В небе Ленинграда - Александр Новиков

По мере того как командир докладывал, лицо маршала все более мрачнело.

- Где это?- наконец произнес Ворошилов. Командир пальцем указал на карте район. Главком склонился над картой.

- Ну, конечно! - сильно, с ударением сказал он. - Где тонко, туда и бьют. Что у них там?

- 6-я танковая и 36-я моторизованная дивизии, товарищ маршал,- ответил докладывающий.

- 1-я танковая дивизия тоже в этом районе, - заметил кто-то из общевойсковиков, сидевших ближе всех к Ворошилову.

Главком подозвал меня и, очертив карандашом пространство между селами Губаницы и Клопицы, севернее железной дороги Таллин - Ленинград, сказал:

- Вот, от станции Волосово на Красное Село движется моторизованная колонна немцев - только что воздушная разведка установила. Вероятно, подбрасывают резервы. Там танки и мотопехота. Обнаглели до того, что двигаются совершенно открыто. А у нас здесь,- Ворошилов постучал карандашом по карте,- ополченцы, да и те измотаны в боях, понесли большие потери. Надо немедленно помочь им ударить авиацией. Кто сделает это лучше всего?

Я, не задумываясь, назвал старшего лейтенанта Николай Свитенко - опытного и смелого мастера штурмовых ударов. Когда требовалось выполнить какое-нибудь очень трудное и ответственное задание, всегда посылали эскадрилью Свитенко, входившую в состав 7-го иап. И всегда Свитенко возвращался с победой.

Отвечая главкому, я мельком посмотрел в окно. Погода была летной. Правда, небо хмурилось, но облачность была высокой и не сплошной, а кое-где в ее разрывах проглядывало солнце.

- А как погода, не помешает?- перехватив мой взгляд, осведомился Ворошилов.

- Свитенко только в туман не летает, товарищ маршал.

- Тогда действуйте, товарищ Новиков,- и Ворошилов кивком головы отпустил меня.- Надо помочь пехоте, надо. Вы прикажите как следует объяснить это летчикам.

Через несколько минут я мчался по Выборгскому шоссе на аэродром, где сидела эскадрилья Свитенко. Чтобы подчеркнуть важность задания, я решил сам поставить штурмовикам боевую задачу и подробно объяснить обстановку на указанном участке фронта, а заодно просто по душам поговорить с летчиками, как тяжко приходится нашим войскам.

Я вообще часто прибегал к такому общению с людьми, и всегда результат оказывался прекрасным. Приказ, каким бы он ясным и четким ни был, есть приказ - он сух и официален. Такова уж специфика военной службы. Но уставные требования вовсе не исключают товарищеского обращения с подчиненными.

Шофер Холодов, возивший меня еще в финскую кампанию, гнал "ЗИС" на предельной скорости. Но я торопил его - хоть и опытные летчики у Свитенко, но в пути всякое может произойти с ними: встреча с немецкими истребителями или штурмовики не сразу найдут цель. Колонна к тому времени может достичь передовой и в зависимости от поставленной задачи либо развернется в боевые порядки, либо рассредоточится. Тогда эффект от штурмового удара резко снизится. Надо бить врага, пока он в походных порядках и движется компактной массой. Конечно, в этом случае к нему труднее прорваться. Гитлеровцы, уже испытавшие на себе силу наших ударов с воздуха, утратили прежнюю самоуверенность и начали прикрывать свои колонны большим количеством противовоздушных средств. Но я твердо верил, что Свитенко прорвется к колонне, лишь бы видимость не ухудшилась.

Вот и аэродром, замаскированные капониры, в них - "чайки". На поле свежие следы разрывов бомб. Видимо, недавно здесь побывали гитлеровцы. Но ничего не горит, не дымит, стало быть, все обошлось благополучно.

"ЗИС" уже заметили, и не успел Холодов подкатить к КП. как навстречу из землянки вышел Свитенко. Чуть выше среднего роста, поджарый, он, отдавая мне честь, приложил руку к голове, на которой был надет шлем с завернутыми ушами и широкими очками.

- Только что из боя? - спросил я.

- Пришлось подраться, товарищ командующий,- ответил Свитенко.- Они все клюют и клюют нас.

- Не нравимся мы фрицам, товарищ генерал,- раздался из-за спины Свитенко чей-то голос.

Я перевел взгляд. За спиной комэска (так сокращенно в то время называли командира эскадрильи) стоял высокий молодой летчик с характерным лицом кавказца.

- Мой ведомый, товарищ командующий,- пояснил Свитенко.- лейтенант Алибек Слонов.

- Давно в эскадрилье?- поинтересовался я.

- Да не очень, если мерить понятиями мирного времени. Но на войне иные масштабы и иные мерки. Так, лейтенант? - спросил Свитенко.

- Так,- согласился Слонов.- А под Ленинградом и вовсе свои, особенные мерки.

- Вы кто по национальности? - спросил я Слонова.- На грузина не похожи, на армянина тоже. Я несколько лет служил на Кавказе, пригляделся. Из горцев, наверное?

- Осетин, товарищ командующий.

- Вот как! Далеко от родных мест воюете.

- Здесь тоже Родина,- ответил Слонов.- А Ленинград к тому же я очень люблю.

- Ну, тогда все в порядке, будете крепко бить фашистов,- сказал я и обратился к Свитенко:- Соберите летчиков и дайте карту.

Когда все собрались, я объяснил им, что полетят они по приказу Ворошилова, указал район и цель штурмовки, а потом коротко сообщил, как трудно приходится в этом районе нашей пехоте, особенно ополченцам.

- Положение, сами понимаете, очень тяжелое. Летаете, видите,- сказал я в заключение.- Но в Ленинграде враг не должен быть. И это зависит от нас с вами, от того, как мы будем бить противника. Сражаетесь вы стойко и умело, но сейчас нужно переступать через невозможное. Ресурсы у врага не бесконечные, путь к Ленинграду обошелся ему дорого, и рано или поздно, но он выдохнется. А страна поможет нам. Ну, а теперь по машинам!

Через несколько минут взревели моторы, и "чайки", покачиваясь на неровностях почвы, одна за другой покатили на взлет. Их было восемь. Больше послать я не мог - не было под рукой свободных самолетов. Провожая летчиков на задание, я в который уже раз подумал об Ил-2. Как нам недоставало этих грозных машин! Вместо них в качестве штурмовиков приходилось использовать истребитель И-153. А истребители так нужны были для других целей.

В ожидании возвращения эскадрильи я то сидел на лавочке у оконца бревенчатого домика, где размещался КП, то прохаживался. Так прошло около часа, пора было бы возвращаться "чайкам". Я смотрел в сторону Финского залива и прислушивался, не раздастся ли отдаленный рокот моторов. Но было тихо, только издалека, приглушенная расстоянием, доносилась артиллерийская канонада. Это на подступах к Красногвардейскому укрепленному району шли тяжелые бои с моторизованными и танковыми соединениями противника.

Прошло еще несколько минут, и вдали послышался характерный рокот авиационных моторов. Рокот приближался, усиливался, и вот низко над землей появились темные точки.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});