Сумма теологии. Том IX - Фома Аквинский

Ответ на возражение 3. Общее благо прекраснее блага частного в том случае, если они относятся к одному и тому же роду, однако частное благо может быть лучшим по роду, и в этом смысле посвящённое Богу девство предпочтительней плотского чадородия. Поэтому Августин говорит: «До́лжно признать, что плотское чадородие даже тех жён, которые ныне не ждут от супружества ничего иного помимо детей, которых желают сделать служителями Христовыми, не может возместить утраты девства».

Раздел 5. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ ДЕВСТВО НАИБОЛЬШЕЙ ДОБРОДЕТЕЛЬЮ?

С пятым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что девство является наибольшей добродетелью. Так, Киприан говорит: «Теперь обратимся к девам. Величественна их слава, и столь же велико их призвание. Они – цветок, посеянный Церковью, гордость и украшение духовной благодати, славнейший удел паствы Христовой».

Возражение 2. Далее, чем больше добродетель, тем больше и награда за неё. Но наибольшей награды заслуживает девство, а именно, как говорит глосса на слова [Писания] (Мф. 13:23), стократного плода. Следовательно, наибольшей добродетелью является девство.

Возражение 3. Далее, добродетель тем больше, чем больше она уподобляет нас Христу. Но девство более всего уподобляет нас Христу, по каковой причине в Апокалипсисе сказано, что девственники «следуют за Агнцем, куда бы Он ни пошёл» (Откр. 14:4), и что они поют «новую песнь», которой «никто не мог научиться» (Откр. 14:3). Следовательно, девство является наибольшей добродетелью.

Этому противоречат следующие слова Августина: «Никто, думается мне, не осмелится сказать, что девство лучше мученичества»; и ещё: «Церковь со всей несомненностью уведомляет верных, сколь высока честь мучеников и умерших для этой жизни святых дев, поминая их во время священных таинств». Этим нам даётся понять, что мученичество и монашеское состояние предпочтительнее девства.

Отвечаю: что-либо может превосходить всё остальное двояко. Во-первых, в некотором частном роде, и в этом смысле девство есть самое превосходное в роде целомудрия, поскольку оно превосходит целомудрие и вдовства, и супружества. А так как миловидность усваивается целомудрию антономазически, то девству усваивается наивысшая красота. Поэтому Амвросий говорит: «Что может быть прекраснее девства, кое любимо своим Царём, одобрено своим Судией, посвящено своему Господу и освящено своим Богом?». Во-вторых, нечто может быть наиболее превосходным просто, и в этом смысле девство не является самой превосходной добродетелью. В самом деле, цель всегда превосходней того, что определено к цели, и чем действенней что-либо определено к цели, тем оно лучше. Затем, как было показано выше (4), целью девства, делающей его достойным похвалы, является то, что оно освобождает время для размышления о божественном. Поэтому теологические добродетели, равно как и добродетель религии, акты которых сосредоточены на божественном, предпочтительней девства. Кроме того, и деяния мучеников, которые ради того, чтобы прилепиться к Богу, пренебрегают собственной жизнью, и жизнь монахов, которые ради того же отрекаются от собственной воли и всего того, что они могли бы иметь, более [действенно определяют к Богу], чем девство, которое ради достижения этой же цели отказывается от сладострастия. Поэтому девство не является наибольшей добродетелью просто.

Ответ на возражение 1. Девы являются «славнейшим уделом паствы Христовой» с «величественной славой» по сравнению с замужними и вдовами.

Ответ на возражение 2. Иероним усваивает стократный плод девству, сравнивая его со вдовством, коему он усваивает шестидесятикратный плод, и с замужеством, коему он усваивает плод тридцатикратный. Августин же усваивает стократный плод мученикам, шестидесятикратный плод – девственникам и тридцатикратный плод – состоящим в супружестве. Поэтому из [сказанного] следует не то, что девство является наибольшей добродетелью просто, а только то, что оно [является таковой] по сравнению с другими степенями целомудрия.

Ответ на возражение 3. Как говорит Августин, девственники «следуют за Агнцем, куда бы Он ни пошёл» потому, что они подражают Христу целостью не только ума, но и плоти. Но хотя они многообразно следуют за Агнцем, тем не менее, это не означает, что они в своём следовании находятся к Нему ближе всех, поскольку другие добродетели сильнее прилепляют нас к Богу благодаря более точному подражанию ума. Поющаяся же одними лишь девственниками «новая песнь» выражает их радость оттого, что они сберегли целость плоти.

Вопрос 153. О ПОХОТИ

Далее нам предстоит рассмотреть противный целомудрию порок похоти: во-первых, похоть в целом; во– вторых, её виды.

Под первым заглавием наличествует пять пунктов:

1) что является материей похоти;

2) всякое ли соитие незаконно;

3) является ли похоть смертным грехом;

4) является ли похоть главным пороком;

5) о её дочерях.

Раздел 1. ЯВЛЯЮТСЯ ЛИ МАТЕРИЕЙ ПОХОТИ ТОЛЬКО ПОЛОВЫЕ ЖЕЛАНИЯ И УДОВОЛЬСТВИЯ?

С первым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что материей похоти являются не только половые желания и удовольствия. Так, Августин говорит, что «похоть хочет прикинуться неумеренностью и изобилием». Но неумеренность связана с едой и питьём, а изобилие относится к богатству. Следовательно, похоть в строгом смысле слова имеет дело не с половыми желаниями и удовольствиями.

Возражение 2. Далее, [в Писании] сказано, что «вино – глумливо» (Прит. 20:1). Но вино связано с удовольствием от еды и питья. Следовательно, похоже, что они-то и являются материей похоти.

Возражение 3. Далее, похоть есть «желание распутного удовольствия». Но распутные удовольствия связаны не только со сладострастием, но и со многим другим. Следовательно, похоть имеет дело не только с половыми желаниями и удовольствиями.

Этому противоречит следующее: [как говорит Августин] слова: «Сеющий в плоть свою от плоти пожнёт тление» (Гал. 6:8) сказаны о похоти[392]. Но сеяние плоти связано с половыми удовольствиями. Следовательно, они относятся к похоти.

Отвечаю: по мнению Исидора, «похотливый развращён удовольствиями»[393]. Но половые удовольствия как ничто другое развращают человеческий ум. Поэтому похоть по преимуществу связана с такого рода удовольствиями.

Ответ на возражение 1. Подобно тому, как благоразумие, которое по преимуществу и в строгом смысле слова имеет дело с осязательными удовольствиями, опосредованно и по аналогии сказывается и о других материях, точно так же и похоть, которая по преимуществу имеет дело с половыми удовольствиями, больше чем что-либо иное приводящих в смятение человеческий ум, вторичным образом сказывается обо всём, что связано с излишествами. Поэтому глосса на слова [Писания] (Гал. 5:19) говорит, что «похоть есть всякое излишество».

Ответ на возражение 2. О вине говорится как о чём-то глумливом либо потому, что всякое излишество усваивается похоти, либо потому, что чрезмерное употребление вина распаляет похоть.

Ответ на возражение 3. Хотя распутные удовольствия связаны со многими материями, тем не менее, как замечает Августин, имя похоти принято прилагать к половым удовольствиям, в отношении которых обыкновенно сказывается и распутство[394].

Раздел 2. МОЖНО ЛИ СОВЕРШИТЬ СОИТИЕ БЕЗ ГРЕХА?

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что соитие без греха невозможно. В самом деле, добродетели, пожалуй, может препятствовать только грех. Но всякий половой акт является серьёзным препятствием добродетели. Так, Августин говорит: «По моему мнению, ничто так не лишает твёрдости мужественный дух, как женские прелести и телесные соприкосновения»[395]. Следовательно, похоже, что соитие без греха невозможно.

Возражение 2. Далее, любой избыток, побуждающий отступить от блага разума, греховен, поскольку добродетель, как сказано во второй [книге] «Этики», губят «избыток» и «недостаток»[396]. Но каждый половой акт сопровождается избытком удовольствия. В самом деле, как замечает философ, «предаваясь ему, никто не способен что-нибудь понять умом»[397]. И Иероним утверждает, что он делает сердца пророков бесчувственными к духу пророчества. Следовательно, соитие без греха невозможно.