Раненые звёзды - Сергей Котов

я могу выбраться.

Завал камней передо мной не был стабильным. Его плотность была далека от плотности монолитной скалы. А, значит, создать динамическую полость достаточного размера, чтобы вместить моё тело, вполне возможно. Да, сложно очень, нужны огромные вычислительные мощности, и ювелирная точность исполнения. Но, похоже, у меня было и то и другое.

Я выбрал нужное место, и точно рассчитанным движением под нужным углом ударил один из булыжников.

Дальше всё происходило в строгом соответствии с моими расчетами.

Камни сдвинулись, и снова легли в другом порядке. Это было похоже на примитивную компьютерную игру. Только на очень сложном, недоступном человеку уровне.

Мне пришлось разуться, чтобы чувствовать распределение нагрузки через стопы с нужной точностью. Кроссовки я взял в левую руку. А правой продолжал ударять по камням.

Небольшая заминка возникла в самом центре завала. Чтобы создать нужную конфигурацию векторов приложения усилий, мне пришлось с миллисекундными интервалами сделать десять ударов. Разум блестяще справился с этой задачей. Но тело немного подвело. Я взял средний показатель упругости сухожилий, а на правой руке, у безымянного пальца, видимо, был изъян. Сухожилие получило микротравмы, растяжение, но, к счастью, не порвалось. Как бы то ни было, это не было критично.

Я выбрался в штрек, по которому мы пришли к шахте. Вытянув ладони, ощупал воздух. По нюансам движения молекул, температурным перепадам и вибрации пола, разум восстановил картину: Кай бежит изо всех сил. До выхода ему не так уж и далеко осталось. Я надел кроссовки, и побежал за ним. Полная темнота больше не была для меня значимым препятствием.

Кая я догнал возле выхода из пещеры. Он возился с аварийным маяком, пытаясь поймать уверенный прием спутника. Увидев меня, он остолбенел. Я почувствовал, как его тело через поры начало выделять ферромоны страха, сердце зачастило, а дыхание сбилось.

— Спокойно, — сказал я нейтральным голосом, — я выбрался.

А потом восприятие мира разом, рывком, вернулось в обычное состояние.

— К…как? — смог выдавить из себя Кай.

— Долго объяснять, — ответил я, — со мной произошло что-то странное. Как будто какое-то сверхвосприятие. Я смог сделать динамическую полость в завале. И через неё выбраться наружу.

— Я вот… — он указал на передатчик, потом добавил, сбивчиво, и почему-то извиняющимся тоном, — тут помощь хотел вызвать. Думал, успеем. Бур, и шланг с кислородом. Или просто кислород гнать через завал под давлением. Оборудование есть, мы впритык, но могли успеть. Ты бы, наверное, уже сознание потерял, но шанс был…

— Спасибо, — сказал я. Потом подошёл к парню, и обнял его. Даже не задумываясь о том, что раньше никогда не сталкивался с таким жестом на Марсе.

7

— Это называется точкой инициации, — Кай буравил меня своими чёрными глазами, серьёзно глядя исподлобья, — нельзя сделать так, чтобы от рождения человеку были доступны нечеловеческие возможности. Потому что получится не человек. Пробовали поначалу — заканчивалось очень плохо. Способности рвут структуру личности, и исправить это невозможно никакими психотерапевтическими или даже фарамакологическими методами. После первых экспериментов ученые сильно пострадали. Их судили. Наказали, довольно жёстко. Потом на тридцать лет запретили любые вмешательства в человеческий геном. И запрет так бы и остался запретом, если бы одиннадцать лет назад не случилось нечто, тщательно скрываемое властями Конфедерации. Я про находку на Венере. Учёные получили добро на то, чтобы создавать подобных нам с тобой, — Кай вздохнул, и тоскливо глянул в окно. Там, на фоне морского пейзажа черной громадой высилась стартовая конструкция. Сама ракета с орбитальным челноком ещё не была установлена, но это произойдёт в ближайшие часы, — только в этот раз они поступили более разумно. Решили перехитрить природу. Заложенные изменения проявляются не сразу, а уже после формирования личности, причем в стрессовой ситуации, основанной на искусственно созданной фобии. Чтобы намертво запечатать в подсознание их неординарную ценность. Я не всё тебе рассказал, когда говорил о страхе высоты. Мне было запрещено.

— Точнее, ты сказал не правду, — заметил я.

— Если бы вы узнали всё заранее — это обнулило бы шансы на успешную инициацию, — вмешался Хорёк (на самом деле зверёк, в честь которого его назвали, был больше похож на куницу — но мне хотелось назвать ученого именно так; именно он рекомендовал меня оставить взаперти и неведении на целые сутки после того, как мы спаслись из пещер), — а в перспективе вызвало бы у тебя сильнейший комплекс неполноценности.

— Не вызвало бы, — ответил я, — я бы прекрасно прожил и без этого.

— Возможно, — согласился Хорёк, — но это может кардинально сказаться на успехе будущей миссии.

— Так почему вы не сделали это раньше? Если верить вам — достаточно было определить то, к чему у меня развивается фобия, а потом искусственно смоделировать эту ситуацию…

Я запнулся и замолчал. Меня вдруг как током прошибло. Я вспомнил тот странный разговор с Катей, после центрифуги. Когда мы обсуждали — для чего именно она приехала. Как раз сразу после этого на нас напали птицеголовые… выходит, она что, знала? Или подозревала? Выходит, что, возможно, и пришельцы тоже знали или подозревали? Но почему Алиса так обошлась со мной? Посчитала подозрения не оправданными? Или ей было просто всё равно, кто я?

— Проблема с тобой в том, что, вместе со станцией, погибла вся научная документация на тебя, — грустно вздохнул Хорёк.

— Они не знали, как тебя инициировать, — вмешался Кай, — и не знали, что именно откроется после этого.

— Тебе это не понравится, но я скажу, — продолжил Хорёк, — одна из фракций в консилиуме предлагала подвергнуть тебя всем возможными и известным типам инициации. Шансы на то, что примерно на половине тестов мы случайно наткнемся на нужную комбинацию были довольно высоки. При этом вероятность того, что к тому времени ты необратимо потеряешь разум составляли не больше пятидесяти процентов. Но нам удалось убедить остальных, что даже без инициации ты критически важен для миссии. А значит обозначенный порог риска был неприемлем.

— Значит, вы пустили всё на самотёк, — я недоверчиво нахмурился.

— Не совсем так, — Кай улыбнулся, — я думал, ты уже понял. Они модифицировали стандартные полигоны. Все наши миссии — это скрытые попытки нащупать нужную комбинацию инициации.

— Понятно, — кивнул я, — а когда фантазия закончилась, вы решили смоделировать атомный взрыв…

— И это тоже не верно! Я тебе говорил уже! — Кай развёл руками.

— Увы, атака была настоящей, — вздохнул Хорёк, — погибли тысячи. Мы бы никогда не сделали подобного собственными руками.

— Даже во имя высшей цели спасения Марса? — я испытующе поглядел на учёного.

— Если бы мы были бы способны на такое — нас не стоило бы спасать, — парировал он.