось под самыми окнами. – Шелка легкие, как дым, парча, драгоценности!

Город жил своей обычной жизнью.

Я еще раз прорабатывал план за планом, после тщательного рассмотрения отбраковывая их один за другим. Отель моей маленькой принцессы был ловушкой. Уютной, просторной, но все-таки ловушкой…

Странный шум, раздавшийся в патио [62], отвлек меня от тяжких дум… То есть сам по себе шум был вполне понятный: вначале взвизгнула женщина, потом послышались какие-то крики, а вслед за ними – звон стали о сталь. Сомнений в природе доносившихся звуков у нас не было, но то, что они раздавались здесь на суверенной территории Арагона, это наводило на грустные мысли.

Через считанные мгновения после того, как началась эта заваруха, рослая сарацинка материализовалась рядом со своей любимицей, сжимая лук и позвякивая висевшим у нее на поясе кривым восточным мечом.

Вскоре дверь моих покоев отворилась, и на пороге возник седеющий мужчина с рыцарской цепью на груди.

– Дон Антонио де Брантосольо, – отрекомендовала его Лаура, – шателен [63] этого замка. Скажите, дон Антонио, – продолжила она, обращаясь к своему рыцарю, – что там происходит?

– Аурика, нарушив ваш приказ, открыла калитку в саду, чтобы купить сладостей у уличного разносчика. Торговец проник в сад, а за ним – еще несколько разносчиков и каких-то бродяг. Заметив это, караул, выставленный лордом-мэром, устремился за ними в погоню. Но те выхватили мечи, спрятанные под плащами, и кинулись на стражников. Я уже послал людей, чтобы прекратить это безобразие.

– Вот и прекрасно. Видите, мессир Вальдар, мы здесь в полной безопасности.

Я отрицательно покачал головой.

– Пока рядом с вами эта почтенная леди, – кивнув на Присциллу, произнес я, – надеюсь, вам действительно ничего не грозит. Но поверьте мне, Ваше Высочество, пока я нахожусь под этим кровом, над ним висит страшная опасность. Я должен ехать. Ехать сейчас же.

– Нет! – Лаура-Катарина раздраженно топнула ножкой. – Вы ранены и никуда не поедете!

– Поеду, Лаура, – тихо произнес я, обнимая ее за плечи. – Так надо. Мне нужен хороший конь.

Принцесса жалобно посмотрела на меня сухими глазами:

– Почему вы всегда уезжаете, мессир Вальдар? Я так ждала вас… – Она тяжело вздохнула и отвела взгляд. Я попытался ее хоть как-то утешить:

– Солнышко мое, на этот раз я вернусь очень скоро.

– Нет… – Лаура покачала головой. – Я знаю, на этот раз вы пропадете надолго.

Она долгим печальным взглядом посмотрела на меня, и на душе почему-то стало совсем муторно.

– Присцилла! – позвала она. – Дай мессиру Вальдару лучшего коня из нашей конюшни. Да! Вот еще что. Подбери ему достойный клинок! Торопитесь! Пока у калитки нет стражи, вы проскользнете незамеченным.

Я поклонился, собираясь уходить. В глазах принцессы блеснули слезы.

– Как? Вы уйдете, даже не поцеловав меня на прощание?

Конечно же, это был справедливый упрек, и я поспешил исправить свою бестактность.

Гнедой андалузский жеребец быстро домчал меня до городских ворот. Перед выездом из Лондона я замедлил бег коня и с деланным безразличием двинулся мимо стражи. При взгляде на богато одетого сеньора, неспешно выезжающего из города, ни у кого из них не возникло и мысли о том, что еще вчера его голова должна была украшать один из кольев над этими самыми воротами. Однако, помня о своих обязанностях, один из стражников, лениво перехватив копье, загородил мне дорогу.

– Ваш пропуск, сэр.

– Пропуск? – удивился я, наблюдая за толпой горожан и гостей столицы, беспрепятственно снующих туда-сюда по мосту.

– Это сколько угодно, – беззаботно произнес я, с оттягом опуская плеть на руку, сжимающую копье, и давая шпоры коню. Стражник вскрикнул, выронив оружие…

– Шпион! – послышалось за моей спиной. – Лови шпиона!

Я пустил коня в галоп. Позади послышались крики погони.

– Лис! – вызвал я своего напарника. – Я сейчас направляюсь к вам, хорошо было бы, если бы вы меня встретили.

– Что такое? Ты так плох, что не можешь двигаться сам? – встревожился Сережа.

– В этом ты недалек от истины. Двигаться самому у меня последнее время почему-то не получается – за мной гонятся еще человек пятнадцать, – ответил я, пригибаясь к холке коня как можно ниже.

Рядом просвистело несколько стрел. Одна из них вонзилась в круп моего гнедого жеребца. Благородное животное жалобно заржало, возмущенное таким непочтительным обращением. Рванувшись, скакун, кажется, помчался еще быстрее, но уже мили через две начал заметно уставать.

– Ну давай, давай, мой хороший! – подбадривал я его. Расстояние между мной и моими преследователями начало понемногу сокращаться. Минут через пять вокруг снова противно запели стрелы. В голове прозвучал ободряющий возглас Лиса:

– Держись, Капитан! Мы уже на подходе!

Дорога, по которой мчался я и «сопровождающие меня лица», вынырнула из изрядно прореженного лондонцами леса и побежала вдаль, виляя между пригорками и лощинами. Топот копыт за спиной доносился все четче и четче. Стремясь укрыться от стрел, я повернул коня вправо и поскакал в объезд невысокого холма вдоль оврага.

– Порядок, Капитан! Мы тебя уже видим! Продержись еще пару минут! – заорал Лис по мыслесвязи.

Краем глаза я различил группу всадников, во весь опор несущихся ко мне. Над ними трепетал лазурный значок с серебряным единорогом. «Кажется, обошлось», подумал я.

И по тому подлому закону, по которому бутерброд всегда падает маслом вниз, именно в этот момент в переднюю ногу гнедого вонзилась еще одна стрела. Конь со всего маху рухнул наземь, и я, перелетев через его голову, кубарем покатился вниз по склону.

Глава двадцать седьмая

И пали ученики ниц, и воскликнули:

– Чудо!

– Да нет, – ответил он. – Я просто знаю, как это делается.

Из Апокрифов

– Вам пора приходить в себя, рыцарь, – услышал я над собой звучный мужской голос. – Вы достаточно отдохнули, и раны ваши неопасны.

Открыв глаза, я обнаружил себя лежащим на удобном ложе посреди небольшой залы, стены которой переливались мерцающим светом бесчисленного множества драгоценных камней. Признаться, я ни разу за всю свою бурную жизнь не видел подобной роскоши. Для того чтобы собрать в одном месте такое количество облицовочного материала, пришлось бы продать с торгов средней величины европейское королевство. В то же время неведомый архитектор, создавший этот неслыханный шедевр, настолько тонко чувствовал душу камней, что они не соперничали, затмевая друг друга, а образовывали единый искрящийся ковер.

«Куда это меня занесло? – подумал я, приподнимаясь на локте и дико озираясь вокруг. – Или это я просто так головой ударился?»

– Я очень рад, что вы остались живы. Мы давно вас ждем, – произнес высокий мужчина, подходя к моему ложу. Признаться, ослепленный блеском и красотой чертога, в котором оказался, я не сразу заметил его.

– Это что, я уже там или еще здесь? – пробормотал я, пытаясь собрать из хаоса звуков и картинок, мельтешащих в голове, нечто, напоминающее мысль.

Человек, подошедший ко мне, был облачен в белые сияющие одежды и сам явственно излучал какой-то странный свет.

– Если вы приняли меня за святого Петра, то вы ошибаетесь. В моем роду никогда не было привратников, – он улыбнулся, – и, как вы изволили выразиться, вы «еще здесь».

– Это радует, – ответил я, с трудом садясь и чувствуя, что самоцветы, украшавшие стены, принялись водить вокруг меня сверкающие хороводы.

– О Господи, голова-то как болит! – простонал я, обхватывая ладонями трескающуюся черепушку и пытаясь активизировать связь. – Лис, ты меня слышишь?

Он не слышал. С тем же успехом можно было бы попытаться разговорить парковую скульптуру. В отличие от меня, связь была, безусловно, мертва. «Хорошенькие новости», – подумал я. Вот уж такой каверзы я никак не мог ожидать. Связи полагалось работать при абсолютном нуле, в пламени костра, выдерживать прямое попадание 357-го «магнума», не говоря уже о прочих превратностях, выпадающих на долю разведчиков. И все же факт оставался фактом. Между тем хозяин чертога, видя, что я все еще нахожусь в состоянии гроги [64], сделал приглашающий жест рукой, и тотчас же в воздухе материализовалась некая полупрозрачная барышня с крылышками, держащая в крохотных пальчиках котелок величиной с наперсток.