Я тебя рисую - Марина Суржевская

Дома я пыталась использовать его силу, чтобы вернуть брату эликсир, рисовала Люка, сочиняющего сонеты с мечтательным видом, но на утро разочаровывалась, поняв, что мои рисунки не воплотились. Возможно, такое желание было мне не под силу даже с артефактом.

Еще затемно меня начали готовить к обряду, и я скрипела зубами, с трудом перенося все эти бесконечные процедуры.

Сама церемония должна проходить в храме Первородных, это место их силы. Мои сборы закончились лишь к обеду, меня, чистую до скрипа, и пахнущую горькими священными травами, облачили в белое платье, расшитое серебром. Мне накрасили лицо, а волосы разделили на три части и перевили сверкающими нитями, так что две пряди спускались на грудь, а третья — на спину. Лоб увенчали сверкающей диадемой, которую в храме заменят короной.

Через пару часов я стану женой…

Сглотнула, хотя горло было сухим, словно охра.

— Ваше Высочество, воды? — заметила служанка. Я с благодарностью приняла бокал, отпила глоток.

— Пора выходить, — напомнила другая, — Ваше Высочество, если не хотите опоздать на собственную свадьбу!

Первородные заулыбались, я тоже выдавила улыбку, больше похожую на оскал.

Даже брат увидит меня лишь в храме, так что сопровождали меня незнакомые лица. У ворот замка покачивалась ладья, запряженная самой редкой породой коней — крылатыми лоркалиями, и Первородные издали дружный восхищенный вздох, увидев их. Конечно, они были прекрасны — белоснежные, как мое платье…

Настроение испортилось окончательно.

В ладье я сидела одна, но меня сопровождало два десятка стражей. В их плотном кольце я заметила Диоса и Виара, и вздохнула с облегчением: хоть кто — то здесь был свой. Но мои воины сегодня были на редкость суровы и молчаливы, похоже, их предстоящее торжество тоже не радовало.

Храмы Первородных обычно без крыши, из темного камня. Просто стены, но внутри всегда сухо и тихо. Я смотрела на святилище сверху, когда мы подлетали, и прищурилась, пытаясь понять, что мне напоминает его форма. Казалось, я уже видела подобное… может, на картинках? Стены обрисовывали контур, свернутый, словно… дракон! Светлый Дух, конечно! Форма храма точно повторяла контур спящего дракона, обвившего хвостом тело! Дыхание снова закончилось в груди. Вот и еще одно подтверждение. Хотя, зачем оно мне? Я и так уже все поняла. На наших землях действительно жили эти магические создания, но что делать мне с этим знанием?

Крылатые кони опустились на дорожке, сплошь усыпанной белыми лепестками роз, так что мои ноги утонули в них, словно в мягком ковре. Юные девушки, почти девочки, подхватили длинный прозрачный покров, что накрывал мою голову и стелился сзади длинным хвостом. Стражи образовали живой коридор, распахнув по-боевому крылья и подняв клинки.

Я медленно пошла к храму, в котором ждал меня будущий муж. Прошла через увитую цветами арку и вошла внутрь. Здесь не было крыши, но было темнее, чем за стенами. И все здесь было в живых цветах и даже деревьях, словно я очутилась не в священном месте, а в весеннем саду. За белыми вишнями, яркими шапками флоксов, нежными синими звездочками агерантума и бесконечными розами, я даже не сразу рассмотрела гостей, которых здесь было удивительно мало. Всего несколько Первородных и по одному представителю других рас. Голова чуть закружилась от сладкого аромата, и я подумала, что будь здесь крыша, мы бы задохнулись. Арвиэль и его маги сильно постарались, чтобы не в срок заставить расцвести все эти растения.

Пошла по дорожке, почти не видя лиц и глядя только перед собой, туда, где стоял Арвиэль.

— Горжусь своей красавицей-женой, — Арвиэль сжал мои ладони, а мне захотелось вырвать их из его холодных рук. Я окинула быстрым взглядом его белый наряд, золотую корону и холодные серые глаза на бледном лице.

— Почему здесь нет моего брата? Я не могу выйти замуж без короля Идегоррии! — бросила я.

— Люк скоро будет. К сожалению, ему слишком поздно сообщили о церемонии…

— Ты просто не сказал ему! — возмутилась я.

Гости зашептались, а жрец нахмурился, прислушиваясь к нашему разговору.

— Люк скоро будет, — с нажимом повторил Арвиэль и прижал мою ладонь к губам. — Я просто хочу, чтобы ты скорее стала моей женой, Ева. Я так долго жду тебя…

Первородный кивнул жрецу, разрешая начать. И тот запел священные слова брачного союза, не отрывая взгляда от тонкого побега древа рода, что стоял на алтаре. Я вздохнула и перевела взгляд на это растение, просто чтобы не смотреть в глаза будущего мужа.

Лесной первоцвет, что Первородные почитают, как божество. Тонкий стебель, узкие серебристые листья, словно покрытые белым налетом. И маленький светло-желтый невзрачный бутон. Тара рассказывала, что у Первородных есть древнее предсказание о том, что однажды лесной первоцвет прорастет в сердце их правителя, и с ним на земли придет тысяча лет мира и благоденствия.

Жрец пел, его голос звучал все выше, уже почти резал слух. Сладко пахли цветущие растения, так что кружилась голова. Тонко звенела свирель в аккомпанемент к священным словам. Моя голова кружилась, плыла куда-то, и я почти перестала понимать, где нахожусь, только смотрела в серые глаза, словно в прорубь на затянутой льдом реке. Арвиэль улыбался и сжимал мои ладони все сильнее, отчего мне хотелось ударить его. Я на миг закрыла глаза, а когда открыла, с меня сняли покров и диадему, и увенчали голову короной королевства Оэр.

Слаженный вздох вырвался из уст гостей, и кто-то зааплодировал. Песня жреца оборвалась на самой высокой ноте, и в наступившей звенящей тишине Арвиэль прижал меня к себе и смял мне губы жадным, торжествующим поцелуем. А я превратилась в ледяную статую, словно внутри меня все сковало изморозью. Первородный оторвался от меня и повернулся к гостям. А я подняла глаза, рассматривая чистое небо. Даже утренние облачка исчезли, и ничто не нарушало синеву небес.

Я моргнула и опустила голову. На небо я больше не смотрела.

***

Свадебные торжества прошли для меня, как в тумане. Я не ела, только пила воду, не прикоснувшись к вину, которым пытался напоить меня Арвиэль. Он держал мою ладонь, не отпуская ни на мгновение, от чего умилялись почтенные матроны. Правители же и представители кланов смотрели хмуро.

Люк так и не появился, и его отсутствие на церемонии вызывало у гостей перешептывания и недоумение, но, похоже, моему мужу было наплевать. Я видела косые взгляды гостей, особенно суровых перий, славящихся своими строгими законами. Недоумение не исчезло даже после многочисленных тостов, а лишь усиливалось с приближением темноты. Кажется, радовался на этой свадьбе только Арвиэль.

Когда на озере полетели серебристые рыбы, Арвиэль поднялся и потянул меня за собой. Он поблагодарил гостей за их присутствие, и извинился за то, что мы должны откланяться и удалиться. На лицах придворных Первородных расцвели понимающие улыбки, а мне захотелось заорать. Но я лишь молча пошла рядом со своим мужем. Произнести это слово даже про себя было сложно, но я сделала это, потому что не хотела снова себя обманывать. Я замужем, и Арвиэль мой муж. Идегоррия обрела сильного и могущественного союзника, а мой отец может гордиться мною за рекой Бытия, с берегов которой он на меня смотрит.

Но когда за нами захлопнулась дверь покоев, и муж прижал меня к стене, почти раздирая белоснежное платье, я мигом забыла все свои благие мысли и ударила его, оттолкнув от себя.

— Прекрати, Ева! — он снова прижал меня к стене, сжал мои ладони, которыми я отбивалась. — Ты моя! Моя жена! Я столько лет ждал этого! Ты моя!

— Нет! — я вывернулась, оставив в его руках клок своего наряда. Матовые жемчужины посыпались с разорванного ворота, глухо падая на доски пола. Я отбежала к окну, с отвращением рассматривая мужчину. — Не подходи ко мне. Я не хочу!

Арвиэль постоял, тяжело дыша, подошел к столику и одним глотком опрокинул в себя бокал вина. А потом принялся снимать с себя белые ритуальные одежды, не спуская с меня прищуренных серых глаз.

— Что ты делаешь? — дрожащим голосом спросила я.

— Ты моя жена, Ева, — бесцветным голосом пояснил он, швыряя на пол длинное верхнее платье с широкими рукавами, под которым была тонкая сорочка и узкие брюки. — Ты будешь моей… во всех смыслах. И сними свой наряд, это ритуальное платье рода, не хочу его рвать. Оно еще пригодится, когда наша дочь будет выходить замуж.

Наша дочь?! Я шарахнулась в сторону, но Первородный поймал меня, прижал спиной к своей груди, на которой успел расстегнуть рубашку.

— Ева, моя любимая, моя солнечная девочка, — зашептал он, пытаясь освободить меня от одежды. Потом задрал мне подол, скользнул холодными руками по моим бедрам. — Какая же ты горячая…

— Зато ты холодный, словно слизняк! — не сдержалась я.

Он замер на миг и резко развернул меня к себе. На белом лице серые глаза казались черными дырами.