(не)моё чудовище (СИ) - Деметра Фрост

целую.

Когда Алексей заруливает на парковку универмага, девушка порывается обуться.

- Куда? - хмуро бросаю я, перехватывая ее запястье.

- У меня дома шаром покати. Нужно кое-что купить, - повторяет она, бросив недовольный взгляд исподлобья.

- Скажи, что, Алексей сходит.

Самойлова поджимает губы и после секунды раздумий четко и неторопливо диктует небольшой список.

Хлеб. Овощи. Мясо. Сыр Гауда.

- И вина, - добавляю я довольно.

Неужели Самойлова, как добропорядочная хозяйка, собирается накормить меня, своего спасителя и по совместительству источник ее проблем, ужином? Какая хорошая девочка!

- Никакого вина! - тем не менее возмущается она.

- Какого-какого, - передразниваю я ее, - Иди, Алексей. Можешь не торопиться.

- Эй! - взвизгивает Ника, как только я, едва дождавшись хлопка двери, резко поддаюсь к ней, вжимаюсь всем телом и жадно вгрызаюсь в столь своевременно распахнутый рот.

48. Вероника

Очередная сценка из сопливого кинца. Нелогичная, абсурдная, высосанная из пальца, но…

Такая сладкая… Такая, оказывается, желанная…

Неправильная и правильная одновременно.

Как же часто подобное бывает в жизни…

Когда чудовище целует меня - жадно, напористо, почти грубо - я напрочь слетаю с катушек. Не отталкиваю его, а, наоборот, порывисто цепляюсь за плотную и гладкую ткань пиджака на широких и крепких плечам и прижимаюсь в ответ.

Грудью к груди. Животом к животу.

С болезненным остервенением отвечаю на мощные и уверенные толчки его языка, глубоко проникающие в рот, переплетаюсь с ним своим собственным и бесстыдно стону в своеобразный такт.

Господи, как же хорошо…

Как же это чертовски хорошо!

И не только жаркие и жадные поцелуи моего чудовища. Он его прикосновений - к лицу, к затылку, плечами груди - я мгновенно наполняюсь жаром и маленькими вспыхивающими под кожей звездочками.

И снова - это одновременно порочно и сладко. И так соблазнительно! Эти ласки туманят голову и заставляют унести себя куда-то вверх, где наслаждение окутывает подобно теплому и одуряюще пахнущему пледу. Он обволакивает, сжимает и одновременно воодушевляет.

Своей сладостью. Терпкостью. Ярким и обжигающим огнем.

Ну не дура? С такой легкостью поддаюсь на соблазн… снова…

Ой, дурная…

Но зато я получаю то, чего так и не дождалась в прошлый раз.

Продолжая жадно жрать и почти что трахать мой рот своим, Лев забирается ладонью под подол моего платья. Опять. Но на этот раз на мне нет колготок и поэтому ощущения вдвойне острее, чем раньше. Особенно когда умелые мужские пальцы уверенно проходятся по влажной тряпочке трусиков, вызывая во мне очередный пожар и новую порцию дрожи.

Подушечками пальцами чудовище слегка надавливает через ткань на бугорок клитора и чувствительные складочки. Проникает немного внутрь и ощущение кружева на чувствительных стеночках невероятно дразнит и раздражает, делая ощущения почти болезненно острыми.

Но мне этого мало для настоящего удовольствия. Хочется… глубже… сильнее… больше…

- Сладкая… - мягко выдыхает Лев в мои губы, - Отзывчивая…

- Я тебя убью… - бормочу я раздраженно, - Если сейчас не кончу.

- Серьезно? - мужчина вроде бы как удивляется, - Уу… какой злой котенок…

Но, несмотря на свои слова, мужчина на краткий миг вытаскивает пальцы. И почти сразу же отодвигает трусики в сторону, чтобы войти снова - аккуратно, но уверенно. И, судя по наполненности, сразу двумя пальцами.

От острого укола наслаждения я выгибаюсь и скулю - протяжно и громко. Краем сознания отмечаю самодовольную ухмылку на лице Смирнова. Но лишь на один миг, потому что чудовище начинает активно двигаться внутри меня, одновременно ловя с губ мои прерывистые стоны и стыдливые всхлипы.

- Мокрая девочка… Сладкая девочка… - неразборчиво и довольно шепчет он, - И такая жадная. Так и хочешь, чтобы я тебя трахнул…

От его пошлых слов мне становится немного не по себе, но ощущения, которые я сейчас испытываю, перекрывают флёр стеснения и стыда.

Но он прав.

Я безумно хочу его. И кончить тоже хочу. Но боюсь.

Ужасно боюсь своей странной, какой-то ненормальной зависимости от его власти надо мной. От его запаха. От его рук и тяжести его тела на моем.

Правда, всяческие мысли улетучиваются, когда Лев делает какое-то странное, практические неуловимое движение пальцами внутри меня - то ли нажимает на какую-то треклятую точку G, то ли по-особому сгибает и трет костяшками внутренние стеночки влагалища. Но чувственный спазм скручивает низ живота в преддверии оргазма, и я инстинктивно задерживаю дыхание и сжимаюсь внутри, чтобы не упустить, не потерять это удивительное ощущение.

- Кончаешь? - по-кошачьи урчит Лев, - Хочешь кончить, детка?

- Да… да… - шепчу я неразборчиво, закатывая глаза.

Определенно, очень хочу! Хотя бы так, от легкого петинга и стимуляции клитора, которые Лев тоже трет - аккуратно, но настойчиво, подушечкой большого пальца.

Удивительно, но мне не надо подсказывать, как и что именно ему надо делать. Лев, как умелый музыкант, с легкостью находит на мне все необходимые точки и слабые места, как на инструменту, и играет, играет, играет…

Вызывает одну волну дрожи за другой.

Один спазм за другим.

И медленно, но уверенно и неотвратимо подводит к оргазму.

- Да! - взвизгиваю я, когда туго стянутый узел после после очередного спазма круто разворачивается в струнку и бьет прямо в мозг.

И в глаза.

И в грудь.

И взрывается фейерверком, сжигающий дотла все чувства и эмоции и рассыпающийся ослепительными искрами, от которых все тело сводит нереально сильными судорогами.

- Божечки… божечки… - стону я, - Как же хорошо… хорошо…

- Да уж, это было сильно, - усмехается Лев и самодовольно, но почему-то совершенно не обидно смеется.

И очень своевременно убирает руку и одергивает подол моего платья, потому что дверь со стороны водительского сидения распахивается и появляется Алексей.

Господи, как же стыдно!

***

Меня все еще немного потряхивает, пока мы едем по знакомым улицам, а Лев, как ни в чем не бывало, обнимает меня за плечи и прижимает к своей груди.

От его пиджака пахнет дорогим материалом и туалетной водой - пряной, терпкой, но невозможно приятной. Приятно колется и его борода, немного касающаяся моего лба, когда мужчина наклоняется и шумно, как какой-то зверь, вдыхает запах моих волос.

Мои щеки горячие и красные - мне безумно неловко за то, что только что произошло в салоне автомобиля. Стыдно и за шумное и яркое проявление своих эмоций, и за реакции своего тела.

Но одновременно мне и безумно хорошо и неожиданно спокойно.

Странное ощущение правильности