Лесная обитель - Мэрион Брэдли

– Бить я ее не стану, если ты этого опасаешься, – с улыбкой проговорила Лианнон. – Я ни разу не ударила ее, даже когда она была ребенком, а, наверное, следовало бы. Она сама выберет наказание, если пожелает.

– Но, матушка, – возразила Эйлан, – ты ведь сама поручила мне разузнать о родственниках девочки.

– Я не просила, чтобы ты расспрашивала римлян, – раздраженно ответила Лианнон. Эйлан была удивлена. Интересно, каким же образом в таком случае она могла отыскать родственников девочки, мать которой была римлянкой?

Позже, когда она сидела в кругу жриц, Эйлан нашла возможность поговорить с Кейлин.

– Лианнон сказала, что накажет тебя. Прости меня, пожалуйста. Тебя ожидает суровое наказание? Она пообещала не бить тебя.

– Бить она не станет, – ответила Кейлин. – Скорей всего, она ушлет меня в лесной домик, чтобы я в уединении поразмыслила над своими грехами, а заодно навела порядок в хижине, выполола вокруг сорняки и убрала хворост. Это не такое уж страшное наказание. Лианнон, наверное, и не догадывается, что я рада возможности пожить в уединении, где мне никто не будет докучать и я смогу посвятить все свободное время музыке, погрузиться в свои мысли. Не тревожься, меня никто не тиранит.

– Ты будешь жить в лесу совсем одна? Разве тебе не страшно?

– А чего мне бояться? Медведей? Волков? Бродяг? Последнего из медведей, которые водились в этих местах, выловили лет тридцать назад. И разве тебе приходилось видеть, чтобы на базаре продавали волчью шкуру? Что касается людей, ты и сама имела возможность убедиться, что я способна прогнать любого, кто сунется ко мне. Нет, я не боюсь жить одна в лесу.

– А я бы с ума сошла от ужаса, – уныло созналась Эйлан.

– Охотно верю, но я не страшусь одиночества. Я буду предоставлена сама себе – никаких занятий, никаких обязанностей. Я смогу вдоволь наслаждаться музыкой. Так что мне будет очень даже хорошо, – заверила девушку Кейлин. – Такое наказание – хоть она и считает это наказанием – мне совсем не в тягость.

Эйлан больше ничего не сказала наставнице. И конечно, они с Дидой не станут возражать, что в отсутствие Кейлин им придется чаще дежурить в покоях Лианнон. Дополнительная работа не пугала Эйлан: она любила Лианнон и поэтому мирилась со всеми ее недостатками. Она была уверена, что Дида тоже любит старую женщину. Но все же ей будет недоставать Кейлин.

Поразмыслив немного, Эйлан поняла, что, если бы Лианнон была по характеру более властной и жесткой женщиной, ее, наверное, сурово наказали бы и даже высекли. Хоть Кейлин и говорит, что решение Верховной Жрицы ее ничуть не расстроило, ей придется расплачиваться за проступок Эйлан. Девушка чувствовала себя виноватой перед жрицей, но отнюдь не раскаивалась в том, что согласилась встретиться с Гаем. Жаль только, что беседа длилась так недолго. Ей нужно было многое сказать ему, хотя она точно и не знала, что именно.

Кейлин оставила на время Лесную обитель. Эйлан заметила, что мало кто из женщин опечален отсутствием жрицы. По-видимому, она не пользовалась большой любовью у обитательниц святилища. Похоже, только Миллин и Эйлид искренне любили Кейлин, ну и, конечно, Лианнон.

Лето шло на убыль, погода менялась. С началом осени зарядили дожди. Однажды, сидя вечером возле очага в кругу других послушниц, Эйлан неожиданно для себя задумалась о Кейлин. Как она там одна? Не течет ли крыша? Не устала ли она от одиночества и тишины леса?

Девушки коротали время, загадывая друг другу загадки. Наконец им это наскучило, и они попросили Диду спеть или рассказать какую-нибудь историю.

– Что же вы хотите услышать? – неохотно поинтересовалась Дида.

– Расскажи нам предание о потустороннем мире, – предложила Миллин. – Про Брана, сына Фебала, про его путешествие в западные земли. Все барды знают это сказание.

И Дида протяжным голосом, нараспев, поведала девушкам о Бране, о том, как он встретился с морским богом Мананнаном – повелителем мира призраков. Он превращал море в зеленый лес, заколдовывал рыб, и они становились птицами и летали по небу. Волны по его приказу застывали, преображаясь в цветущие кусты, а обитатели морских глубин оборачивались овцами и плавали среди деревьев. И когда Мананнан выпал из лодки, волны вспучились, выбросив его на берег, а все люди утонули.

Дида закончила свой рассказ, и девушки, словно малые дети, зачарованные волшебством фантастического мира, попросили ее рассказать еще какое-нибудь предание.

– Расскажи о Царе и трех ведьмах, – предложила одна из послушниц.

– Давным-давно, – вновь заговорила Дида, начав свое повествование со слов, которыми начинаются все сказки, – в добрые времена, гораздо лучше нынешних, для людей, живущих на этой земле, в мир иной было открыто много дверей, и если бы я тоже жила тогда, то теперь меня не было бы с вами… Так вот, в далекие времена, о которых не помнят даже самые древние из наших старцев, в доме, стоявшем у входа в подземный мир, жили царь с царицей… В канун праздника Самейн ворота в мир иной открывались. И вот в один из таких дней, на распутье времен, когда полночь уже отметила конец старого года, а рассвет нового еще не наступил, к воротам подошли три ведьмы. У одной вместо носа был пятачок, как у свиньи, а нижняя губа свисала аж до самых колен, так что невозможно было разглядеть ее наряд. У второй обе губы были скошены набок, а борода отросла чуть ли не до пояса, скрывая грудь. А третья ведьма – еще более мерзкое существо, однорукое и одноногое. Под мышкой она несла свинью, которая была гораздо симпатичнее, чем она сама. По сравнению с этой ведьмой свинья была просто принцессой.

Все девушки уже громко смеялись, а Дида, улыбаясь, продолжала:

– Три ведьмы вошли в дом и сели у очага, не оставив места для хозяев, так что царь с царицей вынуждены были примоститься на свободной скамейке у двери.

Затем первая из них, с длинной губой, сказала: «Я проголодалась. Что вы мне предложите поесть?» Царь с царицей поспешно сварили большой горшок овсяной каши. Ведьма, проглотив все, что было в горшке, – а этого хватило бы, чтобы накормить целую дюжину мужчин, – закричала: «Ах вы скряги, я не наелась».

А в такую ночь гостям нельзя отказывать ни в одной просьбе. Поэтому царица, призвав на помощь всех своих служанок, опять принялась варить гостям овсяную кашу и вдобавок напекла в очаге овсяных лепешек. Но сколько она ни кормила гостью, та по-прежнему требовательно рычала: «Есть хочу».

Потом вторая ведьма, та, что с бородой, начала жаловаться: «Хочу пить». Перед ней поставили бочку с пивом, она осушила ее одним махом и опять заныла, что ее мучает жажда. Царь с царицей испугались, что ведьмы съедят все запасы, заготовленные на зиму. Они вышли из дома и стали держать совет, как им избавиться от прожорливых гостей. Вдруг из-за холма к ним явилась фея и поприветствовала царицу: «Да хранят тебя боги, добрая женщина. Почему ты плачешь?» Царица объяснила свои страхи, сказав, что у них гостят три ведьмы, которые, очевидно, намереваются сначала съесть все их запасы и дом, а потом уже и самих хозяев. И тогда фея дала им совет.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});