Сумма теологии. Том IX - Фома Аквинский

Возражение 3. Далее, любую добродетель можно восстановить покаянием. Но девство нельзя восстановить покаянием, поскольку, по словам Иеронима, «Бог может всё, но и Он не может восстановить порушенное девство». Следовательно, похоже, что девство не является добродетелью.

Возражение 4. Далее, никакая добродетель не может быть утрачена без греха. Однако девство может быть утрачено без греха, а именно вследствие супружества. Следовательно, девство не является добродетелью.

Возражение 5. Кроме того, девство сопоставляют с вдовьей и супружеской чистотой. Но последние не являются добродетелями. Следовательно, не является добродетелью и девство.

Этому противоречат следующие слова Амвросия: «Любовь к девству побуждает нас говорить о девстве; промолчи мы о нём, и кто-нибудь мог бы подумать, что мы с пренебрежением относимся к высочайшей добродетели».

Отвечаю: как уже было сказано (1), формальной и завершающей частью девства является намерение воздерживаться от любовных утех, каковое намерение заслуживает похвалы с точки зрения своей цели, а именно освобождения времени для [созерцания] божественного. Материальной же частью девства является целость плоти, свободной от познания каких бы то ни было любовных утех. Затем, очевидно, что там, где у благого деяния наличествует особая материя по причине наличия особого превосходства, существует и особый вид добродетели; так, например, великолепие связано с большими затратами, и потому оно является особой добродетелью, отличной от щедрости, которая связана с любыми видами затрат. Но сохранять свободу от познания каких бы то ни было любовных утех превосходней и заслуживает большей похвалы, чем сохранять свободу от неупорядоченных любовных утех. Поэтому девство является особо добродетелью, соотносящейся с целомудрием как великолепие со щедростью.

Ответ на возражение 1. Люди при рождении обладают тем, что в девстве является материальным, а именно целостью плоти и свободой от познания сладострастия. Но они не обладают тем, что в девстве формально, а именно намерением сохранить эту целость ради Бога, каковое намерение сообщает девству признак добродетели. Поэтому Августин говорит: «Мы же хвалим дев не за само их девство, а за то, что посредством святого целомудрия они посвящают своё девство Богу».

Ответ на возражение 2. Добродетели взаимосвязаны посредством того, что является в них формальным, а именно любви, или же, как было показано выше (129, 3), рассудительности, а не того, что является в них материальным. В самом деле, ничто не препятствует тому, чтобы добродетельный обладал материей одной добродетели и не обладал материей другой; так, бедняк обладает материей благоразумия и не обладает материей великолепия. Поэтому обладателю других добродетелей может недоставать материи девства, а именно вышеупомянутой целости плоти, однако при этом он может обладать тем, что является в девстве формальным, а именно умом, приуготовленным к тому, чтобы иметь намерение хранить эту целость плоти в том случае, если бы это было уместным. Это подобно тому, как и бедняк может быть умственно приуготовленным к намерению быть великолепным в своих затратах, если ему представится такая возможность, или же удачливый человек может быть умственно приуготовленным к намерению невозмутимо переносить невзгоды, без каковой готовности ума никто не может быть добродетельным.

Ответ на возражение 3. Добродетель можно восстановить покаянием со стороны того, что в добродетели формально, но не со стороны того, что в ней материально. В самом деле, если великолепный расточил всё своё богатство, то никакое раскаяние за грех ему его не вернёт. И точно так же раскаяние утратившего вследствие греха девственность человека восстанавливает не материю девства, а его цель.

Что же касается материи девства, а именно целости органа, которая, по нашему мнению, является акциденцией девства, то она может быть чудесно восстановлена Богом. Однако есть нечто такое, чего нельзя восстановить даже чудом, а именно то, чтобы испытавший любовную похоть утратил это познание, поскольку Бог, как было показано выше (I, 25, 4), не может сделать бывшее не бывшим.

Ответ на возражение 4. Девство как добродетель означает цель, подкреплённую обетом соблюдения неизменной целости. Поэтому Августин говорит, что «девство есть воздержание, блюдущее обет сохранения целости плоти, данный во славу Создателя души и плоти». Следовательно, девство как добродетель не может быть утрачено без греха.

Ответ на возражение 5. Супружеское целомудрие заслуживает похвалы просто потому, что оно является воздержанием от незаконных удовольствий. Следовательно, оно не добавляет никакого превосходства к целомудрию как таковому. Вдовство, со своей стороны, добавляет нечто к целомудрию как таковому, но и оно не может достичь того, что в нём является совершенным, а именно полной свободы от сладострастного удовольствия, которого может достичь только девство. Поэтому девство считается более возвышенной добродетелью, чем целомудрие, равно как и великолепие считается [добродетелью], превосходящей щедрость.

Раздел 4. ПРЕВОСХОДНЕЙ ЛИ ДЕВСТВО СУПРУЖЕСТВА?

С четвёртым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что девство не превосходней супружества. Так, Августин говорит, что «воздержание равно достохвально и в безбрачном Иоанне, и в Аврааме, родившем детей». Но чём больше добродетель, тем больше и заслуга. Следовательно, девство не является большей добродетелью, чем супружеское целомудрие.

Возражение 2. Далее, похвала добродетельному адекватна его добродетели. Поэтому если бы девство было предпочтительней супружеского воздержания, то это, похоже, означало бы, что всякую деву до́лжно хвалить больше, чем всякую замужнюю. Но это не так. Следовательно, девство не предпочтительней супружества.

Возражение 3. Далее, как говорит философ, общее благо прекраснее частного[391]. Но супружество определено к общему благу, поскольку, по словам Августина, «пища необходима для благополучия человека, а половое общение – для благоденствия человечества». С другой стороны, девство определено к благу индивида, а именно к избежанию того, что апостол называет «скорбями по плоти», субъектами которых являются состоящие в браке (1 Кор. 7:28). Следовательно, девство не превосходней супружеского воздержания.

Этому противоречат следующие слова Августина: «Авторитет Священного Писания и здравый смысл говорят нам о том, что хотя в супружестве и нет никакого греха, тем не менее, его нельзя приравнивать ни к благу девственного воздержания, ни даже к воздержанию вдовства».

Отвечаю: как пишет Иероним, заблуждение иовиниан заключалось в том, что, по их мнению, девство не лучше супружества. Это заблуждение было опровергнуто, прежде всего, примером Христа, Который избрал Своей матерью деву и Сам сохранил девство, а также учением апостола, давшем совет оберегать девство как великое благо (1 Кор. 7). Это также опровергается разумом – как потому, что божественное благо предпочтительней блага человеческого, так и потому, что благо души предпочтительней блага тела, а благо созерцательной жизни – блага жизни деятельной. Но девство определено к благу души со стороны созерцательной жизни, которая, по словам апостола, состоит в размышлении «о божественном», тогда как супружество определено к благу тела, а именно – к телесному размножению человечества, и связано с жизнью деятельной, поскольку ставшие супругами муж и жена должны заботиться «о мирском» (1 Кор. 7:34). Поэтому девство, конечно же, предпочтительней супружеского воздержания.

Ответ на возражение 1. Степень заслуги определяется не только видом действия, но ещё более – намерением действователя. Затем, ум Авраама был расположен так, что он был приуготовлен к соблюдению девства в том случае, если бы это было принято в его времена. Поэтому в том, что касается сущностной награды, хотя и не в том, что касается награды акцидентной, в нём супружеская воздержанность была столь же похвальна, как и девственная воздержанность Иоанна. В связи с этим Августин говорит, что «как Иоанн в своём безбрачии, так и Авраам в своём браке были воителями Христовыми сообразно различию своих времён; но Иоанн был воздержан на деле, тогда как Авраам был воздержан только по навыку».

Ответ на возражение 2. Хотя девство и лучше супружеского воздержания, тем не менее, состоящий в супружестве человек может быть лучше девственного по двум причинам. Во-первых, со стороны самого целомудрия, если, так сказать, состоящий в браке умственно лучше приуготовлен к тому, чтобы в случае уместности блюсти девство, чем тот, кто актуально девственен. Поэтому Августин призывает девственников говорить: «Хотя целомудрие безбрачия лучше, чем целомудрие брака, однако сам я – не лучше Авраама». И ниже он приводит причину: «Ведь то, что я делаю ныне, он, если бы это было уместно делать тогда, сделал бы лучше; то же, что тогда делал он, и я буду делать, если ныне мне надлежит это делать». Во-вторых, потому, что утративший девство человек может обладать какой-то более возвышенной добродетелью. Поэтому Августин говорит: «Откуда деве, сколько бы она этим не озабочивалась, знать, кто Господень? Ведь, возможно, вследствие какого-то умственного заблуждения она ещё не готова к мученичеству, в то время как та жена, которой она с таким удовольствием предпочитает себя, уже способна испить чашу Господню?».