Путешественник во времени - Генри Ченселлор

— Прочь с дороги! — взревел он, развернул сани вокруг ледяного замка, подстегнул лошадей и бросился в погоню.

Мимо Тома с головокружительной скоростью проносились ларьки, а сверху спикировал нагнавший его орел. Огромная птица, пролетев всего в нескольких дюймах надо льдом, шепнула на ухо волкодаву что-то на древнем, непонятном мальчику языке.

— Не возвращайся в Кэтчер-холл! — крикнул орел, вновь взмывая над пристанью. — Спрячься в музее! Пес доставит тебя туда!

Что бы он ни сказал собаке, это побудило ее прибавить ходу. Вскоре показался старый мост близ музея Скаттерхорна. Лед вот-вот должен был закончиться, и надо было выпускать поводок, но он так туго затянулся вокруг запястья, что Том никак не мог высвободиться. Спрятаться в музее, в последнем прибежище. Легко сказать.

Старый мост уже нависал над ними, как вдруг над головой мальчика что-то глухо свистнуло, его завертело на льду и пронесло мимо обмякшего на льду волкодава, в шее которого еще дрожала стальная стрела.

— Теперь он наш! — прогремел торжествующий крик.

Оглянувшись, Том увидел хищно ухмыляющуюся Лотос и дона Жерваза, резко осадившего взмокших лошадей. Следующий выстрел будет последним. Она взвела арбалет, уложила тонкую стальную стрелу в направляющий паз и подняла оружие к плечу. Выровняв прицел, она навела его на мальчика, по крутому берегу карабкающегося к мосту.

— Можно?

Губы Лотос приоткрылись, лицо разрумянилось от возбуждения. На этот раз она не промахнется.

— Да?

— Подожди! — велел ей отец, щурясь на Тома, поднимающегося по ступеням музея.

— Но он же сбежит!

Мальчик всем весом налег на дверь, отчаянно пытаясь ее открыть. Губы наблюдавшего за ним дона Жерваза тронула чуть заметная улыбка.

— О нет, — пробормотал он, по-волчьи оскалившись, — напротив, он…

Лотос его уже не слушала.

— Слишком поздно, Том, — прошептала она, и ее палец на курке напрягся. — Прощай.

— Я сказал, нет!

Взмахом костлявой руки он выбил арбалет из рук дочери, и оружие с лязгом упало на лед. Девочка недоверчиво уставилась на него, ее глаза пылали гневом.

— Зачем ты это сделал? — обиженно завопила она. — Зачем, зачем, зачем?! Так нечестно, ты никогда не позволяешь мне их убивать!

— Держи себя в руках, юная Лотос! В самом деле, — презрительно фыркнул дон Жерваз, спрыгивая с саней на снег.

— Ты сказал…

— Я передумал, — осадил он дочь.

Тому наконец удалось приоткрыть дверь достаточно, чтобы протиснуться в музей.

— Этот мальчишка исключительно коварен, так что я должен действовать наверняка. Там эта нелепая птица не сумеет вмешаться, и я все улажу, можешь мне поверить.

Лотос одарила его угрюмым взглядом, но дон Жерваз не обратил на это внимания.

— Обещаю, у тебя еще будет возможность отличиться. А пока делай так, как я приказал. Встретимся на том берегу. Вскоре.

Девочка была так рассержена, что не могла говорить. Потирая ушибленное плечо, она упрямо уставилась на лошадиные крупы.

— Буду считать это согласием. Отлично. Спасибо, Лотос. Оставь этого несносного Тома Скаттерхорна мне.

И, развернувшись кругом, он поспешил вверх по крутому берегу.

* * *

Музей стоял темным и холодным — каким Том его и помнил. Хотя здесь, в прошлом, все чучела были почти новыми, в воздухе пахло старым плесневелым тряпьем. Что дальше? Мальчик так устал, что едва держался на ногах. Когда он ввалился в главный зал, перед глазами заплясали темные пятна. Где же спрятаться?

Почесав в затылке, он повернулся к косматой громадине мамонта. У него на спине вполне подходящее укрытие. Только как бы туда забраться…

— Ты что-то ищешь? — осведомился низкий рокочущий голос, звучащий как будто бы издалека, хотя до его источника было рукой подать.

Том вздрогнул от неожиданности и лишь потом вспомнил, что удивляться нечему. Его горло так пересохло, что он едва мог говорить.

— Поднимете? — прохрипел он. — Пожалуйста.

Глаз-бусина подмигнул ему с высоты.

— О чем речь, старина, — пророкотал мамонт. — Кто не рискует, тот не выигрывает, и все такое.

Одним быстрым движением волосатый хобот обвил Тома поперек туловища, поднял над полом и бережно опустил на мохнатую спину. И тут дверь с грохотом распахнулась.

— Так-так-так.

Дон Жерваз ворвался в зал, скрежеща каблуками по каменным плитам.

— Где же еще прятаться, как не в музее Скаттерхорна.

Встав посреди зала, он закружился, словно танцор, осматривая каждую витрину.

— Я хотел бы поговорить с тобой, Том Скаттерхорн, где бы ты ни был, — эхом разнесся в гулкой тишине его резкий голос. — Сейчас!

Ответа не последовало.

— Прекрасно, — сообщил дон Жерваз, медленно, палец за пальцем, стягивая кожаные перчатки. — Ты, вне всякого сомнения, слышишь каждое мое слово. Эта игра в кошки-мышки длилась так долго, что порядком мне надоела, так что я не намерен тратить время на поиски.

Аккуратно убрав перчатки в карман, он принялся мерить зал короткими резкими шагами.

— Как ты, вероятно, уже слышал, — монотонно начал он, — завтра — в твоем времени, разумеется, — я стану владельцем музея Скаттерхорна. Когда это произойдет, все в нем окажется моим и я смогу поступить с ним как пожелаю. А желания мои достаточно просты. После чудесного воскрешения крысы я точно знаю, чего хочу, и, судя по твоим выходкам в моем кабинете, ты, без сомнения, знаешь тоже. Этого, кстати, — добавил он, угрожающе вглядываясь в темноту, — я тебе еще не простил. Но меня можно переубедить.

Снова не дождавшись ответа, дон Жерваз прекратил расхаживать по залу и выудил из нагрудного кармана тонкую длинную сигару.

— Итак, у меня есть выбор, — продолжил он, глядя на чучело дронта. — Я ведь могу придерживаться первоначального плана и разрывать на части каждого зверя и птицу, пока не найду то, что ищу… — Дон Жерваз чиркнул спичкой о колонну и раскурил сигару, так что ее кончик заполыхал ярко-красным. — Или не найду, что тоже возможно. Но будь уверен, какая бы жизнь ни теплилась в этих существах, она угаснет к тому времени, как я с ними закончу.

Высокий худой мужчина держал в пальцах спичку и смотрел, как она горит.

— Занятное это дело — огонь, — пробормотал он, без содрогания водя костлявой ладонью туда-сюда сквозь пламя. — Столь полезен для одних и столь разрушителен для других.

Он задул спичку, выдохнув облачко дыма, и небрежно схватил дронта за шею.

— А-а-а-а-а!

Птица издала душераздирающий вопль и дико забилась в руке дона Жерваза, но чем сильнее она вырывалась, тем крепче сжимали ее шею длинные костлявые пальцы. Его горящая сигара медленно, но верно начала прожигать дыру в ее затылке.

— Пожалуйста, — в отчаянии завизжала она. — Нет, не надо, не надо! Не надо!

Том не мог больше этого выносить. Вскочив на ноги прямо на спине мамонта, он воззрился на Аскари, удерживающего бьющуюся птицу за шею.

— Нет! — гневно закричал он. — Прекратите!

— Так вот ты где, — процедил дон Жерваз. — А я все гадал, когда же ты покажешься.

Дронт корчилась от боли, ее голова уже дымилась.

— Да перестаньте же!

— Но почему? — небрежно спросил мужчина, не выпуская птицу. — Зачем откладывать неизбежное? Слишком мало времени и слишком много страданий.

Дронт визжала все громче. Кровь Тома вскипела.

— Хорошо! — крикнул он. — Отпустите ее, и я спущусь!

— Как пожелаешь, — улыбнулся дон Жерваз, выпустил птицу и тут же нанес ей удар по голове.

Дронт рухнула на пол и отчаянно разрыдалась.

— Ох, да заткнись же ты, мерзкая тварь, — прорычал дон Жерваз и со злостью пнул ее.

Птица охнула и тихонько захныкала, обтирая о камень подпаленные перья.

Том соскользнул вниз по хоботу мамонта и спрыгнул на пол. Он кипел от злости и готов был наброситься на дона Жерваза с кулаками, забыв о том, что сам он — худенький одиннадцатилетний мальчишка, а тот — высоченный взрослый мужчина. Каким-то образом ему удалось удержать себя в руках, и он встал спиной к двери напротив Аскари. Вся его усталость была забыта, и он напряженно, дрожа от ярости, ждал первого хода противника. Но высокий костлявый мужчина, похоже, не собирался драться — он лениво прислонился к колонне и попыхивал сигарой.

— Так-то лучше, — заметил он все так же небрежно. — Я бы предпочел побеседовать с тобой, как говорится, тет-а-тет.

Мальчик буркнул в ответ что-то грубое. Это явно было очередной уловкой.

— Мне кажется, у тебя есть кое-что принадлежащее мне, — медленно произнес дон Жерваз. — Бутылочка. Маленькая синяя бутылочка.

Том не шелохнулся. Он по тяжести в кармане ощущал, что она по-прежнему там.

— А зачем она вам? — сипло спросил он.

— Так значит, она все же у тебя, — удовлетворенно выдохнул мужчина. — Что ж, это хорошо: в ней содержится то, что я очень, очень долго искал.