Притяжение века - Наталья Ручей

– Я имел в виду БлэкбернХауз.

– Я там был совсем недавно.

– Разве управляющий не писал тебе о разногласиях с одним из арендаторов?

– С Чарли Гиббонсом? Едва ли это серьезно, – отмахнулся граф. – Чарли – упрямец, но слишком хороший кузнец, чтобы его терять, а Том молод и горяч, и пока не пользуется таким уважением, как предыдущий управляющий, но они разберутся.

– Предыдущий управляющий пытался нас обокрасть, – вздохнул Брайн, – и если бы не твое своевременное вмешательства… Эх, тебе бы точно пришлось жениться на леди Элфорд ради ее денег.

Граф забрал газету у брата.

– Ты думаешь, мое вмешательство необходимо?

– Как знать, – Брайн вернул газету, – я просто предположил.

Граф поднялся, прошелся по кабинету, достал и вернул обратно на полку книгу, не обратив внимания на название. Приняв решение, обернулся к брату.

– Не знаю, чем это закончится, но я благодарен тебе.

– Все закончится отлично, – Брайн отложил вчерашнюю газету в сторону, – проблема пустяковая.

– Я сейчас не о Чарли Гиббонсе.

– Я тоже. Не забудь посмотреть под большое дерево.

– Мне реально не до дерева. То, что я хочу, гораздо выше.

– Как знаешь.

У Михаэля были дела поважнее, чем бессмысленный спор: только поздно ночью он прибыл в БлэкбернХауз. Официальный визит в соседнее имение автоматически переносился на завтра, но какого черта окна там светили так ярко? Он стоял возле ЭлфордХауз, и думал, кто он, чтобы противиться притяжению? И кто он, чтобы, поддавшись этой силе, взобраться на второй этаж без сподручных средств?

По наитию, он подошел к большому дереву напротив окон леди Элфорд. Дом погрузился в сумрак с полчаса назад, но ноги споткнулись о лестницу.

– Спасибо, братец, – пробормотал сам себе, и вскоре оказался в комнате леди, которой предпочел столичные развлечения.

В комнате догорала свеча, ветер из открытого окна нежно развивал прозрачный балдахин над узкой кроватью, и дыхание сладкой музыкой завораживало. Михаэль приблизился, глядя, как зачарованный, на сбившуюся сорочку и оголившиеся женские икры.

Ей не шла эта сорочка, она пыталась скрыть то, что скрывать от него не должно. На ней может быть одежда ночью, если это его рубашка. И женщина может спать так безмятежно, но рядом с ним.

Он почувствовал возбуждение, и не было сил противиться ему. И желания противиться не было. Странная, непонятная женщина. Он возненавидел ее, когда леди Элфорд выставила его и мисс Синклер за дверь, когда появилась в Лондоне на балу у маркиза Торнтона, когда умудрялась появляться на всех светских раутах, где бывал он, когда везде таскала за собой Уинслоу, когда была так хороша на свадьбе сестры, когда губы ее ответили на его поцелуй.

Он понял, что увлечен, когда она упала в саду и взгляд ее был растерян, когда с иронией пикетировала его фразы, когда их руки соприкоснулись в вырезе платья, и цвет глаз ее из зеленого перешел в малахитовый, когда она дерзко назвала его имя на свадьбе своей сестры.

Он понял, что взбешен, когда после бала нашел ее без сознания и она не приходила в себя более трех часов, а потом потянулась к нему с именем Джед.

Он понял, что все еще ненавидит ее, когда она сбежала от страсти, скрылась в имении, бросив его одного.

Он понял, что готов простить ее, так как сейчас в ее постели не было никакого Джеда.

Он понял, что мог убить, если бы застал ее с мужчиной.

Он понял, что испытывает слишком сильное притяжение, чтобы прекратить охоту.

Он не знал, сколько времени провел, сидя на полу, возле ее постели, наблюдая за сном леди Элфорд. Она часто крутилась и Михаэль с жадностью рассматривал ее в нескольких ракурсах, и даже в его любимом.

Первые лучи осветили небо, выгоняя. Он поднялся, бросил еще один взгляд и понял, что не уйдет просто так. В конце-концов, ее покой стоил ему бессонницы. Он сожалел, что не увидит лица леди Элфорд, когда утром она обнаружит свою старомодную сорочку разорванной на полу.

Граф позволил себе несколько часов сна, отогнав навязчивые мысли о покинутой им обнаженной женщине. Ему понравилось ее тело. Стройнее, чем думал первоначально, аппетитней, чем представлял в последнее время, и желанней, чем признавался себе. Ему понравилась его женщина. Его, даже если она вздумает сопротивляться.

Он навестил ее днем, мастерски преодолев барьер в виде дворецкого.

– Миледи занята, милорд, – ответил Хокс. – Не велено никого пускать.

– Вот как? – Граф бесцеремонно зашел в дом. – И чем же, позвольте узнать?

– Она… Батюшки! Она не так давно уехала.

– Уехала?

– Да, потому и пускать не велела никого. Пока ее нет.

– Наверное, вы опять что-то перепутали, милейший, – возразил граф. – Я напишу записку леди Элфорд.

– Я передам, милорд.

– Благодарю, – граф снял перчатки. – Пока кто-то передаст леди Элфорд записку, обожду ее в гостиной.

– Ваша светлость!

Граф сделал несколько уверенных шагов, обернулся, глядя на дворецкого.

– Она в доме, не так ли?

Тот кивнул, обошел графа и стал в дверях.

– Вне зависимости от того, доложите вы о моем визите или нет, я все равно увижусь с ней.

Дворецкий развернулся на каблуках, открыл дверь в гостиную и громко объявил:

– Лорд Блэкберн!

– Скажи ему…

– Интересно послушать из первых уст, – оборвал ее граф, зайдя в просторную гостиную. Он непринужденно опустился в кресло напротив хозяйки имения. Она явно не была довольна визитом и если и хотела дать отпор, сдержалась из-за племянника: тот крутился на софе подле нее, с любопытством переводя взгляд с одного на другого.

– Меня уже успели снабдить лапшой, что вы сильно заняты и что вы уехали. Пожалуй, оставалось выслушать последний вариант, что вы приболели, чтобы заподозрить, что вы не рады меня видеть. Отдавайте более четкие инструкции в следующий раз.

Мэри вспыхнула, но гордо вздернула подбородок.

– Я действительно просила говорить все это графу? – спросила дворецкого.

– Нет, миледи.

– Вот видите!

Дворецкий продолжил:

– Этот ответ относился ко всем оным, кто бы пожелал нанести вам визит. Лорду Блэкберну, если он вдруг появится, что невероятно, но все же, вы просили сказать, что исчезли и не явитесь ему в ближайшие двести девятнадцать лет, и что он может найти вас, только если умудрится переродиться. Но вы знаете, что его там нет и быть не может и вы бы ему не советовали попадаться вам на глаза. Это почти дословно, миледи, и еще…

– Хватит, Хокс, – остановила Мэри.

Дворецкий поклонился и удалился распорядиться о чае. Повариха, услышав имя гостя, засуетилась и вынула из духовки свежие булочки с корицей.

– Как чувствовала, что такой гость будет, – похвалила сама себя. – Да и хозяйке не помешает сдобного съесть, совсем исхудала из-за этого графа.