Волки в погонах - Сергей Донской

Растопыриваясь все сильнее, Любаня надвигалась на Громова. Ее махновская прическа вздыбилась, глаза метали молнии. Зато преображение, произошедшее с ней при виде стопки долларов, извлеченной Громовым, было поистине фантастическим. Выставленные локти куда-то подевались, чело разгладилось, волосы улеглись на голове ровнехонько. Прелесть, а не женщина.

– Я подумал, что деньги удобнее вручить вам, а не вашему супругу, – сказал Громов бархатным голосом. – Женщины куда рациональнее мужчин, верно?

– А то! – Купюры так и замелькали в руках Любани, моментально забывшей о существовании гостя.

– Позвольте. – Громов ловко обогнул ее и добавил, обращаясь уже к спине хозяйки: – Всего доброго. Рад был познакомиться.

– И вам того же… – Она кивнула, продолжая пересчитывать деньги. – И я тоже рада…

Очутившись за забором, Громов обернулся. Полковничья жена уже спешила к баньке, лавируя между грядками. Хотелось надеяться, что Тупиков успел забаррикадироваться и сдаст бастион только на самых выгодных для себя условиях. Хотя, учитывая махновскую сущность его супруги, это был не тот случай, когда повинную голову меч не сечет. Очень даже наоборот.

Спускаясь по тропинке к мостику, Громов заметил внизу застывшего, как изваяние, рыболова. Концом его удилища можно было запросто коснуться противоположного берега, а мужик тем не менее надеялся что-то поймать в этой невзрачной речушке. Удручающая картина. Громов невольно подумал, что добраться до генерала Чреватых шансов у него еще меньше, чем у этого одинокого рыболова – выудить приличного окуня. И все же мужик упрямо смотрел на свой поплавок, а Громов шел к машине, чтобы отправиться в Завидово.

А кто-то в этот момент пытался поставить недостижимый рекорд, выиграть заведомо проигрышную партию, победить смертельную болезнь. С одной стороны, упрямцы похожи на запрограммированных роботов, не способных смириться с обстоятельствами. С другой – там, где любой механизм просто сломается от сознания своего бессилия, такой человек сделает еще одну попытку, и еще, и еще. Что ж, тем, кто не умеет вовремя идти на попятную, остается только продолжать двигаться вперед.

Может быть, это был не самый мудрый принцип на свете. Но, какими бы ни были принципы, выработанные Громовым за годы жизни, он предпочитал им следовать. Это был единственный известный ему способ оставаться самим собой.

Когда хлипкие доски мостика перестали пружинить под ногами и Громов начал взбираться по откосу вверх, до его ушей донесся звук, который не мог обмануть того, кому выражение «боевые действия» известно не понаслышке. Где-то совсем рядом раздавалось тарахтение вертолета. Через минуту Громов увидел его, идущего над поселком на бреющем полете.

Удалившись, вертолет ненадолго завис на фоне грязно-серых облаков, опустил металлическое рыло к земле, словно принюхиваясь к взятому следу, а затем резко накренился и исчез за косогором, чтобы развернуться там и совершить рейд в обратном направлении.

«Вертушка» явно не имела никакого отношения к гражданской авиации. На этот раз она пронеслась прямо над Громовым, и он отчетливо разглядел красную звезду на темно-зеленом корпусе. Когда плоское днище машины с хищно растопыренными лапами шасси оказались над его головой, кусты вокруг упруго пригнулись к земле, пережидая шквал ветра. Унесло в прибрежные заросли воробьиную стаю. Спугнутая механическим рокотом, тропинку пересекла блеющая козочка, волоча за собой веревку с вырванным из земли колышком. Где-то заливалась истеричным лаем собачонка.

Позволив полюбоваться своей грозной мощью всем желающим, огромная стрекоза опять исчезла из виду, а потом стих и шум ее мотора. Но Громов чувствовал, что это ненадолго. И он не верил в случайное появление вертолета над дачными угодьями. Это был «Ми» – не прозаическая «восьмерка» и даже не «двадцать четверка», а самая что ни на есть двадцать девятая модель, маневренная, оснащенная по последнему слову техники, шестилопастная. Такой машиной Громову управлять не доводилось, хотя на «двадцатьчетверке» он как-то даже совершил вынужденный боевой вылет.

Но то случилось в Нагорном Карабахе, а видеть боевую технику над мирным поселком было странновато. Вряд ли какой-нибудь проживающий здесь вояка стал бы опылять свой сад из «Ми-29» или гонять на нем за продуктами. Версия напрашивалась иная, куда более зловещая. Громова, несмотря на то что ему удалось избавиться от «хвоста», неизвестным образом выследили. В том, что преследователи сумели остаться незамеченными на Ленинградском шоссе, он сильно сомневался. В ясновидение не верил. А вот о существовании хитрых приборчиков, с помощью которых можно наблюдать за перемещениями объекта, был осведомлен лучше кого бы то ни было.

Значит, радиомаяк. Его могли установить на машине Громова во время непродолжительной стоянки близ рынка. И теперь намеченная поездка в Завидово сделалась совсем уж проблематичной. Состязаться с военным вертолетом в скорости и огневой мощи дело, конечно, почетное, даже героическое, но заведомо проигрышное.

Громову доводилось видеть в Нагорном Карабахе, во что превращаются автомобили и их седоки после того, как их прошьешь очередью из крупнокалиберного пулемета. Получается нечто вроде неоднократно продырявленной банки с килькой в томате, только в гораздо более впечатляющих масштабах. Никакому ремонту и восстановлению это месиво не подлежит. А значит, если только ты человек, а не какая-то безмозглая килька, то такой вариант тебя устроить никак не может.

Бросив последний взгляд в том направлении, где скрылся вертолет, Громов двинулся дальше, сильно подозревая, что сегодняшнее воскресенье будет помниться ему дольше, чем того хотелось бы.

* * *

Площадка перед магазином выглядела уже не такой безлюдной, как утром. Дворняга с крыльца куда-то исчезла, зато на сцене возникли другие, не менее колоритные персонажи.

К забулдыге, получившему от Громова десятку, присоединились такие же неряшливые единомышленники, одежда которых выглядела так, словно все лето провела на огородных чучелах. Оживленно выясняли отношения две тетки, которым, судя по запальчивым интонациям, лишь бюсты и животы мешали сблизиться для того, чтобы перейти в рукопашную. Азартно лузгали семечки местные огольцы с выгоревшими на солнце волосами.

Они, сидящие рядком на низком ржавом заборчике, первыми заметили приближение незнакомца и откровенно уставились на него. Затем их примеру последовала остальная публика. Тетки моментально понизили тон и, не сговариваясь, развернулись таким образом, чтобы, не дай бог, не пропустить, если Громов отчебучит что-нибудь этакое. Все равно что. Лишь бы было, что потом обсуждать до вечера, а еще лучше – до самой глубокой осени.

Громов обошел свою «семерку», делая вид, что проверяет, в порядке ли колеса. На стоянке возле рынка машина стояла радиатором к голубой «Ниве», значит, ее водителю было сподручнее всего прицепить «маячок» где-нибудь под передним бампером. Присев на корточки, Громов пошарил рукой по днищу, и вскоре на его ладони лежала безобидная на вид деталька, покрытая пылью.

Он открыл машину, сел на переднее сиденье и повертел находку перед глазами. Судя по конструкции, радиомаяк был не из самых мощных. Такие дают устойчивый сигнал в радиусе 2–3 километров, а находясь от пеленгатора дальше, могут указать лишь примерное местонахождение объекта. Вполне достаточно, чтобы вычислить направление, в котором двигался Громов, а потом засечь его машину с вертолета. Он наверняка стоял сейчас где-нибудь подальше от людских глаз, и кто-нибудь из его экипажа ждал, пока мигающий огонек на экране не сдвинется с места.

Громов подумал, что это как раз тот случай, когда он только обрадовался бы, если бы оказалось, что он ошибается. Что ж, оставалось либо окончательно утвердиться в своих подозрениях, либо забросить маячок подальше и забыть о его существовании. Рассеянный взгляд Громова остановился на велосипеде, прислоненном к стене магазина. Через пару секунд он уже знал, каким образом можно перехитрить прилетевшего «волшебника в голубом вертолете» и пустить его по ложному следу.

Пошарив по карманам, он пересчитал наличные деньги, часть оставил на бензин и непредвиденные расходы, а триста рублей зажал в кулаке и выбрался наружу.

– Здорово, мужики.

Юное поколение, польщенное столь взрослым обращением, вразнобой откликнулось на приветствие. Кто сплюнул, кто зубом цыкнул, а один даже процедил предельно сокращенный вариант слова «здравствуйте» – звонкая «з» в начале, не менее звонкое «с» в конце. И никаких дополнительных звуков между ними.

– Чей агрегат? – спросил Громов, указав подбородком на заинтересовавшее его транспортное средство.

Все трое, как по команде, обернулись на велосипед. Не остались равнодушными также забулдыги и две агрессивные тетки. Будто у стены не допотопный «Турист» красовался, а некое невиданное доселе чудо техники.