Мировой Ворон - Смит Э. Дж.

— Идем, — произнес Кроу, когда возле входа появился мерцающий огонек свечи.

Алахан шагнул под каменные своды и в неверном свете огня увидел перед собой длинное каменное помещение. По обеим сторонам от него в широком проходе находились стойки с оружием. Старый жрец закрыл двери и пошел по коридору, держа перед собой зажженную свечу. На оружейных стойках покоились сотни боевых молотов, один древнее другого, и каждый богаче украшен, чем предыдущий. Под каждым молотом в камне были выбиты имена членов Ордена Молота. Тонн Пылающий Очаг, Морс Адский Кулак, Доррон Лунный Глаз.

— Все молоты находят сюда дорогу, — сказал Кроу. — Рано или поздно. Молот твоего дяди еще блуждает где–то в мире людей, но и он в конечном итоге вернется сюда. Несколько последних молотов будут тебе особенно интересны.

Алахан остановился, когда в круге света появилась большая статуя со шлемом на голове. Тщательно, с мельчайшими деталями воспроизведенное в камне лицо хранило решительное выражение, без тени сомнения и слабости. Ранен, навеки застывший в каменной маске, выражающей стремление к свободе и неповиновению. За статуей в скромных стеклянных ящиках стояли еще молоты.

Кроу, остановившийся возле них, повернулся к Алахану.

— Когда люди ро вторглись на Свободные Земли и Фьорлан пошел на них войной, именно Орден Молота освободил страну Рованоко. Две сотни молотов принадлежали людям, сражавшимся с последней угрозой нашему народу. Они объединили Свободные Отряды и атаковали Ро Хейл. Если бы не они, на этих землях сейчас раскинулся бы Тор Ранен, которым правили бы ро. Здесь и есть Сердце Фьорлана. Памятник тем, кто погиб, защищая нашу землю.

Алахан должен был преисполниться благоговением, но вместо этого ощутил счастье. Он увидел возможность защитить Тиргартен и напомнить Рулагу, что Рованоко не сдастся Искривленному Древу без боя. Боевые молоты, лежащие здесь, олицетворяли собой могущество и благородство, до сих пор ему неведомое. И они хотели снова ринуться в битву, хотели еще раз защитить земли раненов от врага.

— Но где ты найдешь людей, которые смогут ими владеть? — спросил Кроу. — Как избранник бога ты можешь пробудить в них внутреннюю силу. Они могут стать мощным оружием, но для этого они должны попасть в достойные руки. Духи двухсот лучших жрецов не отдадут свою силу кому попало.

* * *

Перед подземным залом стояло двести человек. Все старше пятидесяти лет и потому, несмотря на яростные возражения, признанные непригодными к битве. В глазах у них горела та же решимость, что и у воинов Халлы, а богатый жизненный опыт придавал им особую ценность. Среди них были и воины, и умелые торговцы и лавочники, один или двое в молодости служили помощниками вождя или городскими оружейниками. Когда город начал готовиться к войне, они поселились на верхних уровнях, помогая молодым со снабжением и припасами и ободряя их перед грядущими испытаниями. Но ледяной взор Рованоко не забыл о них, и все они не раздумывая ухватились за возможность в последний раз сразиться за Фьорлан.

Самому старому из них, бывшему капитану драккара из Фредериксэнда по имени Арнульф Печальный, исполнилось уже почти восемьдесят лет, и для того, чтобы стоять прямо на искалеченной правой ноге, он опирался на тяжелый костыль. Но горящий взор старика мог соперничать с взором самого Бриндона Кроу, а широченные плечи напоминали о временах, когда он уводил могучие драккары от деревянных причалов.

— Я буду биться за тебя, мой вождь Слеза, — проскрипел Арнульф. — Мои старые кости еще способны на несколько трюков.

Несмотря на согбенную спину, ростом он превосходил Алахана и когда–то наверняка считался страшным противником. С помощью Рованоко он снова им станет.

— Спасибо, — поблагодарил его юный вождь. — То же самое относится ко всем вам. Я не могу уничтожить вражескую армию или убить Рулага на месте за его предательство, но я могу наделить вас даром Ледяного Гиганта. Я — избранник Рованоко, его генерал в этой войне, а вы будете моими солдатами. И хотя молодость ваша давно прошла и вас всего двести, Сердце Фьорлана наградит вас настоящим могуществом. — Алахан поднял голову и улыбнулся, больше не чувствуя ни сомнений, ни страха. — Идите за мной — и вы увидите оружие, с помощью которого вы будете защищать земли Рованоко.

Он глубоко вздохнул, продолжая улыбаться, и повел свой отряд под каменные своды. Кроу уже находился внутри и заранее расставил по стенам факелы, осветив безмолвную группу каменных статуй у дальней стены. Статуи двухсот жрецов, победивших людей ро, стояли на страже своих боевых молотов. Алахан подошел к первой статуе, изображающей могучего человека с развевающейся на ветру бородой, потрясающе точно вырезанной из камня. Под статуей было высечено имя: Вильгельм Говорящий в Тишине.

— Арнульф Печальный, — произнес Алахан, — это будет твой топор.

Старый капитан, хромая, подошел к статуе и благоговейно воззрился на лицо древнего жреца, и Алахану показалось, что Вильгельм тоже оценивающе посмотрел на старика. Когда Арнульф открыл простую стеклянную дверцу и посмотрел на боевой молот, от статуи к нему заструился белый свет. Молот, высеченный из глубинного льда, удерживался на длинной рукояти, обмотанной плотным кожаным ремнем. Подобное двуручное оружие требовало от владельца недюжинной силы.

— Арнульф, — поторопил его отец Кроу, — дотронься до молота. Оружие, возможно, не сразу примет тебя, а у нас мало времени.

Старик кивнул, а его глаза широко распахнулись от предвкушения, когда белый свет омыл его ладони. Он закрыл глаза и склонил голову, затем крепко взялся за рукоять обеими руками. Свет ослепительно вспыхнул — и Алахан увидел, как дух из молота перешел в старика, будто Вильгельм отдал часть своей силы Арнульфу.

— Избранник! — прогремел Арнульф не своим голосом.

— Я здесь! — отозвался Алахан. — И нам нужна ваша помощь. Враг снова угрожает землям Рованоко.

— Этот человек и так силен, — заключил Вильгельм, отбрасывая в сторону костыль Арнульфа и напрягая мускулы. — Зачем ему нужна еще и моя сила?

— Он стар, — пояснил Алахан. — Я подозреваю, что сила, которую ты сейчас ощутил, — это память о том человеке, каким он был когда–то. Но ты можешь сделать его прежним.

Вильгельм нахмурился — лицо Арнульфа скривилось — и потянулся, пытаясь размять старческое тело.

— Я помогу этому старику — и тебе. Но на восстановление его тела понадобится время.

— У тебя оно есть, — ответил Кроу. — Нам с избранником нужно раздать еще сто девяносто девять топоров.

* * *

С внешней стены города раздались звуки сигнальных рогов, их подхватили на остальных стенах. Звук прокатился по всему городу, вверх по Ступеням Калалла, его услышали даже в чертогах Летнего Волка. Это был одиночный сигнал, совсем не такой, как ритмичное предупреждение о надвигающейся армии неприятеля.

Алахан покинул каменный зал и оставил там Кроу — помогать старикам освоиться с новой силой. Они медленно привыкали к вернувшейся на время молодости, а юному вождю нужно было отдохнуть и подумать о своей новой роли и о том, почему у него больше нет сомнений. После нескольких часов сна он обнаружил, что пьет медовуху в большом зале, пытаясь заставить Трикена понять, как двести стариков могут помочь при защите города. Затем они услышали звук рога и замолчали.

— Кто–то приближается, — сказал Алахан.

— Сейчас все еще раннее утро, — произнес Трикен. — Мне не нравятся гости, которые приходят во время завтрака.

Алахан вскочил на ноги.

— Надо просто пойти и посмотреть, правда? — Он теперь даже говорил уверенно.

— Хорошо, парень. — Трикен тоже поднялся с места.

Из боковой двери вышли Халла и Падающее Облако и присоединились к ним. Они постепенно приходили в себя после боя с деревьями, пока Алахан и Трикен взяли на себя управление городом. Алахан еще не был готов продолжить разговор с Халлой и сообщить ей о посетившей его уверенности в своих силах.