Все ведьмы делают это! (Другая редакция) - Надежда Первухина

– Зачем нам это? – нервничала я, поминутно переживая из-за того, как на мне сидит мое новое вечернее платье и не вышли ли из моды мои духи. Про прическу и макияж я старалась не думать – только лишний раз расстраиваться.

– Вика, успокойся. Расслабься. Выглядишь ты прекрасно, лучше всех здешних дам. Ты просто королева бала!

– Я не уверена, что мне идет лиловая парча. И потом… Ты видел, как на меня посмотрела вон та, в розовом?! А потом на тебя… Если она мне еще раз на дороге попадется, я на нее порчу напущу!

– Дорогая, я тебя умоляю. Перестань мять перчатки и дергать меня за рукав смокинга – он оторвется. Лучше посмотри, как прекрасно себя чувствуют наши дети в компании с бабушкой!

Это уж точно! Марья и Дарья, выряженные в костюмы эльфов, тащили за собой мою маму (по случаю торжества сотворившую на голове прическу «Башня гоблинов» и надевшую платье с турнюром плюс туфли на высоченной шпильке), как два маленьких буксирчика – солидный сухогруз. Рядом вышагивал Баронет в венецианской полумаске, зеленом бархатном камзоле, лосинах и ботфортах. Его длинная шпага царапала паркет. Он явно кого-то искал в праздношатающейся толпе.

– Вот наш столик, – указала мама. – Далековато от сцены, но ничего.

– Ба, давай еще погуляем!

– Нет, лучше посидим. Я туфлями натерла ноги.

Мы уселись за стол. Баронет глянул на часы.

– До Нового года еще три часа. Проводим старый?

– Да, – согласилась я. – Авдей, налей шампанского. А детям пусть принесут соки и фрукты.

На украшенной белыми сверкающими елками сцене уже кто-то выступал. Гремела музыка, по залу метались разноцветные круги прожекторов. Слишком шумно, слишком многолюдно, бестолково и наигранно-весело. Напоминает плохо организованный шабаш… Ну почему меня никто не послушал? Почему мы не стали, как и раньше, отмечать этот праздник по-семейному, в тихом кругу?!

– Вика, у тебя опять лицо мрачнее тучи, – шепчет Авдей. – Улыбнись, на тебя дети смотрят.

Я выдавила из недр души улыбку, но дети уже смотрели не на меня. На сцене появилась популярная телеведущая и объявила, что грандиозное новогоднее шоу начинается.

– Ура! – завопили мои девчонки, когда с потолка посыпалось конфетти. Обожаю конфетти. Особенно когда оно сыплется мне за воротник и весь вечер царапает спину!

– А теперь, дорогие друзья, нам нужно позвать Снегурочку! – жизнерадостно заявила ведущая.

– Сне-гу-роч-ка!!! – принялся громко скандировать зал.

– Интересно, – спросила я, – а Дед Мороз где?

– Вика, – улыбнулся мне из-под полумаски Баронет. – Можно тебя на минуточку?

Он взял меня за руку и подвел почти вплотную к сцене, но так, чтобы за ослепляющим светом софитов нас с ним видно не было.

– В чем дело, Баронет?

– Обрати внимание на Снегурочку.

На сцену вышла Снегурочка. Была она какая-то чересчур высокая и худощавая. Белая парчовая шубка, отороченная песцом, смотрелась на ней мешковато. Из-под кокошника вились явно синтетические косы. А лицо было так набелено…

– Они что, не могли кого-нибудь помоложе на эту роль выбрать?

– Вика, иногда я поражаюсь твоей близорукости.

Ах так! Хорошо! Я пристально всматриваюсь в белую фигуру на сцене.

И покрываюсь холодным липким потом!

– Она же мертва! Должна быть…

– Твоя тетка? Как видишь, вполне жива и даже играет роль. Впрочем, эту ее роль мы еще разъясним.

– Я ничего не понимаю! Как она здесь оказалась? Зачем?!

– Ну, как оказалась, сказать не могу – не знаю. А вот зачем…

Баронет берет меня за плечо и разворачивает в сторону правительственных столиков. Там, среди каких-то джентльменов в черном, сидит и мило улыбается Хидэо Синдзен.

– Баронет, вы его подставили? Она же его просто убьет, если поймет, что уже не успевает ничего добиться!

– Неужели ты считаешь меня таким болваном? Это морок. Таких мороков Синдзена здесь еще несколько штук.

– А настоящий?

– Там, где ты его спрятала. Не волнуйся, ему не скучно. У него есть телевизор и общество Инари Такобо.

«Снегурочка» меж тем, не выказывая особенного энтузиазма, зазывала на сцену детей, приказывала им читать новогодние стихи, а подручные «зайцы» выдавали детям коробки с подарками.

– Только бы Машка с Дашкой на это не купились, – прошептала я.

– Я предупредил жену. Она проследит.

«Снегурочка» тут как раз глянула в ту сторону, где сидел лже-Синдзен. И я увидела, как ее глаза знакомо вспыхнули. Она стала спускаться со сцены в зал…

– Что ж, пора появиться Деду Морозу! – сказал Баронет и… исчез.

– Эге-гей, залетные! – откуда-то сверху раздался веселый бас.

В зале бешено зааплодировали: с потолка спускался на парашюте неведомо откуда взявшийся Дед Мороз. Он приземлился прямо перед «Снегурочкой».

– Баронет, вы великолепны! – только и сказала я. И тут мне в бок ткнулось дуло пистолета.

– Не делайте лишних движений, Вика…

– А, Мулен Руж. Предатель…

– Вовсе нет. Бизнесмен.

– И как ваш бизнес, процветает? Я могу хотя бы повернуться, чтобы посмотреть в ваши подлые волчьи глаза?

– Только медленно.

Я повернулась, ощущая боком холод пистолетного ствола.

– Так я и знала, что вы в костюме Деда Мороза…

– Да. А как вам нравится моя «Снегурочка»?

– Чересчур стара для роли травести. Вот из меня бы отличная Снегурка получилась. Или даже Снежная королева.

– Ваш Дед Мороз – кто?

– Тот самый Баронет, которым вы меня пугали.

– Когда?

– А помните: спасайтесь, Вика, это Огненный Змей, губитель всех ведьм! Брехун вы, Василий Пуньков! Так, кажется, звучит ваше настоящее имя?

– А вот грубить не надо.

– Я лишь констатирую факт, что вы хам, быдло и предатель. И я вас скоро убью. И рука у меня не дрогнет.

– Да. – Его глаза остро блестят. – Но оружие-то у меня.

– Ошибка. Теперь у меня.

Я перехватила пистолет и приставила его к груди оборотня.

– В нем обычные пули, – прохрипел тот. – А меня можно убить только серебряными…

– Договорились. Силой истинной ведьмы и властью, данной мне над всеми металлами, я повелеваю этим пулям стать серебряными! И бесшумными…

Он начинает превращаться в волка, вцепляясь когтистой лапой мне в бедро, и я стреляю. В этот момент на сцене взрываются хлопушки, и выстрела никто благополучно не слышит.

– Покойся с миром… волк, – говорю я мертвому зверю, распластавшемуся у моих ног. Через минуту он рассеется как призрак, и никто не будет выяснять, каким образом это животное проникло на праздничный концерт…

Концерт! Дуэт Снегурочки и Деда Мороза! Как же я могу это пропустить!

Я во все глаза гляжу на то, как кривляется Баронет вокруг ничего не подозревающей Анастасии. Хотя нет! Кажется, она все-таки заподозрила неладное, только не хочет устраивать шум, чтобы охрана не переполошилась…

Баронет

Расскажи, Снегурочка, как жила?Расскажи-ка, милая, что пила?

Анастасия

От тебя, зловредный ты Дед Мороз,Защитит меня только ПВО-с!

Баронет

А ну-ка, сдавайся и карты на стол!

Анастасия

На тебе, дед, велосипед!И уезжай на тот свет!Ля-ля-ля-ляля-ляля!

Баронет

Ждет тебя в суде дядя-прокурор,Ты не унимаешься с давних пор!

Анастасия

Вот что я тебе, старый дед, скажу:Только в твоем обществе посижу!

(Крики за кулисами: «Что за чертовщину они несут!!! Это не предусмотрено в программе!»)

Баронет

А ну-ка, давай-ка, кончай балаган!

Анастасия

Нет, Дед Мороз, есть тут вопрос!Нужен японский мне босс!

Пропев последнюю фразу, Анастасия совершила великолепный гран-батман и приземлилась прямо на колени лже-Синдзену.

– Попался! – торжествующе завопила она.

– Попайся, попайся, – закивал головой морок и рассыпался ворохом разноцветных конфетти.

– Браво! – взвыли зрители, полагая, что это был какой-то особенный концертный номер. Собственно, они были не так уж далеки от истины.

– Снегурочка! – призывно пропел Баронет. – Беги за мной, шалунья! У меня есть для тебя подарочек!

Анастасия выплюнула конфетти и, продираясь сквозь завесу из серпантина, кинулась к Деду Морозу.

– Танцуют все! – рявкнул Баронет, подхватил мою тетку и умчался с нею в никуда под гром музыки и аплодисментов.

Толпы танцующего народа в хлопьях искусственного снега, серпантине, мишуре заполнили зал, так что трудно было пройти. Я безуспешно пыталась пробиться к столику, за которым сидела наша славная компания, потом плюнула и вышла в полутемное фойе, спугнув своим появлением нескольких целующихся (и уже не только целующихся) парочек.