Листик. Как всё начиналось - Анатолий Дубровный

Многим солдатам герцога всё‑таки удалось уйти, но пешком, вернее бегом, так как дракончик отогнал обезумевших от страха коней к опушке леса, где их перехватили дружинники барона Дрэгиса. Но большая часть баронской дружины пошла вперёд, сгоняя остатки армии Вэркуэлла в центр поля. Надо сказать, что в плен попал и капитан Сарли, пытавшийся организовать хоть какой‑то порядок среди солдат при отступлении. Барон Дрэгис оставил наблюдать за пленными, которые собирали в кучу разбросанное по всему полю оружие, часть своей дружины, а сам с пятью десятками норвеев двинулся через мост.

— Листик их хорошо нагнала, скорее всего, те, кому удалось сбежать, будут бежать до ближайшего замка, — усмехнулся де Гривз. Норек, посмотрев на небо, озабоченно произнёс:

— Что‑то Листика не видно, как бы она не увлеклась преследованием. На стенах замков стоят крепостные арбалеты и баллисты, как бы в неё не попали.

— Гуго, думаю, попасть в Листика они не смогут, она всё‑таки не обычный дракон.

— Так‑то оно так, но волнуюсь я, как бы она не увлеклась, — ответил своему командиру капитан Норек. Действительно, Листик полетела за улепётывавшим во все лопатки герцогом, его сократившейся свитой и остатками дружины. Вэркуэлл добежал до первого из трёх своих замков и заперся в нём, приказав поднять мост. Листик, стремительно спикировав, сожгла неподъёмную часть моста и подъёмное полотно, ударив так, что даже цепи, на которых оно держалось, оплавились. Ударив огнём по воротам, Листик сожгла и их. Затем, отлетев на некоторое расстояние, изумрудно–золотистый дракончик с удовлетворением наблюдала, как обитатели замка в панике закладывают чем попало образовавшийся на месте ворот проём. Убедившись, что вход в замок надёжно закупорен, изнутри будет выбраться гораздо труднее, чем проникнуть снаружи, Листик, несколько раз взмахнув крыльями, прыгнула.

— Но всё же, где Листик, куда она могла запропаститься? — волновался Гуго, барон тоже начал беспокоиться, но пока не показывал виду, он надеялся, что Листик достаточно благоразумна, чтоб ввязаться в какую‑нибудь авантюру. Отряд уже довольно далеко углубился во владения герцога Вэркуэлла и въехал в небольшую рощу. Барон вздохнул и хотел что‑то сказать, но не успел.

— Ага! Дальше там поле, почему‑то тоже вытоптанное, и ещё деревня, — сообщила рыжая девочка, сидящая на ветке дерева.

— Тоже вытоптанная? — усмехнулся де Гривз.

— Ага! У неё такой вид, будто по ней потоптались, домики какие‑то приплюснутые и скособоченные, — сообщила Листик.

— Листик, где ты была? — спросил Норек, а барон продолжал улыбаться, Листик легко спрыгнула к нему, и де Гривз укутал дочь в свой плащ. Листик рассказала, где была и что сделала, а потом спросила:

— Я всё‑таки не могу понять, зачем они вытаптывают поля?

— Предлагаю доехать до этой потоптанной деревни, узнать, почему у неё такой вид, а потом уже вернуться обратно, — усмехнулся барон. — Листик заблокировала герцога в замке, так что переговоры с ним сейчас вести бессмысленно.

— А зачем ехать до деревни? — поинтересовалась Листик, её отец ответил:

— Есть у меня одна мысль, если это, то о чём я подумал, то заодно и возьмём с герцога контрибуцию. А ты, доченька, — барон погладил девочку по голове, — спросишь у селян, почему вытоптано поле.

Перепуганные селяне, кто посмелее, из‑за заборов, а остальные из окон своих лачуг, смотрели на грозных воинов, въезжавших в их деревню. Скорее всего, это был передовой отряд могучей армии, наголову разбившей дружину герцога Вэркуэлла, остатки которой несколько часов назад в панике проскакали через деревню. Те из ранее грозной дружины, что спасались пешком, предпочли разбежаться по окрестностям, а не прятаться в замке, справедливо решив, что если победитель будет добивать Вэркуэлла, то в первую очередь ударит по замкам, а не будет гоняться за разбежавшимися солдатами. На главной площади селения барона встретил староста, ему по должности это было положено — узнать, что надо воинам, въехавшим в деревню, чтоб организовать сбор требуемого, попытавшись предотвратить грабёж и сопровождающие его насилия. То, что отряд, войдя в деревню, не бросился грабить, а проследовал к площади и на ней остановился, вселяло надежду. Староста, почтительно поклонившись, терпеливо ждал вопроса. К его удивлению, вопрос задал не всадник, судя по всему, командир отряда, а закутанная в его плащ рыжая девочка, сидящая перед ним:

— А чего это у вас поле вытоптанное?

— Так его милость, сын герцога, господин Ринус вытоптали, — ответил растерявшийся староста, он ожидал совсем другого вопроса.

— Что, сам вытоптал? — удивилась девочка. — Силён ваш сын герцога! Самому вытоптать такое поле! Долго топтал? Прямо топотун какой‑то! А куда же вы смотрели, когда он вам посевы вытаптывал?

— Что вы, — испугался староста неуважительных слов девочки о младшем герцоге, хоть это сказал не он, а наказать за непочтительность могут именно его! Поэтому староста поспешил объяснить: — Господин Ринус охотились вместе с друзьями. Поднятый ими заяц скрылся на нашем поле, вот они его и ловили, пока ловили и вытоптали. Разве ж мы можем противиться воле господина, если они изволили ловить и топтать…

— Ага, — перебила девочка объяснения старосты, — поймали зайца?

— Нет, не смогли, — вздохнул староста и с горечью добавил: — Господин Ринус так осерчали, когда заяц убежал, что дотоптали то, что оставалось!

— Какой молодец! — одобрительно кивнула девочка и пояснила своё высказывание: — Не ваш младший герцог–топотун, а заяц! А вы‑то что теперь делать будете?

Староста тяжело вздохнул:

— Даже не знаю, урожай погиб, а налог герцог потребует сполна. Голодать будем, детишек жалко, они…

— Ага! — Девочка повернулась и посмотрела на всадника её державшего, тот непонятно чему улыбнулся и тоже сказал: — «Ага», потом обратился к старосте деревни:

— Ваш герцог напал на меня, можно сказать — объявил войну. Эту войну он проиграл, я вправе взять контрибуцию, но ваш герцог заперся у себя в замке. Так что я вполне могу эту контрибуцию взять с его подданных.

Староста ещё раз тяжело вздохнул и понурился — значит, будут грабить и не просто грабить, а заберут всё, что осталось. А всадник, продолжая усмехаться, продолжил:

— Ты правильно подумал. Но я могу вам предложить другой вариант, я дам вам продовольствие на год, но при условии, что вы переселитесь ко мне в баронство. Конечно, жить в приграничье потруднее чем здесь, но там никто не вытопчет ваше поле, гоняясь за зайцами. Мало того, ваше поле будет охраняться.

Барон не стал рассказывать, кто взялся охранять поля у него в баронстве, в это трудно было поверить, что поля стерегут драконы, с которыми договорилась Листик. Староста почесал в затылке, слишком неожиданное было предложение. Но с другой стороны — селяне не будут голодать! А барон ещё пообещал, освободить новое поселение от подати на три года.

— Оно, конечно, заманчиво‑то, но надо же избы поставить… Жить‑то где‑то надо‑то, — сказал один из селян. Видя, что их староста о чём‑то беседует с командиром отряда, а сам отряд дисциплинированно стоит, не ломая строй, подтянулись особо любопытные.

— Леса много, строить есть из чего. Заодно и расчистите место под поле, а строиться вам помогут, так что дома поставите быстро. И это будут нормальные дома, а не такие лачуги, — барон с усмешкой обвёл рукой окружающие площадь покосившиеся, наполовину вросшие в землю постройки. И добавил, усмехнувшись: — Жить‑то будете‑то как люди.

— Ага, — подержала отца Листик, — как люди в избах. А не как жертвы топотунов, в этих лачугах. Этот ваш младший герцог, что? Тоже по ним потоптался?

— Так лес на постройку дорого стоит, герцог знаете, милостивая госпожа, сколько берёт? Вот и строим, такие полуземлянки.

— Не–а, не знаю сколько, я лесом не торгую. А тут вам даром предлагают, берите, сколько хотите, ставьте хорошие дома. Я сама вам покажу, где лучше брать. Лес, он и прореживания требует, — ответила милостивая госпожа, почему‑то шмыгнув носом и громко чихнув. Барон укоризненно покачал головой и плотнее укутал в плащ девочку.

А собравшиеся на площади селяне стали переглядываться, конечно, перебираться на новое место боязно, но обещания этого господина, а судя по всему, это один из приграничных баронов, были очень заманчивы. Было известно, что приграничные бароны всегда держат слово, а этот обещал дать продовольствие, помощь с обустройством на новом месте. Так что переезд не выглядел уже так устрашающе. Если мужчины ещё чесали в затылках, то женщины были — за. Надвигающийся голод в первую очередь ударит по детям, а тут этой беды можно было избежать. Кто‑то из селян, смекнув, громким шёпотом сообщил:

— Это же подать герцогу в этом году не нужно будет платить!

Этот аргумент убедил всех, даже тех, кто хотел остаться. Герцог ведь точно возьмёт подать за тех, кто уехал, с тех, кто остался. Был ещё страх перед нежитью и зверьём, водившимися в приграничье, но скептиков начали убеждать, что здесь она, хоть и не в таком количестве, но тоже есть. Вон недавно трёх коров кто‑то задрал. Герцогские дружинники даже не почесались, а ведь управляющему сообщили о первой же убитой корове! А вот в приграничье господа и их дружинники от нежити и зверей защищают, а не вытаптывают поля, гоняясь за зайцами. К тому же многие селяне бывали на ярмарке в Тронске и общались там с жителями приграничья, поэтому жизнь там представляли.