Очерки Фонтанки. Из истории петербургской культуры - Владимир Борисович Айзенштадт

великого князя Михаила Павловича – великой герцогине Саксен-Веймарской, великой княгине Марии Павловне. О ней мы немного рассказывали в первой части нашей книги[217].

А в Петербурге, в центре города, стоит дивный Михайловский дворец, ныне Русский музей, хранящий память о вюртембергской принцессе Фридерике-Шарлотте-Марии, получившей в России русское имя Елена Павловна.

Александр Порфирьевич Бородин

От самых истоков Фонтанки, из Летнего сада, хорошо виден противоположный берег Невы и невысокое, вытянутое вдоль набережной здание лабораторного корпуса Военно-медицинской (в прошлом – Медико-хирургической) академии, украшенное многочисленными мемориальными досками в память работавших и живших здесь ученых. Среди них есть посвященная профессору Александру Порфирьевичу Бородину:

В этом здании с 1862 по 1887 жил и работал профессор Александр Порфирьевич Бородин химик и композитор.

Официальным днем учреждения академии считается 18 (29) декабря 1798 года, когда императором Павлом I был подписан указ об «устроении при главных госпиталях особого здания для врачебного училища и учебных театров». Предыстория этого события уходит в начало XVIII века, когда в ходе строительства Санкт-Петербурга, в 1715 году, Петр I принял участие в закладке Адмиралтейского госпиталя на Выборгской стороне. Позже, в 1717 году, рядом с ним был заложен и Сухопутный госпиталь. С 1773 года при них были открыты учебные хирургические школы, которые в 1786 году объединили в Главное врачебное училище, готовившее лекарей для армии и флота России. Вскоре училище было переименованного в Медико-хирургическую академию, а в 1808 году Александр I дает ей право именоваться Императорской.

Здесь, в Императорской Медико-хирургической академии, как указано на одной из мемориальных досок, с 1848 по 1871 год работал выдающийся русский химик Николай Николаевич Зинин. Профессор Н. Н. Зинин стал основателем русской химической школы. В его лаборатории долгое время работал Альфред Нобель, впоследствии продолживший эксперименты своего учителя, которые реализовались в изобретение динамита. А. Нобель известен также как учредитель самой престижной научной премии, названной в честь него. Другим учеником Н. Н. Зинина был профессор А. П. Бородин, снискавший всеобщее уважение не только как блестящий лектор и ученый-химик, но и как прекрасный композитор – автор замечательных симфоний, оперы «Князь Игорь» и других музыкальных произведений. Впрочем, музыку он считал лишь увлечением, отвлекающим от серьезных занятий химией.

В Русском музее висит прекрасный портрет высокого, статного, чуть грузного человека. Прислонившись спиной к колонне, он стоит у входа в зал Дворянского собрания, уже тогда бывшего главным концертным залом столицы. Слегка приподняты брови, куда-то вдаль устремлен спокойный, словно задумчивый, взгляд. Это – репинский портрет А. П. Бородина.

«Портрет этот всегда напоминает мне вечер исполнения его h-moll’ной симфонии», – вспоминала жена ученика и коллеги Бородина по Медико-хирургической академии Мария Васильевна Доброславина[218].

И. Е. Репин. Портрет Александра Бородина

На портрете по левую руку от Бородина, на белом фоне колонны, надпись: «Посвящается Н. А. Римскому-Корсакову», которая словно напоминает о том, что именно Николаю Андреевичу обязаны мы в значительной степени тем, что можем знать и слушать не только главное произведение композитора Бородина – оперу «Князь Игорь», но и неоконченную Третью симфонию, симфонические картины «Млады» и множество других его произведений.

Здание Медико-хирургической академии

Профессор химии Медико-хирургической академии, А. П. Бородин немного даже стеснялся того, что занимается таким несерьезным делом, как сочинение музыки. «Я вообще композитор, ищущий неизвестности, мне как-то совестно сознаваться в моей композиторской деятельности. Оно и понятно. У других она прямое дело, обязанность, цель жизни – у меня отдых, потеха, блажь, отвлекающая меня от прямого моего настоящего дела – профессуры, науки», – писал он[219].

Автор более сорока научных работ по химии, опубликованных в отечественных и зарубежных изданиях, работ, требовавших предельной скрупулезности и аккуратности в проведении и оформлении, к своему музыкальному творчеству он относился более чем небрежно. Известен совершенно анекдотический случай, произошедший в Бельгии. В замке Аржанто он увидел на столе в гостиной роскошный фолиант, похожий на те, что обычно состоят из гравюр. Желая полюбоваться и открыв его, он с удивлением обнаружил переплетенными свои, забытые им здесь в прошлый приезд, корректуры фортепианной сюиты, посвященной хозяйке замка. Многие его сочинения еще при его жизни записывали по памяти друзья. Сколько же их пропало навсегда? Научные работы, вызванные требованиями жизни и поисками пытливого ума, скорее всего, рано или поздно бывают выполнены другими. Творения же художника – неповторимы. И в историю мировой культуры Александр Порфирьевич Бородин вошел в первую очередь как первоклассный композитор, один из лидеров так называемой новой русской музыки, к которой было приковано внимание музыкальных кругов в Германии, Бельгии, Франции.

Однажды в ответ на сомнения Бородина Лист, засмеявшись, сказал ему: «У вас громадный и оригинальный талант. Не слушайте никого, работайте в своей собственной манере…»[220].

А. П. Бородин родился 31 октября 1833 г., в квартире князя Луки Степановича Гедианова, помещавшейся во втором этаже и выходившей окнами на три улицы (Косой пер., Гагаринскую и бывшую Сергиевскую; в 1910 году этот дом был надстроен еще двумя этажами и балкон был заменен эркером).

Там и прошло его раннее детство. По метрическим книгам он числился сыном камердинера князя, Порфирия Ионовича Бородина и его жены Татьяны Григорьевны, но на самом деле был сыном князя и его экономки, Авдотьи Константиновны Антоновой. Отцу его было 59 лет, матери – 24.

Князь позаботился об Авдотье Константиновне: он купил для нее четырехэтажный дом в Измайловском полку. Этот дом она продала потом и купила другой, на Глазовской. Чтобы создать ей приличное общественное положение, князь незадолго до своей смерти выдал ее замуж за старого военного врача Христиана Ивановича Клейнеке. Доктор Клейнеке вскоре умер, и Авдотья Константиновна осталась вдовой.

Влияние отца на воспитание сына было очень мало. Всем своим воспитанием Александр Порфирьевич был всецело обязан матери, женщине, хотя практически и необразованной, но обладавшей поразительным чутьем, подсказавшим ей правильный путь. «Саша способен, ему все так легко дается; учиться ему нетрудно, а пока нетрудно – пусть учится», – считала она. Обратив внимание, как завороженно слушает сын игру духового военного оркестра, она пригласила ему в учителя оркестрового флейтиста. Ему не было еще и девяти лет, когда он сочинил для флейты свою первую польку «Helene».

Первоначальное образование Александр Бородин получил дома, с домашними учителями. Он овладел немецким и французским языками, а с 13 лет начал заниматься различными предметами по гимназической программе со сверстником, Мишей Щиглевым, сыном преподавателя математики