След крови - Стивен Эриксон

Просто выпрямила ногу, чтобы дать ей отдохнуть. Всегда так делаю, когда сижу.

– Тебе меня не одурачить – слишком уж все очевидно, – сказал Хордило; протянув руку, он подсунул ладонь под ее бедро и приподнял, потом еще раз. – Что ж, вполне достойное ощущение.

– Ты так считаешь?

– Я знаю. Достойный вес. Крепкое, но при этом и мягкое. – Он несколько раз провел ладонью вверх-вниз.

– Похоже, ты с радостью занимался бы этим весь день, – заметила Пташка Пеструшка.

Вздохнув, Стинк откинулся на стуле:

– А ты говорила, будто я вряд ли знаю, о чем ты думаешь.

– Что ж, уел.

Он встал:

– Тогда ладно.

– Наверх?

– Каждый раз все этим кончается, – сказал он. – И все потому, что я такой красавец.

Глаза женщины расширились. Но подобные взгляды он тоже видел множество раз, и о чем бы Пташка Пеструшка сейчас ни думала, она вполне могла оставить свои мысли при себе.

Фелувил Великодушная смотрела вслед двоим, поднимавшимся в комнату Хордило. Она покачала головой. Вкусы женщин невозможно было понять, и из всех идиотских разговоров с участием Хордило, слышанных ею за многие годы, этот был, можно сказать, пределом всему.

«Не пойму, как это у него получается, – подумала она. – И как ему каждый раз удается. Впрочем, девицу, разумеется, все равно повесят. Так что, полагаю, все будут в выигрыше».

Потрогав жгучие царапины на щеке, она огляделась, проверяя, не приоткрыла ли Фелитта люк погреба, намереваясь ускользнуть. Едва успев повернуть голову, трактирщица увидела, как люк снова захлопнулся, а засов с глухим лязгом опустился. Что ж, позорище ее утробы могло там сгнить – Фелувил это нисколько не волновало.

В комнатах наверху – во всех, кроме той, которую сейчас занимали Хордило и та похотливая бабенка, – рыдали ее девушки, пытаясь собрать воедино то, что от них осталось. Кому-то еще предстояло подмести клочья волос и обрывки кожи, но с этим можно было и подождать, пока ее красотки не приведут себя в порядок с помощью макияжа, париков и прочего.

А ведь она предупреждала дочь, что нельзя брать домой котоящера. Может, он и явился сюда едва живой, с бессмысленным блуждающим взглядом, но при этом все равно оставался диким зверем. Его место было среди скал, где он мог красться по склонам над волнами, охотясь на птиц, воруя яйца и прочее, вместо того чтобы убивать и поедать сельских кошек, а иногда и собак.

Фелувил с печалью вспомнила двух собак, которых растерзал Рыжик. Юркий и Робкий были вполне пристойными псами, хотя слегка разжиревшими и медлительными – что, как оказалось, стоило им жизни. А теперь Подлиза остался один и тосковал под столом у Акля… Куда, кстати, подевался этот вонючка? Он должен был уже вернуться вместе со Шпильгитом, что дало бы ей возможность всерьез поправить настроение.

По сборщикам налогов, которым перерезали горло, никто сроду не проливал слез. Месть воспринималась как нечто само собой разумеющееся. Фелувил вполне могла представить реакцию односельчан: десяток безразличных пожатий плечами да еще, может, насмешливые реплики про Худа, Повелителя Смерти, – величайшего сборщика налогов, который рано или поздно до всех доберется, или что-нибудь в этом роде. Так что убийство, с ее точки зрения, выглядело вполне оправданным.

Вряд ли ей стоило доверять Аклю эту задачу.

Дверь открылась, и вошли еще трое незнакомцев.

Самый первый из них, державший обеими руками огромный меч, яростно уставился на Фелувил и с диким акцентом произнес:

– Где они?

– В крепости, – ответила женщина. – Все в крепости, да там и останутся, пока повелитель готов их развлекать. Вижу, вы весьма устали с дороги и все такое, так что кладите оружие, садитесь, а я посмотрю, что есть в кухне.

Все трое уставились на нее, а затем мужчина с мечом убрал оружие в ножны и повернулся к своим спутникам:

– Как и говорил Лишай, мы почти на месте. Пора отпраздновать.

Второй мужчина – третьей в их компании была женщина, стройная и со злобным взглядом, – шагнул к стоявшей за стойкой Фелувил. Борода не могла скрыть покрывавшие его лицо колечки, а сам он, облизываясь, таращился на лестницу.

– У вас тут девок снять можно? – спросил первый.

– Тебе можно, – ответила Фелувил. – Но не этому с лишаем. Мне нужно заботиться о здоровье своих девочек.

Незнакомец бросил взгляд на своего товарища и пожал плечами.

– Вот всегда так, – буркнул лишайный. – Ладно, не важно. Иди, Биск. Бери двух и думай обо мне.

Тот, кого назвали Биском, поморщился:

– Вряд ли мысли о тебе чем-то мне помогут, Лишай, если понимаешь, о чем я.

Он ловко, будто обезьяна, вскарабкался по лестнице.

Женщина пристроилась рядом с Лишаем.

– Не расстраивайся, – сказала она. – Могло быть и хуже.

– Ты все время это твердишь, – ответил Лишай и бросил взгляд на трактирщицу. – Эй, тащи сюда поживее эля и еды, как обещала!

– А я уже было тебя пожалела, – произнесла Фелувил, направляясь на кухню, чтобы повесить над очагом новый котелок с похлебкой.

– Вот как? – крикнул ей вслед Лишай. – Может, тогда я просто возьму, что хочу, и будьте вы все прокляты! Что скажешь?

– Давай попробуй, – ответила она, – и тебе не уйти из «Королевской пяты» живым.

– И кто же, интересно, мне помешает?

Она развернулась к нему:

– Я, болван ты рябой. И не испытывай понапрасну мое терпение, я сегодня не в настроении. Хочешь поесть и выпить? Прекрасно, только заплати вперед, ты же не из местных и все такое.

Взяв пару мисок, она наполнила их бульоном, а затем, прежде чем вернуться к чужакам, плюнула в одну из них.

Прямо перед ней, однако, возникла женщина. Взяв миску без плевка, она сказала:

– Это меня вполне устроит, дорогуша. И еще вина, если есть.

Фелувил смотрела, как женщина, покачивая бедрами, идет назад к стойке.

«Вот такой должна быть хорошая дочь, – подумала она. – За исключением, естественно, злобного взгляда. С другой стороны, злоба, по крайней мере, требует хоть какого-то ума. Ах, Фелитта, во всем виноват твой папаша, да сгниют его кости».

Улыбаясь, она отнесла вторую миску Лишаю.

Вуффин сидел в своем кресле, вслушиваясь в завывание ветра снаружи и разглядывая из-под полуприкрытых век котоящера, сжавшегося в комок в клетке.

– Что, сбежал в старую пещеру? Пустил под откос свою уютную жизнь в таверне и пришлось срочно сматываться? – Он покачал головой. – Но это больше не твоя пещера, – объяснил Гагс зверю. – Пещера теперь моя, и я устроил тут склад. Она даже уже больше не священна, я постарался разбить всех идолов и зашвырнуть подношения в море. В общем, она… как это называется?