Великая волшебница, вернувшаяся триста лет спустя (СИ) - Свадьбина Любовь

И вскоре нашла Лисара. Его имя тоже вымарали, оставив лишь прозвище Громовержец, полученное им, когда он завоевал право на силу молний. Его покровителя я убила, поэтому ему пришлось с боем вырывать своё высокое положение в армии богов. Сердце при виде чернил на месте его имени заколотилось быстрее — всё же он был самым настырным и не желающим подыхать соперником. Его смерть меня интересовала едва ли не больше собственной. Перевернув страницу, быстро заскользила взглядом по строкам…

Я не кричала, хотя захотелось. Лишь судорожно втянула носом воздух и стиснула зубы.

Перечитала несколько раз.

«Да ну не может быть! — мысленно орала я. — Как этот сопляк мог меня убить? Какой позор!»

По напряжённым до побеления пальцам пробежали разряды статического электричества. Прострел в ягодицу меня отрезвил. Синеглазка оглянулся. Я помахала рукой, надеясь развеять пришедшую со вспышкой магии грозовую свежесть. Получилось не очень, я быстро втиснула трактат с легендами на полку и перешла на другую сторону стеллажа.

— Что-то случилось? — осведомился Синеглазка.

— Когда читаю такие книги — чувствую себя тупой, — я вновь помахала рукой. — Это усложнение так раздражает. Я попробовала выполнить простейшую манипуляцию, а в результате шарахнула сама себя. Ну что за учебник?

— Плохой учебник, — мягко улыбнулся Синеглазка. Его волосы казались огненно-золотыми, а взгляд странно туманным. — Завтра у нас встречи с наставниками по магии, думаю, тебе следует дождаться объяснений.

— Да, конечно, — я даже смогла тепло улыбнуться ему и снова занялась поисками.

Но легенды оказались самыми подробными в том, что касалось времён до падения богов. Учитывая, как информацию о них убирали из истории, не удивительно, что такой содержательный текст хранился в закрытом отделении. Умея абстрагироваться от эмоций ради дела, я отложила мысли о позорном поражении и терпеливо просматривала книги.

В различных хрониках упоминалось, что после взрыва, разнёсшего юг континента, силами героев храмы всех богов и долины магии, поддерживающие богов, были уничтожены одновременно. Такая атака впечатляла даже в теории. Как генерал божественной армии я знала, что ни одна из воюющих сторон не обладала силой провернуть такое с храмами противников.

Конечно, это могло оказаться красивым вымыслом, призванным показать величие безымянных героев, но если предположение верно… Да ладно, даже если храмы не вынесли одновременно, изгнание богов из всего мира требует невероятных усилий.

Но едва я покинула библиотеку, необходимость сосредотачиваться на другом отпала, и я вновь задалась вопросом: как Лисар меня победил? Как?!

В кромешной предрассветной тьме я следовала за Синеглазкой и не могла избавиться от навязчивого желания вернуться и написать в «Легендах войны», что победа Лисара — вымысел.

Хотелось рвать волосы на голове: я столько тренировалась, я так старалась, столького добилась, как этот храмовый мальчик мог меня победить? Р-р!

Точнее, я знала его силу и понимала, что он мог. Если бы сильно постарался и включил голову. Но я не верила, что он сумел победить меня в бою! Не хотела верить. И кулаки чесались. Вот бы вернуться и… и…

Пылая не совсем праведным гневом, я забыла попрощаться с Синеглазкой, а на женской территории чуть не вляпалась в ловушку. Но даже это не остановило моих мысленных ругательств.

Вернувшись в тёмную комнату, я остановилась. Руки дрожали от того, как сильно я стискивала кулаки.

Лисар меня победил…

А-а-а!

Пнула тумбу, и она с грохотом вписалась в стену под окном. Вдохнув и выдохнув, я провела пальцами по кудрявым волосам.

Вернуться бы назад и поквитаться, доказать, что я Лисару не уступаю, что я лучше и сильнее, что мой опыт значит больше, чем его храмовое воспитание. Боги, хочу назад на поле боя и снова увидеть эту чешуйчатую голубоглазую морду! Чтобы выбить ему все его зубы. И хвост сломать!

Выхватив меч, я сделала несколько шагов смертоносного огненного танца и остановилась. Я остро чувствовала своё слабое тело в темноте, подрагивающий от ярости кончик меча — этот признак слабости моей руки и нервов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Я хотела стать сильнее и доказать…

Сердце оборвалось.

Хотела доказать, что я сильнее Лисара, но он мёртв. И невозможность исправить старый — возможный! — результат боя оставляла тянущую мерзкую пустоту внутри.

Со второго раза я нащупала остриём отверстие в ножнах и загнала в них меч.

Темнота укрывала меня своими беспросветными крыльями. Я глубоко дышала, пытаясь избавиться от гнетущей пустоты в сердце.

Далеко не всегда у меня получалось убивать врагов, многие, кому я хотела отомстить, умирали без моего участия. Я умела относиться к этому легко. Тут же и мстить не за что: я жива, наши имена забыты, о моём поражении написано в какой-то дрянной и, возможно, недостоверной книжице. Не исключено, что это единственный экземпляр во всём мире.

Но я так жаждала сразиться с Лисаром, так долго к этому шла, а у меня даже воспоминаний о последнем поединке не осталось. Это нечестно! Несправедливо!

Рассеянно потерев шею, я стала раздеваться. Но и забравшись под одеяло не могла отпустить эти мысли, хотя стоило помянуть Лисара и радоваться, что я жива.

* * *

Покров дракона увеличивал тело своего владельца намного больше, чем покров феникса. Несведущему человеку могло показаться, что только преимущество в размере могло запросто определить победителя.

Но это было совершенно не так. Фениксы были быстрыми и смертоносными.

Варда даже не трансформировалась полностью, оставив себе человеческие руки, голову и ноги. Посох в её руке источал жар, выбрасывал огненные хлысты. И Лисар отступал. Его крылья были уже сожжены её яростными атаками, чешуя половины тела потрескалась, разрывая обожжённую до волдырей кожу. Пальцев на передней лапе, которой он пытался отнять этот страшный посох с сердцем его покровителя Каана, не осталось.

Молнии — они врезались в покров и тело Варды. Она кричала и снова бросалась в бой. В её глазах горело пламя. Она улыбалась, и от этой улыбки с кровоточащими от перегрузки тела дёснами натурально можно было обмочиться.

— Ну же, иди ко мне! — смеялась она, стегая Лисара огненными плетьми.

Её магия пробивалась сквозь его покров, жалила тело. Его рык был похож на крик боли, он отмахивался, пригибался, отступал. И никто не смел подойти к ним, никто в свалке боя не пытался вмешаться.

Быть снисходительным к этой невероятной женщине? Лисар больше не помышлял об этом. Ему бы просто выжить.

Он выдохнул молнии. Ослепительные разряды вырывали клочья пламени из огненного покрова.

— И это всё, что ты можешь? — рычала-смеялась Варда.

Каждая клеточка тела Лисара выла от боли. Он почти ослеп, хотя учился терпеть раны.

Варда была ужасна. Десятки огненных плетей выскользнули из сердца на вершине посоха, Лисар укрылся щитами молний. Огонь и молнии столкнулись с грохотом и взрывом, тряхнувшим и расколовшим землю. Запах грозовой свежести смешивался с вонью горелой плоти и крови.

Молнии искрились, окутывали Лисара, пытаясь защитить его опалённое тело, но на них снова и снова обрушивались огненные плети. Их было слишком много даже для оружия с фрагментом бога.

«Что она за человек? — метались мысли Лисара. — Как она может быть такой?»

Он знал её путь, понимал, что сила её воли исключительна, но только теперь осознал, насколько. Варда заставила подчиниться и отдаваться без остатка даже сердце убитого ею бога.

Молнии треснули, огненные плети наискось обожгли морду Лисара. Боль в глазнице почти отправила его во тьму, он смутно ощутил, как следующий удар многохвостой огненной плети сорвал с него драконий покров. Это был чудовищный способ снятия.

Лисар закричал. Драконью плоть словно срезало тысячами лезвий, кромсая его, пока эти лезвия не добрались до человеческой плоти, вбивая травмы драконьего облика в человеческое тело, оплавляя кости, сжигая мышцы, пальцы.