Пароль: «Вечность». Падение небес - Андрей Левицкий

Машины каравана свернули на стоянку, за «Панчем» поехал лишь сендер их старшины. Улица была пуста, ветер гнал тучи белой пыли. На плоской, будто срезанной, верхушке холма в тени ветряков Туран остановил грузовик. Здесь, в добротном двухэтажном доме с черепичной крышей, находилась управа поселка. Старшина подкатил прямо к крыльцу, вышел и отправился к управителю. Белорус увязался следом. Туран заглушил двигатель, посидел немного, слушая, как тот, остывая, щелкает и потрескивает, потом полез на крышу. Разрядил ракетную установку и прикрыл ее кожухом. Вернувшись в кабину, включил приемник — на холме сигнал ловился получше.

— …мы стоим на пороге новой Погибели, толкуют нам эти умники, — вещал Шаар Скиталец низким прокуренным голосом, — нашествие диких племен на Москву, надо же — новая Погибель! А что, у московских всегда так: если у них сокращаются доходы, они тут же кричат о новой Погибели.

Туран посмотрел сквозь окно дверцы на здание управы. Если там слушают радио, то речи Скитальца не поспособствуют укреплению дружбы между нефтяниками и местными кланами. Впрочем, по слухам, москвичи платили звонкую монету справно — а пока платят, все их любят. Вот перестанут, тогда и дружбе, глядишь, конец…

— Ну разумеется, когда мутанты наседают на Московию, не до жиру. И топливные короли стали осваивать новые территории, притесняя честных нефтедобытчиков Пустоши! — продолжал Шаар. — Ведь иначе не удержишь монополию на топливо! Московским кланам и впрямь теперь несладко!

Туран окинул взглядом строящиеся дома под холмом… Однако деньги у нефтяников есть, раз поселок такими темпами возводят.

— А я, Шаар Скиталец, так скажу: пережили прежнюю Погибель, переживем и эту. Не бойтесь потрясений!

Дальше пошел отчет о курсах обмена Большого Рынка. Туран отметил, что рубль сильно упал в цене — надо сказать Белорусу, чтобы плату теперь брал только в гривнах. Из динамика полились коммерческие объявления: один фермер продавал недорого большой участок плодородной земли между Херсон–Градом и Мостом; в Харькове открылась первая мануфактура, деньги на которую выделил Владыка Баграт; Натаниэль Фишка, собственник автозаправки, предлагал бензин по ценам вдвое ниже московских…

Туран выключил приемник. Из раскрытого окна управы донеслись крики — старшина препирался с управителем, требовал аванс немедленно, прежде чем товар получат. Белорус поддакивал: если аванс уплатят, караванщики рассчитаются с охранниками. Если нет — придется ждать, пока разгрузят все самоходы, а на это может и день уйти.

В дверях появился Белорус, одернул жилетку, перетянутую патронными лентами, оглядел себя и сунул в зубы спичку, нацепив на глаза темные очки. Судя по его ухмылке, дело сладилось и за охрану с ним рассчитались. Серебро в руках неизменно приводило Тима в веселое настроение, даже если денег было немного, как сейчас. Белорус забрался в кабину и показал монеты:

— Живем! Ну что, в кабак? — И потер кулаком кривой белый рубец на правой скуле — память о схватке с бандой атамана Макоты. — Отметим успешное завершение дельца?

— Заправиться нужно, — напомнил Туран.

— Так я и говорю, поехали к Фишке!

Заправка, хозяин которой оплачивал объявление на «Радио–Пустошь», находилась как раз на окраине поселка. Москвичи уже несколько раз предлагали Натаниэлю хорошие деньги за нее, но тот отказывался продавать бизнес и упорно держал низкие цены на топливо. Рядом с заправкой расположились заведения, принадлежавшие тому же Фишке, в том числе и кнайпа.

— Заправимся, и в кабак, брага у Натаниэля хороша!

Туран завел двигатель и поехал к окраине. А Тим не умолкал:

— Вот же скверные нынче времена! Ты слыхал, Фишка вторую заправку поставил у Кривого оврага! Это значит что? Значит, бензовозы разъезжают туда–сюда, им охрана требуется, а Фишка жадный, нас не нанимает. А вот не случись нашествия мутантов, сюда бы московские диверсанты заявились. Тогда, будем говорить, пришлось бы Натаниэлю раскошелиться, заплатил бы он нам, а мы бы московских в щепки разнесли… — Белорус почесал большим пальцем рубец на скуле. — А когда война, он к нам не обратится, вот о чем я толкую…

Туран не стал отвечать, он считал по–другому. Все равно местного продавца бензина москвичи дожмут, не сейчас, так попозже, когда свои проблемы с мутантами решат. Им точно не к спеху, им даже хорошо, что все фермеры и проходящие торговцы к Фишке заправляться ездят. Прикормил он людей низкими ценами.

Заправка Натаниэля была укреплена лучше, чем поселок — стены в четыре кирпича, казематы по углам, добротные железные ворота. Над воротами на длинном штыре покачивался вырезанный из жести силуэт бензовоза, в двух местах пробитый пулями.

Охрану на стороне Фишка не нанимал, службу у ворот несли его кузены и племянники, благо семья была большой и родни у торговца хватало.

Как–то само собой вышло, что, когда они въехали на территорию Фишки, Белорус потащил Турана в кнайпу раньше, чем заправили «Панч». При этом заявил:

Тим Белорус — как самоход,

Нуждается в заправке,

Залил горючки — и вперед!

И сразу все в порядке!

Туран не слушал стихов, он шагал за развеселившимся Белорусом, разглядывая стоящий у забора сендер. Дверца была распахнута, на сиденье и на земле рядом — не успевшие подсохнуть кровавые пятна. Да и в бортах свежие пробоины от пуль — сендер только что побывал в переделке. Во дворе никого не было, из приоткрытых дверей кабака доносился приглушенный говор. Белорус что–то еще трещал, сыпал веселыми прибаутками, но, едва шагнул за порог, в тень, сразу заткнулся. Молча снял очки и посторонился, пропуская Турана.

Посреди зала сидел на полу тощий долговязый старик, сам Натаниэль. Перед ним распростерся парень в окровавленной одежде. Фишка положил голову покойника на колени, гладил бледные щеки и, раскачиваясь, причитал:

— Внучок мой… наследник мой!

При каждом движении старика по его лысине пробегали отблески огней ярких ламп, горящих под потолком. Вокруг толпились люди, десятка два — родня Фишки, батраки, кабацкая прислуга. В задних рядах тихо перешептывались. Туран уловил обрывки фраз:

— Внук любимый, старик его хотел после себя старшим оставить… Миколай… ехали с бензовозом… банда Коськи Катрана… угнали бензовоз…

Фишка вскинул голову, смахнул с морщинистых щек слезы и надтреснутым фальцетом выкрикнул:

— Убью Коську! За Миколку за мово — на куски резать буду! На клочки порву! Убью его! Своими руками!

Старик шмыгнул носом, снова утерся и велел:

— Эй, кто там? Дениска? Собирай людей, оружие возьми в сейфе. Нынче же поедем!

Денис, кряжистый коротышка со светлыми жесткими волосами, совсем не похожий на долговязого главу клана, потупился:

— Дядька Натаниэль, маловато нас будет против Катрана. У него и сендеров с полдесятка, и людей сколько… Не сдюжим мы. О прошлом сезоне уже бились с ним соседи, помнишь? Мало кто живым возвернулся.

Старик уставился на Дениса, снова шмыгнул носом и опустил голову — приступ скорби миновал, племянник был прав, сил у клана Фишек недоставало для такого боя.

Белорус ткнул Турана локтем и шепнул:

— Выпивки нам здесь не обломится, а вот насчет работы, кажись, можно сговориться.

* * *

Немного позже Натаниэль, уже отмывший слезы и кровь внука, спокойный и сосредоточенный, торговался с Белорусом в собственном кабинете. День клонился к вечеру, косые солнечные лучи били сквозь затянутое шкурой ползуна окно и играли на лысине старика. Туран наблюдал — так у них обычно происходил торг, Белорус отчаянно препирался из–за каждого медяка, Туран помалкивал, но последнее слово оставалось за ним.

— Я велю своим, чтобы вам бензин за половинную цену отпускали, — напирал старик. — Сегодня у меня две их, заправки–то, к концу сезона третью поставлю, а там глядишь — и всю Пустошь я бензином да соляркой снабжаю. Вы решайтесь, решайтесь, дело выгодное.

— Нет, папаша, я не пойму, — гнул свое Тим, — ты за родича сквитаться хочешь? И притом монету жалеешь? Что ж ты так, а? Это ж дело семейное, тут нужно щедрость проявлять! Подкинь золотишка!

— А ты подумай, — упирался Фишка, — всю жизнь! Бензин! И колесите по Пустоши хоть сто сезонов! Всю жизнь вам за полцены наливать будут!

— Это сейчас ты так говоришь, — буркнул Туран, — а там нагрянут москвичи, и где твои заправки?

— Хотя, если к нам обратишься, мы и против московских помочь сумеем, — вставил Белорус. — А давай заключим договор? На постоянную охрану, а?

— Мне это не с руки, на постоянную… ну так что, насчет Коськи? Соглашайся, парень, соглашайся!..

Когда они сторговались, солнце уже село. Белорус с Тураном выбили у старика согласие расплатиться золотом и выговорили себе право забрать из добычи все, что понравится. Натаниэль решил, что отправится с отрядом родичей и тоже примет участие в схватке.