Искушение чародея(сборник) - Кир Булычев

   – Корнелий Иванович? – в дверях Саша Грубин. – Что случилось? Вы какой-то взъерошенный.

   – Я?! – вспыхнул Удалов. – Профессор дома? – оттер Грубина от двери, чуть ли не врываясь внутрь. – Дверь закрой. На замок. На замок, говорю! – взвизгнул он, заметив, что Саша просто прихлопнул ее. Удивленный Грубин повернул в замке ключ.

   – Что тут такое? – в прихожую вышел Минц. Он был в домашнем халате, темно-бордовом, с бархатным воротником, и мягких тапочках без задников, весь уютный и умиротворяющий, в квартире успокаивающе пахло свежесваренным кофе.

   – Профессор, вы должны мне помочь! – кинулся к нему Удалов.

   – Что?! Не помогло?! – одновременно закричали ученые. – Мы же проверяли!

   – Они бегают за мной! Посмотрите! – он указал пальцем на окно.

   Саша вышел на балкон, глянул вниз и тихонько присвистнул.

   – Лев Христофорович, там где-то десять женщин бродят, смотрят на ваш подъезд, – пояснил он, возвращаясь в комнату. – Это за вами, что ли, Корнелий Иванович. А зачем вы их привели?

   – Я привел? Я привел?! – истерично засмеялся Удалов. – Это все ваша настойка! Что вы в нее намешали? Я же шага спокойно сделать не могу. Они на меня набрасываются, словно… словно я мечта женщин всей планеты! От 18 до 100!

   При этих словах Минц вздрогнул, словно его ударили.

   – Я понял, в чем дело, – криво улыбнулся он. – Это все Орехов.

   – Который Орехов? Певец? При чем он здесь? – не понял Грубин.

   – Певец, актер… – согласился Минц. – Видимо, комар успел укусить его… Кумира всех женщин всей планеты. А я сделал концентрат. Вот в результате мы имеем силу притяжения Орехова помноженную в несколько раз… – Лев Христофорович нервно захихикал.

   – Ах, вам смешно? – взвился Удалов. – Что же это такое?!

   – Маленький побочный эффект, – Минц, улыбаясь, сцепил на груди пальцы.

   – Вам смешно, а со мной что теперь будет? Под охраной на работу ходить? Или вообще в лес уехать, подальше от цивилизации?

   – Да выветрится все через пару дней, – успокоил Удалова Минц. – Еще жалеть будешь, что все прошло.

   – А сейчас? – продолжал осторожничать Корнелий.

   – Ну, будут за тобой женщины ухаживать, глазки строить, обнимать, целовать… Плохо, что ли? Пара дней всего, и никакого побочного эффекта, будто и не было. Да такое может быть в любом эксперименте… Саша, скажи!

   – А у меня образования нет, я эксперименты не провожу, – открестился от всего Грубин.

   – А камень – чей был? Если бы ты, в самом деле, не проводил эксперименты. Ан нет! Лавры великого ученого покоя не дают? А учился бы, знал бы, что философский камень – это просто выражение! Образное! Он может быть и в виде порошка. Вот твой и заработал, когда его переехал каток.

   – Если бы я был настолько глуп, я бы никогда не создал вообще ничего, – возмущенно заметил Грубин.

   – А я не говорил, что ты глуп! Я всегда говорил, что необходимо образование, чтобы заниматься наукой. Каждое подразделение должно заниматься одним направлением. А ты пытаешься сразу все охватить.

   – Да я…

   – Постойте! Слушайте! – встал между ссорящимися Корнелий, подняв вверх указательный палец. – Слушайте!

   Внизу нарастал шум женских голосов. Иногда становилось слышно, что осаждающие обсуждают, как можно проникнуть внутрь.

   Удалов подошел к окну. В скверике уже собрались около тридцати женщин самого разного возраста. Заметив в окне предмет своих желаний, они радостно зашумели, самые активные стали биться в закрытую подъездную дверь.

   – Обложили… – обреченно бросил Саша Грубин.

   – Хорошо, кодовый замок поставили, – с облегчением заметил Лев Христофорович.

   – Ты башкой думай, вари новый концентрат, – мрачно посоветовал Корнелий Иванович.

   Было слышно, как внизу трещит под напором дверь.

Наталья Караванова. Ровными стежками

   – Из Москвы. Журналист, – сказал гость, протягивая удостоверение. – Это вы тут мамонтов разводите?

   Журналист сказал это таким тоном, словно подразумевал: «Это вы водите за нос общественность?»

   – И мамонтов, – скромно ответил профессор, прислушиваясь к сообщениям из Канберры и радуясь мастерству лучшего в сезоне хоккеиста.

 Кир Булычев. Ретрогенетика

   Гриша Корецкий, корреспондент «Гуслярского Сплетника», проживал со Станиславом Аркадьевичем в одном доме с самого детства и часто бывал у него в гостях.

   Вроде бы, ничего особенного не было в скромном судовом механике с теплохода «Заря», жил он тихо, к политическим страстям районного масштаба относился с вежливым равнодушием, и даже на стадионе среди футбольных болельщиков он ни разу не был замечен.

   Ходил на работу, здоровался с соседями. С виду – совершенно обыкновенный человек.

   Вот только не все является тем, чем выглядит. И Гриша старался почаще заглядывать к соседу вовсе не из чувства долга. И даже не потому, что у Станислава Аркадьевича прекрасная библиотека.

   Дело в том, что скромный механик был изобретателем. Самым настоящим гениальным изобретателем, как Леонардо да Винчи. А по мнению кое-кого из знакомых, даже еще гениальнее. Некоторые даже сравнивали его с доброй памяти профессором Минцем, что когда-то проживал в Великом Гусляре по адресу: улица Пушкина, шестнадцать, о чем свидетельствовала солидная металлическая табличка, прибитая к стене дома. Правда, этими «некоторыми» была учительница литературы и русского языка Алевтина Георгиевна, которая когда-то, еще совсем молоденькой девушкой бывала в гостях у знаменитого ученого.

   Грише очень хотелось, чтобы о соседе узнал весь мир. Или хотя бы Нобелевский комитет. И он переживал не меньше самого изобретателя, когда его очередное изделие оказывалось невостребованным.

   А если совсем честно, то Грише просто нравилось бывать у Станислава Аркадьевича дома. И это совсем не удивительно. У Станислава Аркадьевича все любят бывать…

   Для Гриши и сейчас еще оставалось загадкой, как это происходит: вот только что ты был в пыльном и темном подъезде стандартной окраинной хрущобы, и вдруг, всего через один шаг, оказываешься в уютном, почти морском, флотском мире. Входишь в запах книг, пыли, морской соли и пирогов, окунаешься в медовый свет лампочки в прихожей. Навстречу с инспекцией спешит Ярд, черный с проседью кот Станислава Аркадьевича. Дежурно трется мордой о штаны, проверяет, свой ли. Если свой – посторонится и пропустит. Если чужой…

   Впрочем, даже если инспекция окажется неудачной, в квартиру он вас впустит. Выпустит ли обратно – это совершенно другой вопрос. Говорят, были прецеденты.

   Большие круглые часы на стене тикают без остановки и ремонта столько, сколько Гриша помнит себя. Под ними стол, за которым Станислав Аркадьевич работает – ремонтирует бытовую технику, собирает свои чудесные, не всегда понятного назначения приборы.

   Стеллаж с книгами. Книг у судового механика раз в десять больше, чем у Гриши. А он, между прочим, дипломированный филолог и журналист.

   На книжных полках не только беллетристика. Справочной литературы по естественным наукам даже больше. А есть ведь еще книги по истории и философии.

   В детстве Гришу больше всего манила полка с Жюлем Верном и Майн Ридом…

   Узкая кушетка в углу появилась не так давно. Раньше там стоял продавленный диван, прикрытый пледом с тигрятами. Плед жив и сейчас. Да, тигрята полиняли и кое-где вытерлись, но лежат на старом месте, обживают новую мебель. Под них так уютно забраться с книгой о морских приключениях…

   Тумбочка. На ней ночник. Старинный, зеленый, с железным колпаком. В тумбочке коробочка с канифолью, паяльник, еще какие-то приборы, прочно ассоциирующиеся у гуманитария с кабинетом физики и практической лабораторной по оному предмету.

   Еще у Станислава Аркадьевича есть платяной шкаф, буфет и картина на стене. Картина тоже обыкновенная, как из школьного учебника. Шишкин или Левитан – Гриша хронически не запоминал фамилии художников, даже если картина ему нравилась.

   В буфете помимо посуды хранились некоторые изделия Станислава Аркадьевича. Те, которым пока не удалось найти применения.

   Но самым главным, конечно, была машинка. Не так: Машинка.

   Как-то раз Гриша спросил у изобретателя: «Зачем?» Зачем вы все это придумываете, создаете? Журналист, он ждал дежурного ответа. Мол, чтобы людям стало удобней жить. Чтобы помочь справиться с главными проблемами человечества, такими как разрушение экологии. Экология тогда его заботила особенно, он и интервью затеял потому, что Станислав Аркадьевич изобрел молекулярный очиститель для автомобилей. Эта штука размером со спичечный коробок вставлялась в выхлопную трубу, и все – никакой грязи в воздух не вылетает. И хозяину не накладно, и природе хорошо. Несколько опытных образцов уже пару лет прекрасно работают в автомобилях соседей. Но ни одна серьезная фирма изобретением не заинтересовалась. Потому что «это антинаучно, а следовательно, это махинация».