Гид по чаю и завтрашнему дню - Лора Тейлор Нейми

хуже, чем готовлю, но мы все равно будем танцевать.

– Хорошо, но, может, ты сначала объяснишь мне вот это? – Я подхожу к столу и беру набор деревянных ложек, перевязанных ленточкой, который нашла на кухне после поездки в Лондон. Я протягиваю ему прикрепленную открытку.

Лайле, по случаю твоего дня рождения. Я верю, что с их помощью ты приготовишь дома множество вкусных блюд.

Полли

P.S. Твои лимонные бисквиты, фиговые булочки и кубинский хлеб были весьма съедобными.

– Весьма съедобными, – повторяю я, имитируя свой лучший британский акцент. – Но когда она успела попробовать мой pan Cubano и все остальное?

Орион берет ложки и с восхищением смотрит на них.

– Это из-за меня. Полли все еще заглядывает в «Максвеллс» за чаем. Я все лето делился с ней выпечкой, которую ты нам давала. – Он пожимает плечами. – Полагаю, это примирительное подношение. И милый жест к тому же.

Я качаю головой, улыбаюсь.

– Так и есть. Я оставлю для нее благодарственную записку, и ты передашь ее ей. – Когда я уеду – однако этого я не говорю. Я кладу красивые ложки на место и беру его за руку. – Пора танцевать.

Несколько минут спустя я плыву с ним под руку, ловя на себе улыбки постояльцев гостиницы, пока мы направляемся в сторону фойе. Орион сворачивает налево, двери гостиной закрыты, на входе весит табличка: «Закрыто для частного мероприятия».

Он приводит меня на маленькую уютную версию выпускного бала, которого у меня никогда не было. Приветственные крики наполняют мои уши, пока я пытаюсь все разглядеть. Все друзья и даже члены «Голдлайн» здесь, посреди убранства импровизированного выпускного. Отец Ориона, Кейт и Спенсер стоят у большого панорамного окна. Стробоскоп разбрасывает яркие лучи света по мягко освещенному помещению. Объятия – каждый подходит ко мне. Мои руки полны людей.

Джулс подходит последней, на ней платье без лямок, волосы завиты в кудри. Слои тюля в горошек торчат из-под платья длиной до середины икры. Она крепко стискивает меня, я шепчу ей на ухо слова благодарности.

– О-о-о, мы отлично повеселились, пока все это готовили. – Она широко улыбается. – С днем рождения, подруга. Посмотри, мы раздвинули все диваны, чтобы было место для танцев.

Они с Орионом ведут меня по преобразованной гостиной. Родители Реми принесли тарелки с фруктами, чипсами (с моим любимым соусом карри) и мини-гамбургеры. Все столики сгруппированы в одном углу комнаты, но то, что стоит на них, заставляет меня ошарашенно уставиться.

– Погоди. Цветочные вазы? – И затем я понимаю, что они повсюду. Разномастные вазы всех цветов и размеров украшают столы, бар и даже камин.

– К сожалению, ты не можешь взять их домой и воплотить в жизнь тайные цветочные мечты твоей мамы. Мы одолжили их у владельцев соседних магазинов и кафе. Их все нужно вернуть завтра, но мы подумали…

– Обо всем. – Он принес Майами на мою английскую вечеринку. – Вы подумали обо всем. Одного «спасибо» будет мало.

– Достаточно твоей улыбки, – говорит Орион.

Гордон выглядывает из-за его плеча.

– И никаких крашеных гвоздик в поле зрения. Мы об этом позаботились.

Мой вечер течет, как сладостный сон. Музыка струится, и я танцую со всеми, даже с отцом Ориона и Спенсером. Но больше всего мне нравится танцевать с партнером, о котором даже помыслить не могла в тот значимый вечер, от которого когда-то отказалась.

Существует ли суеверие о том, что если от чего-то отказываешься, то позже тебя удивит улучшенная версия того, от чего ты отказалась? Так получилось сейчас. Но я не хочу ни о чем просить Ориона. Мне достаточно того, что мы и так делаем, – находиться так близко с ним, что между нами не остается места ни для чего другого. Моя голова тяжело опускается на его плечо, и он обнимает меня за талию. Песня за песней.

Спустя некоторое время образы и голоса незаметно закрадываются в мою голову под нежную балладу.

– Ты так напряжена, – замечает он.

– Перед тем как ты постучал в мою дверь, я начала паковать вещи, и каждая напоминала мне о том, что мы делали, когда я в ней была. Не хочу испортить вечер, но я не могу перестать думать об этом билете.

Он рисует круги на моей обнаженной спине.

– Не буду больше говорить про это, потому что у нас осталось всего два дня. Но посмотри, я тоже не ходил на школьный бал. И вот мы здесь. Окончив школу, я думал, у меня никогда не будет выпускного, но теперь он у меня есть, Лайла.

– И у меня. – И этот момент, когда мы сумели обмануть вселенную, намного лучше, чем вся жизнь в красивом платье цвета шампанского с другим парнем, который вчера был для меня всем, но сегодня для него больше нет места в моем сердце.

А что насчет mañana? Чему, кому и где есть место в нем? Орион сжимает меня крепче в своих теплых объятиях, желая сохранить меня в своем сегодня. Но даже после того поцелуя, после того как он учтив ко мне сегодня, он все еще не может говорить о завтрашнем дне.

Я нахожу способ вернуться к действительности и сосредоточиться на своем празднике. Прячу тикающие часы и невозможности в цветочных вазах, заливая их фужерами шампанского с пузырьками. Внимательно смотрю на лица новых друзей и стараюсь их запомнить. Мы сможем переписываться, разговаривать по FaceTime, но мне нужны настоящие плоть, кровь и частички их сердец. Чтобы их хватило на как можно дольше.

Орион берет большую тарелку чипсов, снова подходит ко мне. Он разворачивает меня, пока Джулс и ее друзья из «Голдлайн» стоят в противоположном углу комнаты.

– Еще один сюрприз.

– Она будет петь?

Члены группы садятся на акустическую установку, состоящую из двух гитар, синтезатора и кахона. Джулс берет микрофон, настроенный на небольшую мощность для гостиницы.

– Где Лайла? – Она замечает меня в приглушенном свете и широко улыбается. – А, вот ты где. Итак, в честь твоего дня рождения и того, что ты чертовски хороша, я хотела представить этим вечером новую песню. Она называется «Свитеры». Не «Джемперы», потому что ты из Америки. Посвящается тебе. – Она посылает мне воздушный поцелуй, и в моих глазах уже стоят слезы.

Орион притягивает меня к себе, когда гитары выдают минорный аккорд. Реми записывает на видео, как Джулс запевает легким тоном вокалистки-автора песен. Мое сердце сжимается от красоты, с какой она переходит к припеву.

Свитеры на плечи,

Пледы для тепла,

Ты рисуешь звезды

Там, где я нарисовала черные дыры.

Твои угольки, мой пепел,

Ты – сахар в этих зыбучих песках.

Ты