'Та самая Аннушка', 2 том, часть 2: 'Не та дорога' - Павел Сергеевич Иевлев

со вздохом. — Отключаюсь. Щёлк.

— Думаешь, правда, не слушает? — спросил я.

— Кому верить, как не ей?

— Итак, что же такое случилось с Искупителем, что это нельзя доверить даже искусственному интеллекту?

— Ну, его убили, разумеется. Их, собственно, всегда в конце концов убивают. Кажется, в этом смысл их миссии. Умереть за Мультиверсум, искупив… Что-то там искупив, не знаю.

— И кто же осчастливил Мироздание, грохнув этого токсичного типа?

— Ты не поверишь, солдат. Но это сделала я.

Глава 36

Искупление

Мятый чёрный пикап затормозил с заносом задней оси и встал посередине пустой городской улицы. Мотор последний раз рыкнул и заглох, хлопнула с жестяным дребезгом драная дверь. Девушка в тёмных очках, кожаной куртке, кожаных штанах и высоких ботинках потянулась, покрутила торсом туда-сюда, разминая спину, пнула переднее колесо и встала, опершись бедром на крыло.

— Эй, — сказала она громко. — Выходи, малявка. Я знаю, что ты тут.

С полминуты ничего не происходило, потом заскрипело, открываясь, подвальное окошко. Оттуда ловко, как уличная кошка, вывернулась чумазая девчонка в походной куртке и грязных джинсах. На перепачканном пылью лице сияют большие синие глаза, смазанные потёки на щеках выдают, что она недавно плакала, вытирая физиономию грязным рукавом.

— Я не малявка, — буркнула она недовольно. — Мне шестнадцать.

— Ты малявка, бестолочь, неудачница, лохушка и засранка. А также любое другое слово, которое придёт мне на ум при виде твоей унылой рожицы. Ты знаешь правило? «Вызвал Аннушку…»

— … Терпи! — закончила фразу девчонка. — Знаю. Терплю. Спасибо, что приехала, потому что я…

— … Опять всё провтыкала, разумеется. Классная причёска, кстати. Всегда так ходи.

— Издеваешься? — девочка потрогала волосы, спутанные в посыпанный известковой пылью комок. Более всего они похожи на гнездо какой-то очень ленивой и неряшливой птицы.

— Издеваешься… — вздохнула она. — Ты всегда издеваешься. Но я терплю! Спасибо ещё раз.

— Спасибом сыт не будешь.

— Я знаю цену. Я заплачу. Как всегда.

— Именно! Лиарна! Как, мать его, всегда! Это у тебя какой по счёту самостоятельный выход?

— Ну… шестой.

— А вызываешь ты меня в который раз?

— Ну… в третий.

— Я уже проклинаю того рыжего балбеса, который дал тебе мой код. Да-да, несложно понять, кто это был. И тем более догадаться, почему. Он не пропускает ни одной смазливой мордашки, верно?

— Не твоё дело!

— Ах, посмотрите, она покраснела! — заржала Аннушка. — Ой, какое ми-ми-ми! Утипусеньки!

— Перестань! — девчонка шмыгнула носом.

— Цыц, малявка! Во-первых, терпи, раз вызвала. Во-вторых, напомни-ка мне, вам арифметику в школе преподавали?

— Да, — ответила с подозрением Лиарна, — а что?

— Тогда реши несложную задачку. Дано: некая юная корректорша сделала пять выходов. Три из них она ко всем чертям провафлила, а ещё два тоже просрала бы, если б не добрая тётя Аннушка и артефакт связи. Потом шестой выход и, внезапно, что я вижу? Малявка Лиарна снова в жопе! Вопрос: кто она после этого? Бумажку с ручкой одолжить, или в уме посчитаешь?

— Я дура.

— Ещё!

— Неудачница. Бестолочь. Лохушка. Малявка. Слабачка. Довольна?

— Засранку забыла.

— И засранка, да. Теперь ты мне уже поможешь, наконец? Или продолжишь топтать остатки моего самолюбия?

— Я бы продолжила, но там уже нечего. Да и времени у меня не вагон. Давай, рассказывай, как ты обделалась. Да блин, прекрати рыдать! Ты корректор или в углу насрано? Смотреть противно! Иди сюда, дам подзатыльник. Шучу-шучу, не бойся, воды дам, умыться.

Аннушка поставила на задний борт пикапа канистру, наклонила её так, чтобы вода текла тонкой струйкой. Девочка послушно подставила сложенные ковшиком ладони и в несколько приёмов смыла с лица большую часть грязи, соплей и извёстки.

— Ну, вот, гораздо лучше. На, шоколадку погрызи, от нервов помогает.

Лиарна несколько минут сосредоточенно жевала шоколад, откусывая от толстой коричневой плитки и расстроенно сопя, а потом успокоилась и начала рассказывать. Сначала вяло и неохотно, глядя в сторону, тихо, но постепенно увлеклась, оживилась, начала жестикулировать, повысила голос, раскраснелась, синие глаза заблестели…

— Стоп, хватит, хватит, — перебила её Аннушка. — Ишь, разошлась. Я уже поняла: ты слишком долго искала здешний фокус, он успел прокачаться, теперь ты не знаешь, как до него добраться, а срез всё быстрее катится в задницу. Как долго ты здесь?

— Три месяца. Или четыре, я сбилась со счёта.

— Охренеть. И только сейчас поняла, что в жопе? Какого же хрена ты не вызвала меня сразу, как его потеряла?

— Я думала, что всё исправлю! Что найду! Мне было стыдно! Хотела хоть раз справиться сама! На меня уже в школе смотрят как на безнадёжную! Меня отчисля-я-ят! Продадут в Альтерион!

— Ну да, — хмыкнула Аннушка, — а там отрежут голову и поставят на тумбочку, чтобы ты открывала порталы, шевеля ушами. Опять рыдает, ну что ты будешь делать! Эй, очнись, сопля на палочке! Это страшилки для тупых детишек. Из Школы никого не отчисляют.

— Правда? — девочка вытерла глаза рукавом, сведя на нет результат умывания.

— Разумеется! Зачем? Корректор-неудачник быстро сдохнет сам. Если бы не я, ты бы уже на втором выходе накрылась.

— Утешила, блин…

— Я не сопли тебе вытирать приехала. Итак, ты гонялась за фокусом три месяца и не догнала. Почему? Кроме очевидного факта, что ты слабачка с крошечным, как мышиная писька, потенциалом?

— Он постоянно перемещался. Ехал из города в город, не останавливаясь нигде дольше, чем на одну ночь. Сначала автостопом, потом, когда у него появились последователи, на их автобусе. Я старалась следовать за ним, тоже автостопом, но тут девушки не путешествуют в одиночку. Меня трижды пытались изнасиловать. Я не умею водить машину, у меня нет местных денег, я прыгала через Изнанку, но ты же знаешь…

— Ага, точность у тебя как у слепого стрелка с руками из жопы.

— Я каждый раз его теряла, отставала, находила снова, но он всё время был на шаг впереди! В каждом городе, который он посетил, начинался хаос, преследовать его становилось всё сложнее и опаснее. Несколько раз меня чуть не убили! Он буквально сводит людей с ума, они слушают его и впадают в безумие! Все