Черное солнце (ЛП) - Халле Карина

— Как благородно, — сухо говорю я.

— Я не благородный — говорит он, хватая меня рукой. — Но стремлюсь быть справедливым.

Он распахивает двери, и мы заходим.

ГЛАВА 20

Как и в прошлый раз, когда я была на вампирской вечеринке, все до единой головы с темными глазами поворачиваются в нашу сторону, но на этот раз они выглядят более настороженными, чем раньше. Возможно потому, что я все еще здесь и принадлежу хозяину дома, вампирскому боссу города Сан-Франциско.

Поначалу Солон держит свое слово, никогда не отпускать меня, всегда крепко обнимая за талию. Мы переходим от вампира к вампиру, здороваясь и обмениваясь любезностями. Однако никто не пожимает мне руку, и Солон держит меня так, чтобы никто не смог дотянуться. Они все заинтересованы во мне, но я не боюсь их, скорее, они опасаются меня, вот и пусть.

Но в конце концов Солон превращается в светского льва, и вскоре начинает ходить по кругу, заводя беседы с людьми, оставляя меня одну.

Ладно, что ж, я не сама по себе.

Улыбаюсь Вульфу, который держится рядом со мной.

— Ты не должен нянчиться со мной, — говорю я ему. — Знаю, это твоя обязанность, когда Солона нет рядом.

Вульф одаривает меня очаровательной улыбкой, выглядя дьявольски красивым в своем белом смокинге.

— Может, мне нравится твое общество, Ленор, когда-нибудь думала об этом?

— Пф-ф, — я отмахиваюсь от него. — Уверена, ты предпочел бы общество получше.

Он хмурится, глядя на меня, в его золотистых глазах вспыхивают искры.

— Что это значит?

— Это значит, — говорю я, наклоняясь ближе, зная, как хорошо все слышат, — я видела, как ты глазеешь на Аметист.

Он пристально смотрит на меня.

— Ты не знаешь, о чем говоришь, полу-ведьма.

Я не могу не улыбнуться своему новому прозвищу. Если он пытается меня оскорбить, то это не сработало.

— А что-ж ты так сильно протестуешь, — поддразниваю я.

— Как скажешь, — говорит он, складывая руки на груди и глядя куда-то в сторону. Эй, если Аметист твердит о моих чувствах к Солону, я будут дразнить Вульфа о чувствах к Аметист.

— Это что, группа? — спрашиваю я, глядя на сцену, где собрались пятеро музыкантов. Я даже не заметила, как они вынесли барабанную установку и все прочее.

— Живая музыка — самая кайфовая вещь, — говорит Вульф, поворачиваясь лицом к сцене. — Ну, еще кровь. А эта группа — лучшая из всех, что ты когда-либо слышала. Видимо потому, что у них за плечами столетия практики, — он подмигивает мне.

Они начинают играть «Fly me to the Moon» — Фрэнка Синатры. Певец с длинными светлыми волосами совсем не похож на Фрэнка, но звучит очень похоже.

— Не хочешь потанцевать? — спрашивает меня Вульф.

Я пристально смотрю на него, затем перевожу взгляд на вампиров, выходящих на танцпол, все они двигаются совершенно синхронно. Ну да, у них же за плечами столетия практики.

— Я никогда раньше так не танцевала, — смущенно признаюсь. — Даже на выпускном я большую часть времени шалила на заднем сиденье грузовика моего парня.

Вульф смеется и протягивает мне руку.

— Это всего лишь вальс. Его очень легко танцевать. Плюс, вампиры, которые только что обратились, такие же потерянные, как и ты.

Я качаю головой, не желая быть дурой.

— Струсила? — спрашивает он.

Я бросаю на него неприязненный взгляд.

— Нет.

— Солон уже танцует с Шаде, — говорит он.

— Что? — я оглядываюсь вокруг и вижу Солона, вальсирующего с великолепной вампиршей с эбеновой кожей в красивом белом атласном платье. — Шаде, которая известная певица20? Это не она.

— Она называет себя Шаде, потому что поет в местном джаз-клубе, исполняя кавер-версии песен Шаде. Скоро споет, увидишь.

Что ж, я не могу винить Солона за то, что он танцует с ней, тем более что они, кажется, увлечены разговором, легко скользя по танцполу. На них завораживающе смотреть, и мое сердце сжимается от ревности, восхищения и тоски. Он правда самое красивое существо на земле, его мужественность и грация сочетаются в завораживающем образе, который приковывает взгляд всех в комнате.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Ну что, насмотрелась? — спрашивает Вульф ироничным тоном.

Я громко вздыхаю, и когда он снова протягивает мне руку, я беру ее.

— Предупреждаю, у меня нет никакого чувства ритма.

Он дерзко улыбается мне, хватая за руку и притягивая к себе.

— Насколько помню, мы вдвоем довольно легко нашли ритм.

Мне не нужно долго думать, чтобы понять, о чем он говорит.

— К твоему сведению, — говорю я ему, чувствуя, как горят щеки, когда он кладет руку мне на поясницу, — я почти ничего из этого не помню.

Еще одна ухмылка.

— Все в порядке. Я помню за нас обоих.

Я закатываю глаза, чувствуя себя униженной. Знаю, что на стадии «вожделения» я была не в себе (честно говоря, тогда я отчаянно нуждалась в прикосновениях Солона, и сейчас тоже), но, все равно помню, что это было сногсшибательно. У Вульфа есть навыки, и если однажды он воспользуется ими на Аметист — если он еще этого не сделал, — тогда ей крупно повезло.

Но, несмотря на то, какой бы ритм у нас с Вульфом ни был в спальне, он не переносится на танцпол. Я знаю, что он должен вести, а я должна идти назад, но продолжаю спотыкаться о собственные ноги и натыкаться на вампиров, поэтому за нами тянется шлейф из «извините» и «прошу прощения».

Кажется, проходит целая вечность, прежде чем песня заканчивается и все замирают. Я поднимаю глаза на Вульфа, чувствуя смущение, надеясь, что он больше не пригласит меня танцевать. Он не отпускает меня, так что это нехороший знак.

Затем звучит знакомая басовая партия и отрывистый барабанный бой, все еще напоминающий вальс, но более томный и чувственный по темпу, в сопровождении скрипучей гитары. Вульф снова начинает двигаться вместе со мной, как раз в тот момент, когда по ночному клубу разносится великолепный голос.

Это фальшивая Шаде поднимается на сцену, изящно обхватив микрофон руками, и поет песню настоящей Шаде «No Ordinary Love».

Черт возьми, она хороша.

— Что ты делаешь? — ледяной голос Солона прерывает нас.

Вульф крепче сжимает меня в объятиях.

— Танцую с Ленор. Пытаемся найти тот ритм, который у нас когда-то был.

Я застываю, глядя на Вульфа снизу вверх. Он жаждет умереть?

Солон практически ощетинивается, его лицо становится сердитым.

— Отпусти ее.

— Не думаю, что Ленор хочет, — говорит Вульф и, поворачиваясь ко мне, подмигивает. Что, черт возьми, он делает? Пытаешься заставить Солона ревновать?

И вот тогда до меня доходит. Так и есть. Он это делает из-за Аметист.

— Я прекрасно танцую с Вульфом, — цинично говорю я. — У нас хорошо получается.

Солон бросает на меня самый холодный взгляд.

— Ох, конечно. У тебя две левые ноги, — он протягивает руку и хватает меня за локоть, выдергивая из хватки Вульфа. — И какой бы ритм вы ни нашли, это было лишь потому, что ты представляла меня.

Я отрываю взгляд от горящего взгляда Солона и смотрю на Вульфа, приподняв бровь. Думаю, у нас получилось вызвать ревность.

— Возможно, — говорит Вульф, одаривая нас хищной улыбкой, затем поворачивается и уходит.

— Дилетант, — бормочет Солон себе под нос.

Затем он прижимает меня к себе за поясницу и берет мою руку в свою.

— Хочешь потанцевать? — хрипло говорит он, его взгляд все еще горит. — Я покажу тебе, каково это на самом деле — танцевать.

Я собираюсь напомнить Солону, что у меня две левые ноги, как вдруг мы скользим сквозь толпу. Мои ноги даже не двигаются сами по себе, как будто они делают это по инерции.

Смотрю на Солона, его глаза так близко к моим, что я вижу, как синева становится менее холодной, хотя его лоб нахмурен.