Притяжение века - Наталья Ручей

– Эрнест!

– Да, сэр.

– Если через десять минут эта женщина не покинет мой дом, вызови полицию.

– Да, сэр.

– Почему она в твоем доме?! – выкрикнула Бьянка. – Если это не Мэри, почему она живет здесь?!

Медленно, чтобы не наброситься, очень медленно, чтобы не убить, Пол сжал и разжал кулаки.

– Я не сказал, что это не Мэри. Я сказал, что это не моя Мэри. Восемь минут.

Он вышел, выбросив из головы жалость и сострадание. Его никто не жалел. Никогда. И, возможно, никто никогда не любил?

Глава 25

От Митча удалось избавиться только через час после обеда. Он слишком увлекся беседой с леди Элфорд, – ха! – и когда она предложила покинуть их, чтобы мужчины распили спиртные напитки и раскурили сигары, потащился следом за ней в гостиную. Его гостиную!

Пол вынужден был сопровождать приятеля, но, откинув голову на подлокотник дивана, отключился буквально через минуту. Возможно, вздремнул, потому что уход Митча остался для него незамеченным.

– Может быть, вам лучше перейти в вашу комнату?

Пол открыл глаза. Похожа, чертовски похожа на его Мэри, но… самообман. Он слушал отца Роджера, внимал его искренней святости и вере в невозможное, и сам чуток верил, словно заряжаясь этой энергией, и где результат? Как смел надеяться? Хоть раз его надежды оправдывались? Нет, речь не о бизнесе, не о финансах – здесь надеяться – тратить время. Знать, действовать, опережать, крушить, наступить, пройти дальше, перепрыгнуть, а верить в чудеса – открыть горло для конкурентов.

И зная, что женщина, которая склонилась над ним и смотрит встревожено, не Мэри, Пол удовлетворенно выдохнул, позволил себе насладиться еще одной минутой самообмана, растягивая боль на тонкие нити.

Он ни о чем не просил. Никогда. Никого не любил, кроме маленькой, пухленькой, смешливой женщины, с большими зелеными глазами. Но она не знала об этом. Он не считал нужным говорить о чувствах, а сейчас… чувствовал острее, кричал, но говорить было не кому.

Пол прикоснулся к пряди волос Мэри. Даже оттенок тот же, и теперь, когда она их помыла… Потянулся, вдохнул запах. Шампунь его Мэри. Ему нравился этот запах цитрусовых и иланг-иланг. Он даже просил на свадьбу не душиться духами – чтобы ощущать ее настоящую, чтобы заявить свои права даже в этом.

Он – идиот. Заставил ее надеть платье, узкое, с огромным шлейфом, хотя знал, что оно ей не нравится. Но она была так восхитительна и невинна, что он настоял. Он заставил ее взять в подружки двух своих бывших любовниц, чтобы смотреть на них и понимать в сотый раз, что сделал правильный выбор. Он просил проследить, чтобы она не смотрелась в зеркала в тот день, чтобы не увидела, как хороша, как безумно соблазнительна в образе русалки, чтобы не передумала и не сбежала, а она… Все равно нашла способ исчезнуть из его жизни. Хитрость с оплатой счетов Бьянки и чувство вины, которое он внушил ей, не удержали. Он принял ее на работу в свою компанию, чтобы контролировать каждую минуту, он настаивал на переезде в свой дом, чтобы подчинить, он убедил арендодателя ее квартирки поднять до небес плату. Он предусмотрел все, на этот раз, действительно, все, чтобы свадьба состоялась. Вмешался Бог? Потому что Сатана оставил бы своего в покое.

Воспоминания мелькнули пазлами.

– Я в него помещусь? Ты уверен? – Мэри доверчиво смотрит на него. Он смотрит в окно, прикрывшись тоской, и когда она отворачивается, бросает жаркий взгляд в зеркало, у которого она крутится.

– Уверен. Он знает ее тело лучше своего.

– Попробуем, хотя, как знать, – пожимает плечами.

– Оно, наверное, слишком дорого?

– Попытка заставить его передумать. Нет, солнце, оно не может сравниться с тобой.

– Пустяки, – равнодушно.

– Корона? Зачем, Пол?

– Потому, что ты – моя королева. Потому, что… Ты никогда не узнаешь, я не смогу сказать, у меня просто нет слов, но ты наденешь ее. Для меня.

– Если ты влезешь в платье, она к нему идет. Будет смотреться неплохо, – притворно раздумывает

– Но шлейф такой длинный. Что, если я упаду?

– Даже если ты упадешь, даже если лицо твое будет в грязи, ты все равно будешь самой красивой. Для меня. Плевать я хотел на остальных.

– Соберется слишком много гостей, и важных гостей. Постарайся, чтобы все прошло нормально, – строго.

– Софи? Анжелина? Кто это? Я их не знаю.

– Это мое прошлое. Прости за него.

– Познакомишься на свадьбе. Они будут твоими подружками, – безапелляционно.

– Они красивые? Я не потеряюсь на их фоне?

– Нет, ты лучше, теплее, роднее. Для меня. Прости, что не скажу об этом.

– Красивые.

– Пол, ты, правда, меня любишь?

– Мне больно дышать, когда ты рядом, мне больно думать, что тебя может не быть рядом.

– Если это так важно для тебя… чувства есть. Хорошие чувства, положительные, – недовольно.

– Пол, как ты думаешь, мы не совершаем ошибку?

– Ошибка – отпустить тебя.

– Проверим.

Он отпустил локон женщины. Ошибкой было верить, что с ним случится что-то, от чего старость и банкротство перестанут выглядеть ужасающе. Ошибкой было оттягивать неизбежное и купаться в лживых верованиях священника. Смотрим правде в лицо. Когда в его жизни был Бог? Даже на свет он родился в результате неудавшегося позднего аборта.

– Может быть, вы, наконец, расскажете, кто вы? – спросил Пол.

Мэри выпрямилась, прошлась по комнате, покосилась на дверь, но слуг рядом не было. Три месяца она прожила в доме этого человека и он имел право знать, кого приютил. К тому же, вряд ли отправит в сумасшедший дом, потому что сам догадался о многом, несмотря на внешнее сходство с его невестой. И если начнет утверждать невероятное, вопрос: кого доктора пригреют первым.

– И вы готовы услышать правду?

– Да.

– Какой бы она ни была?

– Да.

– Может, запасетесь стаканчиком мартини? Я заметила, он вам помогает успокоиться.

– Я не взволнован.

Так Мэри и поверила. Он был на грани, и, возможно, потому она решилась на откровенность сейчас. Как бы то ни было, она была ему многим обязана, а возвращать долги – первый закон прибыльности.

– Тогда без вступлений. Мое имя – леди Элфорд, леди Мэри Элфорд.

Он вздрогнул, видимо, хотел возразить, но сдержался.

– Я родилась в Англии, графство Сомерсет, в 1792 году. Предупреждаю: я подготовилась, и знаю, что упрятать меня в лечебницу для душевнобольных так просто не получится. Я стану все отрицать, скажу, что просто утратила память и постепенно начинаю вспоминать, потому что некоторые события из жизни вашей невесты мне теперь известны. У меня отличная память, сэр. Молчите? Что ж, продолжу. – Пол не просто молчал – он застыл с безучастным выражением лица. – В один прекрасный день, когда особенно ярко светило солнышко…