Колдунья - Инна Александрова

Прошло всего несколько дней с тех пор, как Кэрри оставила Луизу под тёмной водой у Скалистого острова, но Сэндерс не терял времени. Видя, что в Дарквилл-холле он больше ничего не сможет узнать, одним холодным, туманным утром он выехал к замку Хэмптонов.

Он был уже недалеко от замка, когда навстречу ему из-за поворота выехал всадник. Его лицо показалось Сэндерсу знакомым. Это был Тадри, который несколько дней назад благополучно добрался сюда с письмом Кэрри Энн, а теперь возвращался в Дарквилл с ответом для лорда Брэкли.

– Стойте, – повелительно сказал Сэндерс, преграждая ему дорогу. – Мне нужно с вами кое-что обсудить.

Тадри подался назад, искоса поглядев на странного человека. Он не знал Сэндерса в лицо, но с первого взгляда на него догадался, что тот не принадлежит ни к слугам, живущим в Дарквилле, ни к семье Брэкли. Далеко позади него поднимались высокие стены замка; впереди лежал тёмный лес, полный неожиданностей и опасностей, и Тадри стало жутко, совсем как в тот день, когда на лесной дороге его встретили люди Хантера.

– Что вам от меня нужно?..

Сэндерс продолжал стоять на дороге, преградив ему путь.

– Мне многое известно о вас, – ответил он всё тем же спокойным тоном. – Вас зовут Леон Тадри. Вы приехали в замок по поручению сэра Альфреда. Вам было приказано привезти сюда письмо для лорда Хэмптона, который уже передал вам ответ.

– Откуда вы всё это знаете? – спросил Тадри, поворачивая коня, но Сэндерс остановил его.

– Подождите. Я приехал сюда вовсе не для того, чтобы вести пустые разговоры. Я хочу предложить вам сделку, которая будет не безвыгодна и для вас.

Сэндерс остановился, выжидательно глядя на Тадри.

– Я уже говорил вам о письме, которое написал лорд Хэмптон и которое вам было поручено привезти сэру Альфреду. Отдайте мне его – и, даю слово, я сумею вас отблагодарить.

Сэндерс достал кошелёк с золотыми монетами и протянул его слуге.

– Золото… – еле слышно пробормотал тот.

– Отдайте письмо, и оно будет вашим.

Тадри молчал. Искушение было слишком сильным.

– Я… не могу, – прерывающимся голосом проговорил он. – Сэр Альфред убьёт меня, если узнает, что я отдал его вам.

– Никто не узнает. Зачем вам говорить о письме? Если пропажа откроется, это случится нескоро. Тогда я сам скажу лорду Брэкли, что взял его у вас; и, поверьте, он не поставит это вам в вину. Обстоятельства изменятся настолько, что, я думаю… – Сэндерс оборвал фразу на середине, так как решил, что сказал лишнее. – Вы согласны?..

– Хорошо, – Тадри глубоко вздохнул, словно собираясь броситься головой в омут. – Давайте ваше золото. Но обещайте… обещайте мне, что никому не расскажете о том, что получили это письмо от меня.

– Будьте спокойны, – заверил его Сэндерс. – Я сделаю так, что никто не узнает об этом. Но, если вы попросили меня об этом, могу ли я потребовать того же и от вас?..

Слуга кивнул, пряча золото в сумку. Сделка была заключена; письмо перешло из рук в руки. Прошла секунда – и он во весь опор поскакал прочь, исчезнув в глубине леса. Над узкой дорогой взметнулась серая пыль…

II

…Тадри давно уехал, и пыль улеглась, но Сэндерс не спешил выехать из леса. Он повернул на глухую, заросшую травой тропинку, чтобы густые кусты скрыли его от глаз людей.

Впрочем, эта предосторожность была излишней: в лесу не было ни души, только птицы бесшумно кружились над вершинами деревьев.

Отъехав достаточно далеко от дороги, Сэндерс сломал печать, и перед глазами у него замелькали аккуратные строчки письма. Хэмптон написал его совсем недавно, и даже чернила ещё не успели просохнуть.

Остановившись так, чтобы свет падал на бумагу, Сэндерс прочёл:

«…Кроме того, я рад сообщить вам, что моя старшая дочь, Кэтрин-Лорен, поправляется, и, хотя сейчас она ещё не может приехать к вам, в ближайшее время я постараюсь выполнить своё обещание…»

Пропустив несколько строк, он продолжал:

«…Я не понимаю, что за странные письма вы передали мне. Вы пишете, что Кэтрин-Лорен доехала благополучно и будет гостить у вас полтора месяца. Кроме того, я получил также письмо и от самой Кэтрин, хотя в настоящее время она находится дома, рядом со мной. Моя дочь говорит, что не писала этого письма. Оно написано другим почерком, и я думаю, что она…»

Не став читать дальше, Сэндерс снова вложил письмо в конверт и сунул его в карман. Он узнал всё, что ему было нужно. Дочь лорда Хэмптона, настоящая Кэтрин-Лорен, по-прежнему была дома и не собиралась выезжать оттуда. Девушка, живущая в замке у сэра Альфреда и называющая себя его племянницей, была самозванкой. Сэндерс не ошибся: его подозрения подтвердились, и доказательства этого были у него в руках…

Погружённый в задумчивость, Сэндерс пустил коня шагом. Поглощённый своими мыслями, он не заметил, как выехал на большую дорогу, ведущую в Дарквилл-холл, – ту самую, по которой несколько минут назад умчался Тадри.

III

В то утро, когда, не сказав никому ни слова, Сэндерс выехал из Дарквилл-холла навстречу Тадри, Кэрри спала, ни о чём не подозревая, в своей богатой постели. Конечно, она догадывалась, что Сэндерс куда-то уехал; Кэрри не видела его уже давно, а ведь раньше не проходило и дня, чтобы он не появился в замке. Но всё же его отсутствие не слишком её тревожило; скорее она даже радовалась, что теперь не встречает его. Ей всегда становилось не по себе от его негромкого голоса, холодного, безжизненного взгляда. Казалось, он знает все её тайны. Но, как бы там ни было, сейчас Сэндерса не было в замке, и Кэрри, одевшись, спустилась в гостиную, где, как и в день её приезда, собралась уже вся семья. Сегодня сэр Альфред должен был огласить своё новое завещание.

«Наконец-то мы все собрались здесь. Но что же ты? Проходи, Кэтрин», – сказала леди Брэкли, заметив её в дверях…

Дождавшись, когда в комнате наступит тишина, сэр Альфред вышел на середину комнаты. Все взгляды были устремлены на него. Все смотрели на бумажный листок, который он держал в руках. Это и было завещание, в котором лорд Брэкли должен был высказать свою последнюю волю.

«Сим удостоверяю, – медленно начал он, – что всё золото, которым я владею, замок Дарквилл и земли вокруг него я завещаю моему сыну Эдварду…»

Сидя в мягком кресле, мнимая Кэтрин смотрела на лорда Брэкли, и со стороны казалось, что она внимательно слушает чтение, но на самом деле Кэрри почти не слышала слов. Картины будущего, яркие, как сновидения, одна за другой проносились перед её глазами. Она видела свой старый замок, окружённый высокой стеной. Сверкающая карета въезжала в обитые железом ворота. Светило солнце, день был ясным и светлым; Кэрри сидела в карете рядом с Эдвардом, глядя из окна на расстилавшиеся перед ней дали.

«И всё это будет моим, – думала Кэрри. – Но что, если это обман? Странно, что они с Эдвардом помирились так скоро. Это не похоже на сэра Альфреда. Что, если я выйду замуж за его сына, а он не оставит ему ни гроша?.. Это было бы ужасно. Все мои старания пропадут впустую. Тогда всё имущество перейдёт к брату Эдварда, Джеймсу, а я опять останусь ни с чем.»

Лорд Брэкли окончил чтение и вышел из комнаты, унося завещание с собой. «Непохоже, чтобы это была подделка, – думала Кэрри, – но всё же… Никогда не мешает убедиться самой. Я пройду в его кабинет и ещё раз прочту все эти бумаги.»

Дождавшись, пока Эдвард и его сёстры покинут гостиную, Кэрри выскользнула в коридор и, не замеченная никем, вошла в кабинет сэра Альфреда.

Комната была пустой; тяжёлые чёрные шторы почти не пропускали солнечный свет, и бумаги, лежавшие на большом дубовом столе, не сразу бросились ей в глаза. Она протянула руку… но тут же отдёрнула её и отступила назад. Где-то рядом, за дверью, она услышала громкие голоса: один – незнакомый, другой – низкий и хриплый, звучавший резко и зло. Ошибиться было невозможно: этот голос мог принадлежать только одному человеку – лорду Брэкли.

Спрятавшись за портьерой, Кэрри замерла, напряжённо всматриваясь в серую полутьму. Затаив дыхание, она смотрела, как тихо и медленно приоткрылась тяжёлая дверь…

В комнату вошли двое. Кэрри узнала Бернарда Лоулесса – лекаря, который часто приезжал к Агнесс. Следом за ним шёл сэр Альфред.

– Что вы скажете мне на этот раз? – спросил он, приглашая гостя садиться. Лорд Брэкли опустился на диван рядом с ним; Кэрри услышала, как под его тяжестью заскрипели пружины.

Лоулесс молчал; его маленькие, бегающие глазки скользили по комнате, избегая смотреть лорду Брэкли в лицо.

– Я делаю всё, что могу. Я обещал вам, что она не доживёт до весны, – ответил он наконец, понизив голос почти до шёпота.

– Я знаю, – сказал сэр Альфред. – Всё это я уже слышал от вас. Вы говорите это не впервые. А между тем Агнесс ещё жива.