Клеймо красоты - Елена Арсеньева

– Пока ничего, – вздохнула Маришка. – Сказали, чтоб я не путалась под ногами и не стояла под дверью. Как закончится – позовут.

– Он так и не приходил в сознание?

– Нет…

Павел кивнул. Конечно! Рана у Петра… что и говорить! Да и транквилизатор из аптечки, наверное, подействовал на него достаточно сильно, учитывая большую кровопотерю.

Павел пошатался по комнате, страдая от звуков, издаваемых телевизором. Два супермена, один белый, другой черный, без устали мутузили друг друга кулаками. Если закрыть глаза и послушать чавканье их кулаков, можно было решить, что происходит чемпионат мира по замесу теста.

Павел посмотрел на часы. Одиннадцать утра. В такую-то рань – и этакую кровавую зарубежщину гнать!

– Слушай, давай переключим, а? – попросил он с нотками мольбы. – Такая тошнотина…

– Да переключай, я и не смотрю, – слабо отмахнулась Маришка, незряче глядя на экран.

Он пощелкал кнопочками. К сожалению, телевизор принимал только два канала: ОРТ, где продолжался чемпионат по тестозамесу, и какой-то местный. По местному шел мультик, и Павел некоторое время не без удовольствия следил за приключениями Маугли, которого чуть не разорвали на части бандерлоги, однако фильм скоро кончился, и на экране появилась заставка воскресного «Шоу недели», а потом оживленное личико ведущей.

– Ой, переключи, а? – с тоской попросила Маришка. – Я эту девку терпеть не могу, такая манерная!

Павел с любопытством покосился на нее: а ведь пациент скорее жив, чем мертв! Загадочные все-таки существа женщины. Только что сидела с таким видом, словно это не Петра, а ее пронзила пуля, и вот поглядите-ка!

Да, женщины – загадочные существа. Особенно некоторые из них…

– О вкусах не спорят, конечно, – пробормотал Павел, покладисто переключая программу. – Тебе больше по вкусу крутые парни?

Белый супермен уверенно продвигался к победе. Он уже не месил тесто: давил обеими ручищами черную шею противника. Тот бился, хрипел, выпучивал глаза и очень натурально вываливал изо рта язык.

– Бр-р! – передернулась Маришка. – Ладно, давай лучше ту противную девку.

«Противной девки», впрочем, на экране уже не было. Вместо нее сиял титр: «Сенсация недели».

– Ну, давай сенсацию, что ли, – вздохнул Павел, поудобнее устраиваясь в кресле и вытягивая ноги. Сейчас бы еще толстостенный бокальчик, на дне которого плещется терпкая лужица «Ларсена», – и вполне можно жить!

«Сенсацией недели» был репортаж из косметической клиники «Аллюр», где впервые в Нижнем собирались применить новейший метод пластической коррекции внешности. Сначала возник тощий доктор с вдохновенно горящими глазами и долго повествовал о волшебных свойствах каких-то там липостероидов. Вновь появившаяся «противная девка» совала ему в рот микрофон и кивала с умным видом. Павел слушал вполуха, исподтишка косясь на Маришку. У той на лице было написано плохо скрываемое раздражение. Впрочем, возможно, раздражала Маришку не столько ведущая, сколько то, что больничный халат был ей тесноват – все-таки габариты у Брунгильды соответствующие, богатырские! – и едва не трещал на груди и бедрах, плотнехонько облегая фигуру. Вдобавок на груди не хватало одной пуговицы, и Маришке приходилось то и дело стягивать расходящиеся полы.

– А теперь – наш репортаж! – возвестила «противная девка» и круто развернулась. Камера последовала за ней и взяла в кадр испуганное женское лицо: худое, большеглазое, с гладко зачесанными волосами. – Вот наша героиня. С помощью липостероидов она в течение часа станет другим человеком!

Маришка усмехнулась с видом превосходства красавицы над дурнушкой. Павел тоже сидел, растянув губы в улыбке.

– Это же надо… – пробормотал он. – Повезло женщине, ничего не скажешь! Небось она только об этом и мечтала – стать другим человеком.

– Сейчас, после нашего краткого ознакомительного интервью, вы сможете увидеть некоторые этапы операции, а потом мы познакомимся с той же особой, однако изменившейся коренным образом. Вы не назовете нам свое имя, фамилию? – сладким голосом обратилась она к испуганно-угрюмой женщине.

Та резко мотнула головой, озираясь с таким видом, словно в любую минуту готова была шмыгнуть в сторону – и исчезнуть без следа, но не может этого сделать по каким-то причинам… ну, например, ее заранее приковали наручниками к веселенькой ведущей.

– Это ваше право, – согласилась «противная девка». – Пусть имя первой клиентки «Аллюра» останется красивой маленькой тайной! Насколько мне известно, вы получаете бесплатное обслуживание как участница рекламной акции?

Женщина опять кивнула, опуская голову, словно стараясь спрятать лицо.

– По-моему, я ее где-то видела, – рассеянно сказала Маришка. – Точно, видела. Но где?

Похоже, «Аллюр» не пожалел денег на рекламу и сделал все, чтобы прельстить будущих клиенток. Великолепные покои салона, парикмахеры, маникюрши, массажисты – красивые, как люди будущего, и одетые, как древние греки. Роскошное оборудование, изобилие немыслимой косметики. А кабинет доктора Воробьева, осуществлявшего операцию, отдаленно напоминал ту самую станцию «Мир», на которой произросли отечественные липостероиды, бывшие в несколько десятков раз дешевле зарубежных аналогов.

– И все равно это жутко дорого, – вздохнула Маришка. – Мне надо года три зарабатывать на такую операцию. Да нет, что я говорю? Доллар теперь сколько стоит? Двадцать пять? Это значит, три тысячи долларов… семьдесят пять тысяч рублей?! Ой, нет, пусть они там как-нибудь без меня обойдутся, в своем «Аллюре»!

– А зачем тебе «Аллюр»? – удивился Павел. – С твоей-то внешностью тебе небось проходу от мужчин нет, какой вообще может быть «Аллюр»?! Вон Сергей вокруг тебя так и вился! Бедный Петр с ума сходил, я же видел.

– Да ты что? – Маришка явно не знала, что делать: то ли всплакнуть по «бедному Петру», то ли поболтать. Похоже было, что ее распирает какой-то секрет, которым она просто жаждет поделиться. – Сергей?! Значит, ты тоже клюнул на эту удочку? Это я его попросила мне подыграть, чтобы Петьку завести немножко. Рассказала, как да что, – он и согласился. Мы с Сергеем работаем вместе, вот и все! Он совершенно по своим делам приехал в Вышние Осьмаки, мы там случайно нос к носу столкнулись – и оба глазам не поверили. Я его даже не сразу узнала, потому что видела его пару раз на собраниях, да к нам в паспортный отдел он заходил раз или два, я даже сначала не могла вспомнить, как его зовут…

– А что, при кафедре филологии университета теперь открыт паспортный стол? – осведомился Павел, не отрывая глаз от лица клиентки «Аллюра», одетой в бледно-голубую хламиду и уложенной на операционный стол. Доктор Воробьев нависал над нею с видом египетского жреца, только вместо священного скарабея в руке его был зажат липостероидный корректор.

– Какая кафедра филологии, ты что? – удивилась Маришка.

– Ну, насколько я помню, Сергей – фольклорист? – с невинным видом пробормотал Павел, не отрывая глаз от экрана.

– О-о… – жалко простонала Маришка и покраснела так, что кровь, чудилось, вот-вот брызнет сквозь кожу тугих щек.

– Значит, он не фольклорист, – констатировал Павел, с интересом наблюдая за служительницей «Аллюра», которая демонстрировала с экрана два больших фирменных пакета: один с платьем из «Жаклин Кеннеди», а другой с туфельками из «Эконики». Это были подарки «Аллюра» первой преображенной клиентке. – Ну что ж, я почему-то так сразу и подумал. И в каком же он звании, интересно знать?

– Капитан, – шепнула Маришка.

– Н-ну…

– Никакое не н-ну! – обиделась она. – Сережа ведь еще совсем молодой. Сколько ему может быть? Двадцать восемь, тридцать? Он как мой Петя.

При воспоминании о муже глаза Маришки налились слезами, и Павел счел своим долгом отвлечь ее от печальных мыслей.

– А ты уверена, что он… в самом деле капитан? – спросил осторожно.

– То есть как это?

– Да нет, я не в этом смысле. Если он представлялся как фольклорист, а оказался оперативником, то вполне может оказаться не капитаном, а…

– А кем еще? – фыркнула Маришка. – Майором, что ли? Нет, вроде бы ему еще до очередного звания год, а то и два.

– Да почему обязательно майором? – загадочно усмехнулся Павел. – Случается, люди ведут очень интересный образ жизни… Двойной! Ты никогда не слышала о сращивании криминала с правоохранительными органами? К примеру, история с Бридзе тебя ни на какие размышления не навела?

Маришка какое-то время смотрела на него, хлопая ресницами, но так и не нашлась что сказать и обратила взор к позабытому телевизору. И внезапно ахнула, да так громко, что Павел даже подпрыгнул в кресле. Тоже посмотрел на экран – и у него перехватило дыхание.

На него смотрела… Ирина. Та самая Ирина Бурмистрова, от которой голова его вот уже третьи сутки шла кругом, и ничто не могло остановить этого странного головокружения: ни дела, которые привели Павла в Вышние Осьмаки, ни пожар, ни угроза гибели в подземелье, ни гроза, ни ночные события.