Мировой Ворон - Смит Э. Дж.

Доккальфар присел рядом с ней.

— Посмотри еще раз.

Она быстро заморгала, убирая руки от лица, а потом закрутила головой, осматривая окрестный лес. Стояла глухая ночь, но сквозь зеленые кроны, покачивающиеся на ветру, серебрился лунный свет. Девушка перестала моргать и нахмурилась.

— Что произошло?

Нанон наклонил голову.

— Глубинное Время просто чихнуло.

* * *

Поселение Фелла казалось необычайно умиротворенным. Нанон и Кейша спустились под землю и вошли в заброшенное поселение, и воздух в нем оказался на удивление свежим и чистым, будто никакое зло сюда не проникало. Спутница Нанона пораженно разглядывала огромные древесные стволы, удивляясь симбиотической архитектуре доккальфаров. К ней медленно возвращалась ее ехидство, но она еще страдала от последствий нападения джеккана, поэтому самое остроумное замечание, которое она смогла выдать, было: «Так твой народ пытался компенсировать свои комплексы?»

Тир знал, что с ней все в порядке, просто нужно дать ей время прийти в себя. Даже для Темной Крови ментальная атака джеккана была слишком калечащим опытом. Магия леса исцелила девушку, но шрамы останутся надолго.

— Нам нужно наверх, на вон ту длинную дорожку. — Доккальфар показал в сторону центра поселения.

— Как вы построили это место? — спросила Кейша, касаясь ярко–зеленого листочка, пробившегося из перил лестницы. — И почему люди не знают, что оно здесь находится?

— Когда–то подобных поселений были сотни, — ответил Нанон. — Перед тем как Один Бог решил оставить нас без своего благоволения. Фелл тогда показался бы тебе просто мелкой деревушкой. Искривленное Древо всего лишь завершило работу, которую начали Пурпурные священники.

Кейша поднялась вслед за Тиром по лестнице из дерева и мха, и они вместе пошли к большой подвесной платформе, на которой Витар Лот когда–то обращался к жителям Фелла. Нанон пытался замедлить шаг, чтобы Кейша успела рассмотреть высокие своды и извилистые воздушные тропы. Она восхищенно разглядывала толстые лианы, соединяющие разные уровни поселения и удерживающие в воздухе просторный центральный амфитеатр. Нанона удивляла и забавляла ее реакция. Его радовали и восхищение, горевшее у нее во взгляде, и то, как она спотыкалась на дорожке, пытаясь рассмотреть все и сразу. Древний Тир завидовал ее невежеству. Как бы он хотел по–новому, словно впервые в жизни, взглянуть на давно привычные ему вещи. Он боролся с усталостью и отчаянно мечтал провести хотя бы несколько часов в тихой медитации, и как бы он ни пытался, он не мог разделить восхищение Кейши.

— Там, наверху, мы сможем отдохнуть, — произнес доккальфар, ускоряя шаг.

После короткого перехода они дошли до очередной лестницы, поднимающейся от амфитеатра до ряда маленьких хижин, построенных в широких разломах коры огромного дерева. Нанон завел девушку в одну из них и сам поразился царившей там чистоте. На простых постелях и низких столиках не было ни пыли, ни грязи. Энергия обновления прошла волной через Фелл, смывая все признаки смерти, которые могли остаться после ухода доккальфаров в вечность. Стражи Фелла забрали с собой в Теневое Пламя все личные пожитки, и хижины выглядели новыми и свежими.

Кейша наконец смогла оторвать взгляд от поселения снаружи хижины и растянулась на длинной узкой кровати, которые доккальфары использовали для медитации.

— Нанон?

— Да, Кейша?

— Спать тут безопасно?

Оборотень выбрал себе кровать, скрестил на груди руки и вытянулся во весь рост, чувствуя, как тело впервые за долгие месяцы наконец–то расслабилось.

— Да, думаю, безопасно, — ответил он и прикрыл глаза. — Долгая Война может подождать несколько часов, пока мы отдохнем.

— Сладких снов тебе, Нанон, — ответила Кейша.

Через несколько секунд Нанон вошел в состояние глубокой медитации. Оно не походило на человеческий сон — скорее на состояние повышенного покоя, когда вся внешняя энергия сосредотачивается внутри. При необходимости доккальфары могли медитировать неделями, используя внутреннюю энергию для поддержания жизни, пока их разум восстанавливал свою остроту.

Нанон почти сразу отключился от внешнего мира и позволил своей обновленной силе охватить разум. Он чувствовал успокаивающее тепло, будто лежал в горячей ванне, которая никогда не остынет. Оно медленно смывало напряжение, накопившееся за несколько месяцев лихорадочной активности. Смерть Рам Джаса и Далиана. Потерю Гленвуда, заколдованного ведьмой, и спасение Кейши. И, наконец, его путешествие с Корвусом и битву с джекканом. Все события, действия, перемещения оставляли след в памяти и опыте Тира, при должном уровне медитации они станут еще одной частью его существа.

— Медитация должна расслаблять, друг мой, — произнес Витар Джорор, дотянувшись до разума Нанона из лесов Сердца. — Если ты будешь продолжать так беспокоиться, тебе нужно будет впасть в медитацию на несколько недель.

— Ты знаешь, что произошло? Или мне нужно все тебе рассказать?

— Нет, нет, — ответил Джорор. — Из твоих хаотичных мыслей я могу воссоздать почти полную картину.

По аромату жасмина и влажной травы Нанон понял, что разум его невольно унесся к северу, к его недавнему дому в глухих лесах Канарна.. Из всех живущих Джорор, скорее всего, знал его лучше всех, хотя чем больше Оборотень проводил времени среди людей, тем больше они отдалялись друг от друга.

— Ты убил джеккана, — заключил Рука Сердца. — И путешествовал за пределы мира.

— На смертном языке это звучит так обыденно, — ответил Нанон. — Но само путешествие вовсе таковым не казалось. Я беспокоюсь о том, что слишком много всего изменилось и миру будет нелегко принять эти перемены.

— Но он их примет, — сказал Джорор. — Как и ты. Никто из живущих, даже знаменитый Оборотень, не может остаться неизменным во время таких событий.

— «Знаменитый»? Что, правда?

Джорор на мгновение задумался.

— Возможно, слово «легендарный» подойдет больше. Особенно после великой глупости Витара Лота.

Нанон ощутил бесчисленных собратьев, вошедших вслед за Отцом Деревьев в Теневое Пламя, и покой медитации окрасился грустью.

— Я хотел, чтобы он поговорил с тобой.

— Он тебя не послушал, — ответил Джорор. — Он приговорил сотни доккальфаров к смерти и ожидал, будто и я с благоговением присоединюсь к их божественному суициду.

Разум Нанона попытался обнять его, защищая от наплыва пессимистичных мыслей. Он мог пролежать в заброшенном поселении Фелла долгие часы, но сейчас, когда спокойствие медитации боролось с воспоминаниями и грустью, каждая секунда была для него испытанием.

— Оставь сомнения и переживания и просто позволь себе отдохнуть, — посоветовал Джорор. — Когда ты закончишь, вы сможете вместе с Темной Кровью вернуться в Сердце.

Нанону сразу не понравилась эта идея. Она была такой неторопливой, пассивной. Очень доккальфарской. План Джорора, без сомнения, включал в себя много ожидания и спокойного наблюдения за тем, как мир постепенно разваливается на части. Возможно, придет время, когда и ему подобное понравится. Отдых, медитация, ожидание были важны для доккальфаров и, без сомнения, «хорошо» им послужили: благодаря им люди ро почти истребили их, а Мертвый Бог смог возродиться.

— Я не думаю, что последую твоему совету, друг мой.

Джорор снова замолчал, хотя до Нанона дошли его замешательство и беспокойство.

— Прошу, не принимай мое упрямство на свой счет, — продолжил Нанон. — Я просто слишком непоседлив, чтобы жить среди своего народа. Ты всегда будешь моим другом, но я не могу обречь киринскую девочку на сотню лет в покое и созерцании.

Мысли Джорора наполнились искренней грустью, будто он только сейчас осознал, как сильно изменился его старый друг. Он был очень древним доккальфаром, хоть и почти в два раза младше Нанона, но у него недоставало любопытства, которым отличался Оборотень. Он был Витаром, никогда не вступавшим в Долгую Войну, и предпочитал оставаться шаманом и хранителем мудрости своего народа. Когда он снова заговорил, по голосу было понятно: он смирился с неизбежным: