Рейтинговые книги
Читем онлайн Широкое течение - Александр Андреев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67

— Как же так? — размышлял он вслух. — Ведь аноним этот знает, что пишет неправду, а пишет? Кто он, как вы думаете?

— Не будем гадать, чтобы не оскорбить подозрениями честных людей, — сказал Алексей Кузьмич и положил трубку перед собой, чубуком на мраморную плитку чернильного прибора. — Партийное бюро разберет, даст оценку… Сядь. Поскольку в этом письме затронута фигура Дарьина, давай обсудим его: он у нас и в самом деле на заднем плане, в хвосте, а кузнец-то он стоящий, а?

— Ну и что?

— Надо его выручать.

— Выручайте, я не препятствую.

— А ты?

— Меня это не касается.

— Ты сядь, сядь, — попросил парторг мягко. — А я вот думаю, что именно тебе надо взяться за него и вытащить.

— Вы шутите, Алексей Кузьмич!

— Нет, Карнилин, я не шучу, — сказал Фирсонов. — Ты о цехе думаешь? Ты хочешь, чтобы кузница была на хорошем, на первом счету?

— Хочу. Сам буду работать за троих! Но тянуть Дарьина — ни за что! С какой стати? Да, может, именно он и написал это поганое письмо… А я ему помогать должен? Не буду!

Алексей Кузьмич вспылил, стукнул по столу ладонью:

— Не сметь! Это тоже подло — обвинять человека по догадкам! А не хочешь помогать — заставим!

— Не заставите. Любить или не любить человека — нельзя заставить. Поняли? И я не буду заниматься Дарьиным. Не хочу — и ушел.

Алексей Кузьмич поморщился, вздрагивающей рукой взял погасшую трубку, раскурил, затянулся дымом, успокаиваясь и ругая себя за то, что неправильно повел себя с этим парнем, не с той стороны подошел. Если с ним поговорить по-хорошему, растолковать ему, попросить, он ни в чем не откажет.

Теперь Антон избегал встреч с Фирсоновым, опасаясь, что он опять заведет речь о Дарьине, — видеть Олега было противно, не только помогать ему.

Но вскоре Антон оказался невольным участником судьбы Дарьина.

Это произошло на общем цеховом собрании при распределении жилплощади в новом доме. Красный уголок был до отказа набит людьми: жилье — самая острая и волнующая проблема кузницы, поэтому здесь толкались и те, кто надеялся получить ордер, и те, кто не надеялся на это, и те, кто вообще не нуждался в квартирах, но «болел» за друзей, знакомых. Собрания эти были длинными, бурными, со страстными спорами и речами.

Вместе с другими разбирались и заявления Саляхитдинова, Карнилина и Дарьина. Камиль получил комнату одним из первых и до конца собрания сидел сияющий и радостный и доброжелательно голосовал за всех. Карнилин и Дарьин претендовали на комнату в двадцать два метра. По существующим в цехе условиям первая очередь на получение площади принадлежала Антону Карнилину, как лучшему штамповщику, и голосованием комната эта закреплялась за ним. Дарьину же оставалось ждать второй очереди, когда отстроится новый корпус, ждать долго, может быть год, а то и больше.

Гришоня толкнул Антона локтем в бок, негромко и с восхищением воскликнул:

— Получил-таки!.. Везде успеваешь, — и прибавил разочарованно: — Вот и разъедемся…

Антон не ответил ему. Он видел, как Дарьин, побледнев, стиснув зубы так, точно хотел сдержать крик, и на щеках образовались и закаменели бугры, а у Насти по лицу поползли красные пятна, губы обиженно и страдальчески дрогнули, глаза налились слезами. Антону вдруг до боли стало жалко эту терпеливую и работящую женщину, и неожиданно для себя он произнес:

— Дайте мне слово. — На него оглянулись, стало тихо. — Я прошу комнату эту дать в первую очередь Дарьину. Я — одинокий, живем мы вдвоем с Гришоней Курёнковым, в хорошем доме… Я могу еще подождать… А Дарьины живут за городом, в общежитии барачного типа… У них скоро появится младенец, ему условия нужны больше, чем мне, честное слово… Вот я и прошу собрание откликнуться на эту мою просьбу…

Председатель цехкома снова поставил вопрос на голосование, и комната была передана Дарьиным.

Судорожно работая локтями, Настя протолкалась сквозь плотную массу тел к Антону, всхлипывая, обхватила руками его шею, прижалась губами к его щеке и выбежала. А позже, на лестнице, проходя мимо Антона, Дарьин задержался и, как бы с трудом разжимая губы, произнес хрипловато:

— Спасибо.

— На стоит.

Заботясь о судьбе своей прессовщицы, Антон хотел спросить Олега об отношениях его с Барохтой, но понял, что такой разговор неуместен здесь, и стал спускаться по ступенькам.

Марину Антон увидел сам в первый день занятий в школе.

Учеба началась с неожиданных встреч, с крепких и горячих рукопожатий. Парни и девушки сбивались в группы, обменивались впечатлениями о проведенных каникулам, о домах отдыха и санаториях. Антон сидел за своей партой и рассказывал о море, когда в классе появилась Марина Барохта. Она задержалась в дверях, оглядываясь; под черной тучей бровей грозными зарницами вспыхивали глаза; решительно направляясь к Антону, небрежно бросила портфель на парту.

— Мне нужно сказать вам два слова, — проговорила она и отошла к окну; а когда Антон приблизился, спросила с презрительной иронией. — Это вас должна я благодарить за те наговоры, которые доставили мне столько хлопот? Как вы, Карнилин, докатились до этого?

— Не наговоры, а правда, — ответил Антон мягко и не сразу. — Вы должны понять, что это требование не только мое, а всего комсомольского бюро. Оно имело какие-либо результаты?

— Вас это интересует?

— Да.

— Мне записали выговор по комсомольской линии, — отчеканила она раздельно и как будто с гордостью. — Довольны?

— Был бы доволен, если бы это повлияло на ваше поведение.

— Нет, не повлияло, — выговорила она с вызовом и резко оторвала листок от цветка в горшке на подоконнике.

— Значит, вы будете продолжать… мучить людей? — спросил Антон, сердито глядя на ее матовое лицо, преисполненное какой-то недоброй и упрямой отваги. — Я имею в виду свою прессовщицу.

— Жену Олега Дарьина? — Она недружелюбно откинула со щеки густые пряди волос, усмехнулась коротким горловым смехом. — Я сказала ей, что в нем больше не нуждаюсь…

— Отслужило свой срок или потеряло ценность? — поинтересовался Антон, невольно возмущаясь каждым ее словом.

Не слушая его вопроса, сощурившись, растирая в пальцах сорванный листок, она произнесла убежденно и со злорадством:

— Олег поначалу произвел на меня впечатление волевого человека, а на самом деле это глина: лепи, что хочешь, а мне противно лепить… не в моем это вкусе.

— Сломать, разрушить легче, конечно, и вы достигли успеха. Олег перестал учиться, забросил работу, плохо обращается с женой.

— Последствия меня не интересуют. — Марина поморщилась. — Перед женой его я извинюсь. Я только тогда, на вечере, во время скандала и узнала, что Олег женат: он долго скрывал…

— Я знаю, что в каждой женщине есть что-то доброе, материнское, — сказал Антон, — а в вас я вижу, простите, много варварского. Где вы родились, где росли?

— Где я и что я, вы все равно не поймете. — Брови девушки сомкнулись в одну черную линию, придав лицу что-то смелое, стремительное, а губы тронула горькая усмешка. — Но если в жизни есть такие, как вы — удачники, счастливцы, то должны быть и такие, как я…

— Нет, таких не должно быть.

— Но они есть! — вызывающе сказала Марина и, бросив в окно измятый листок, брезгливо вытерла испачканные зеленью пальцы платком. — И не будем больше говорить об этом. К вам подходит какая-то девушка из новичков. — И отодвинулась за классную доску, к группе ребят.

Антон повернулся: перед ним стояла Люся Костромина.

С тех пор как ее перевели в другой корпус, они виделись очень редко и мельком. Антон был изумлен.

— Люся! Как вы сюда попали?

Лицо ее свежо и смущенно румянилось, суженные глаза смеялись.

— Подучиться захотелось: лучше поздно, чем никогда. — И прибавила, кокетливо тряхнув локонами: — Вот мы и опять вместе. Это судьба! Я что от меня нелегко отделаться… ведь говорила вам, что буду.

— Вот убейте меня, Люся, если я думал, когда-нибудь сидеть с вами за одной партой!

— Я тоже не думала… Где вы сидите? Рядом места нет? Ну, тогда я сяду сзади вас.

Прошел год, как Люся Костромина поступила в цех. Вставая каждый день в семь утра и в шесть вечера возвращаясь домой, она поняла, что такое работа, узнала, как зарабатывается копейка, чтобы купить кусок хлеба… Работа, суровая дисциплина кузницы и глубокое чувство любви к Антону преобразили ее. Как далека она была от той, прежней Люси, девушки-мотылька! Остались разве что смех да бойкое, острое слово. И теперь вот ее никто не гнал учиться — сама пошла.

Раздался звонок. В класс вошел Дмитрий Степанович, положил на стол папку и, окинув взглядом редко рассаженных по партам учеников, проворчал: «Маловато!..» После второго урока выяснилось, что учитель математики не пришел, и группу распустили по домам. Сбежав с крыльца, Люся остановилась подождать Антона, — она не может больше оставаться в неведении, не может больше гадать, надеяться. Она выяснит все. Костя Антипов, неизменный ее поклонник, сказал ей, что Антон помчался за Олениной, когда она уехала к морю. Но возможно, что это не так, возможно, ошибся Костя или слишком сгустил краски, ревнует ее. Где-то в глубине души оставалась еще надежда на взаимность, — ведь она неплохая девушка, красивая, ведь она первая его, Антона, любовь.

1 ... 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Широкое течение - Александр Андреев бесплатно.
Похожие на Широкое течение - Александр Андреев книги

Оставить комментарий