Колесничие Фортуны - Владимир Свержин

– Хорошо, допустим.

– Так вот. Когда тарарам начнется, ты, будь добр, ремни эти скинь, чтобы мне меньше возни было.

– Ладно, – согласился я, не представляя еще себе, что, собственно, задумал Лис.

– Вот и отлично! Детали – по ходу действия!

Лис пожелал мне спокойной ночи и пошел, как он выразился, готовить маленький «сюрпрайз».

Утро застало меня в настроении не то чтобы бодром, но боевом. Явившийся ко мне священник предложил мне исповедаться и причаститься святых тайн и, кажется, был несколько огорчен моим обещанием зайти к нему вечерком домой поговорить на эту тему.

В остальном Рейнар был прав. Я разумно сделал, что не согласился на пари с ним. Иначе бы трещать бы моей голове под его шелобанами.

И вот, к вящей радости лондонцев, наступил час долгожданного зрелища.

Повозка, запряженная четверкой мощных вороных коней, выехала из ворот старой башни Кинксдейла, служившей в эти дни политической тюрьмой, и, сопровождаемая двумя десятками стражников, расталкивающих толпу древками копий, медленно двинулась к месту моей казни.

Рядом с мрачным возницей размещались два лучника, символизирующие мою неусыпную охрану, чуть дальше находилась большая дубовая колода, очень напоминающая мясницкую, возле которой на коленях стоял я, возложив голову на плаху. За моей спиной монументально, словно памятник, высился палач в красном капюшоне и кожаных крагах, картинно опирающийся на меч Правосудия [59]. Свист и улюлюканье толпы сопровождали нашу процессию. Когда прогремел взрыв первой петарды, я понял, что пришла пора действовать.

Вслед за первым взрывом прогремел второй, третий… Потом прямо посреди повозки блеснула яркая вспышка, и улицу заволокло дымом.

Глава двадцать шестая

Делаем ноги!

Объявление в газете

Благодарная публика шарахнулась от повозки в разные стороны, теряя башмаки и шляпы. В толпе раздались истошные женские визги и несусветные проклятия вперемежку с жалобными молитвами. Долговязая фигура, вся в черном с ног до головы, с ужасающей личиной вместо лица, обрушилась откуда-то сверху на мой фаэтон. В воздухе витал отчетливый запах серы… В руках у существа с бешеной скоростью вращались два коротких меча. Очутившись за спиной возницы, этот воин тени ударами ног сбросил с помоста лучников и выдохнул струю пламени в лицо ополоумевшего от ужаса «водителя кобылы». Несчастный кубарем скатился на землю и помчался по улице, вопя: «Нечистый! Нечистый!» и обгоняя собственных коней. «Посланец ада» мгновенно подхватил вожжи и прокричал на родном демоническом наречии: «Эх, залетные! Но, пошла, родимая!»

Повозка, влекомая испуганными лошадьми, окутанная клубами серного дыма, с грохотом понеслась по улице. В это же время я, расслабив мышцы рук и позволив путам слегка ослабнуть, рывком освободился от ремешков и, повернувшись так, чтобы одна моя нога зацепила голень палача, второй нанес ему удар под колено. Палач, сбитый с ног «ножницами», раскинул руки, пытаясь удержать равновесие, и, падая, выронил меч. Мчась на этой адской колеснице и вращая меч «вокруг себя» для устрашения почтенной публики, я с грустью думал о своей окончательно погубленной в глазах англичан репутации. Ибо трюк с моим освобождением с этого момента намертво впечатался в лондонский фольклор.

– Сейчас будет дом с галереей над улицей! – крикнул Лис, оборачиваясь ко мне и срывая с себя тэнгу [60]. – Прыгаем туда, дальше уходим по крышам. За городом нас ждет отряд!

Обещанный дом не заставил себя долго ждать. Галерея стремительно надвигалась на нас.

– Прыгай! – заорал Лис, подскакивая и цепляясь за торчащую балку и подтягиваясь на руках.

Последовав его примеру, я начал карабкаться наверх вслед за Рейнаром.

– Там впереди будет стена, внизу два кирпича выбиты, – перескакивая с балки на балку, инструктировал меня он. – Оттуда можно дотянуться до соседнего окна, а с него – перепрыгнуть на край стены…

Не дожидаясь ответа, Лис продолжал свой бег. Над нашими головами просвистело несколько стрел.

– Черт! Эти уроды очухались раньше, чем я предполагал! – на ходу выругался Сережа. – Быстрее, Капитан, не мешкай! Двигай поршнями!

Одним гибким движением Лис проделал все указанные им операции и, очутившись на стене, скрылся за ее зубцами.

– Скорее! Скорее, Капитан! – донеслось оттуда. Я попробовал так же элегантно повторить его трюк, и скорее всего мне бы это удалось… Но в тот момент, когда я дотянулся до указанного Лисом окна, трехфутовая стрела, пронзив мое любимое правое плечо, пригвоздила меня к дубовому ставню. Что и говорить, положение было более чем дурацкое – выдернуть стрелу я не мог, так как второй рукой изо всех сил пытался удержаться за переплет окна.

Намертво сжав зубы и стараясь не орать от боли, я висел, словно бабочка, пришпиленная юным натуралистом, лихорадочно пытаясь сообразить, что же я, собственно говоря, должен делать дальше. Неизвестно, долго ли пришлось так висеть, потому что, несмотря на радостные крики толпы, никто не спешил снимать меня, но тут в полураспахнутое окно просунулись две коричневые жилистые руки, с силой сломавшие древко стрелы и моментально втащившие меня вовнутрь. Резонно предположив, что вплоть до очередной попытки казни мне думать не о чем, я с облегчением потерял сознание.

…Глаза дракона, уставившиеся на меня с вежливым безразличием, не выражали ничего, кроме смертной тоски. Он тяжело вздохнул и поднял голову… Я знал, что за этим последует: его поведение не отличалось разнообразием – последние две недели почти каждую ночь он сжигал меня с завидной регулярностью.

– Постой! – крикнул я, пытаясь остановить чудовище. – Охота тебе на меня каждый раз огнем пыхать? Ты же знаешь, я все равно возвращаюсь!

– Плохо мне… Одиноко… – ответил дракон, отворачиваясь. – Шел бы ты отсюда, рыцарь, подобру-поздорову.

Чья-то нежная рука ласково гладила меня по лицу. «Не может быть, чтобы это был палач… да и дракон вряд ли», – лениво подумал я, все еще не до конца выныривая из состояния горячечного бреда.

– Эй, Капитан, куда ты пропал? Тебя что, опять подстрелили? – услышал я тревожный вопрос своего друга.

– Да, Лис, ты угадал. Стрела в любимое плечо. А где я, сейчас посмотрю, – медленно ответил я, с трудом открывая глаза.

Из всех знакомых мне в этих местах лиц увиденное мною меньше всего ожидал встретить в Лондоне.

– Я у Лауры, – передал я.

– Что еще за Лаура? Тоже мне Дон Жуан! Повторяю, ты где? – нервно взвился Лис.

– У нашей подопечной, – спокойно пояснил я ему. Сладкое дремотное состояние не покидало меня, говорить не хотелось.

– А она-то что здесь делает? – после довольно длительного замешательства удивленно спросил Рейнар. – Мы же ее отправили на север!

– Пока не знаю, но мне почему-то кажется, что здесь я в безопасности.

– Хорошо. Я оставляю тебя тут, а сам пока возвращаюсь к нашим. Потому как ночевать в Лондоне у меня почему-то нет никакой охоты. Выздоравливай! – В голосе моего напарника звучала искренняя забота.

– Спасибо. До связи.

Я вдумчиво обвел глазами полутемное помещение, в котором находился. Несомненно, это была лучшая спальня, в которой мне доводилось болеть. Во всяком случае, со дня моего появления здесь. И сестра милосердия, заботливо склонившаяся надо мной, была, несомненно, самая лучшая. И уж во всяком случае, самая красивая.

– Я так рада видеть вас! – всхлипывая и утирая слезы, заговорила со мной Лаура-Катарина. – Я о вас так много думала!

– Я тоже рад вас видеть, моя маленькая принцесса. Вы сами не подозреваете, насколько, – ответил я, силясь улыбнуться. – Однако что вы делаете здесь?

– Вот только не надо читать мне мораль! – гордо выпрямляясь на табурете, начала оправдываться принцесса Арагонская. – Мы не доехали до Грейсфорда! Мы с вашей сестрой…

– О Боже! – простонал я. – Что она опять натворила?

– Не смейте о ней так говорить! Она такая милая девушка, а вы ее все время обижаете! – неожиданно встала на защиту Инельги каталунская принцесса.

Я тихо застонал и обессиленно закрыл глаза. Вариант, что эти две милые барышни успеют стать подругами, мною как-то не рассматривался.

– Мы с вашей сестрой посоветовались и решили, что сначала для блага Англии нам нужно заехать к графу Солсбери, – затараторила Лаура и, заметив мою удивленную реакцию на упоминание о «благе Англии», пояснила: – Чему вы удивляетесь? Ведь я – графиня Грейсфорд!

Я, кажется, догадывался, откуда появился у этой дочери Арагона неистовый английский патриотизм…

– Ну а здесь-то вы как оказались? – продолжал дознаваться я.

– Из разговора с вашим родственником Невиллом я узнала, что ему нужен надежный человек в Лондоне, который смог бы поставлять ему сведения о том, что происходит в столице, – мило щебетала моя спасительница. – Ну вот я и вспомнила об этом небольшом отеле, принадлежащем Арагону вот уже пятьдесят лет, и предложила свою помощь. Граф сначала отказывался, говоря, что это очень опасно, но мы с Инельгой…