Кадры решают все: суровая правда о войне 1941-1945 гг. - Владимир Бешанов

По завершении конфликта Блюхера вызвали в Москву. На заседании Главного военного совета РККА, состоявшемся 31 августа 1938 года, его обвинили в «сознательном пораженчестве», неумении или нежелании «по-настоящему организовать очищение фронта от врагов народа», «двуличии, недисциплинированности и саботировании вооруженного отпора японским войскам». Приказом наркома обороны Блюхера отстранили от командования Дальневосточным фронтом.

Василия Константиновича арестовали 22 октября на ворошиловской даче «Бочаров ручей». Вскоре его, вздумавшего всё отрицать на очных ставках с «подельниками» Федько и Хаханьяном, переместили в Лефортово и били две недели, пока не замордовали до смерти. Но успели все же вырвать признание в том, что он продал-таки японцам Дальний Восток, состоял и в заговоре правых, и в военном заговоре.

Ну, кажется, после этого почти никого не осталось. В феврале 1939 года расстреляли Егорова, Федько и Смирнова. Анастас Микоян с гордостью отметил: «аппарат, который вел это следствие, выдержал большевистский экзамен правдивости и точности».

Из когорты «лучших из лучших, достойных из достойных», первыми в стране получивших высшие персональные воинские звания, уцелели всего трое — Ворошилов, Буденный, Шапошников.

«Товарищ Сталин, как заботливый садовник, растит и воспитывает эти кадры» — соловьем заливался Никита Хрущев.

* * *

На Военном совещании «заботливый садовник» обнадежил впавших в задумчивость военачальников:

«Вижу на ваших лицах мрачность и некоторую растерянность. Понимаю, очень тяжело слышать такие обвинения в адрес людей, с которыми мы десятки лет работали рука об руку и которые теперь оказались изменниками Родины. Но огорчаться не надо. Явление хотя и неприятное, но вполне закономерное», — и призвал смелее выдвигать новые, преданные советскому строю кадры.

Какие головокружительные в те годы делались карьеры!

На волне репрессий стремительно вырос «буденновец» С.К. Тимошенко. В июле 1937 года он вступил в командование Северо-Кавказским военным округом в звание комкора, в сентябре, уже командармом 2-го ранга, принял Харьковский ВО, в феврале 1938-го — Киевский округ, ровно через год получил звание командарма 1-го ранга. В мае 1940 года Семен Константинович стал маршалом и наркомом обороны.

Комбриг Н.Н. Воронов, отправленный в Испанию с поста начальника 1-й Ленинградской артиллерийской школы, по возвращении получил ромбы комкора и сразу стал начальником артиллерии РККА. Начальником Академии Генерального штаба назначили полковника И.Д. Шлемина, ранее командовавшего полком. Еще один «испанец», Яков Смушкевич из комбрига превратился в командующего военной авиацией. Иван Пересыпкин в 1937 году был старшим лейтенантом, а в мае 1939-го он уже нарком связи СССР! Майор И.П. Рослый путь от командира батальона до командира дивизии одолел за три месяца!!!

Полковник М.П. Кирпонос в 1934–39 годы был начальником Казанского пехотного училища. Оттуда его забрали на Финскую войну командовать дивизией. В июне 1940 года Михаил Петрович возглавил Ленинградский военный округ.

Чуть больше года понадобилось В.Ф. Трибуцу чтобы с мостика эсминца переместиться в кабинет командующего Балтийским флотом и получить звание вице-адмирала.

Командира эскадрильи И.И. Копеца в 1938 году назначили заместителем командующего ВВС Ленинградского военного округа, а перед началом войны — командующим ВВС Западного особого.

Окрыленные доверием партии, они без колебаний занимали самые высокие посты, автоматически превращаясь в собственных глазах в «выдающихся полководцев».

Не тот гений, кто вышел в полковники,а кто полковник, тот и гений.

Маршал Конев в беседе с писателем Константином Симоновым заявил:

«Блюхер был к тридцать седьмому году человеком с прошлым, но без будущего, человеком, который по уровню своих знаний, представлений недалеко ушел от Гражданской войны и принадлежал к той категории, которую представляли собой к началу войны Ворошилов, Буденный и некоторые другие бывшие конармейцы, жившие несовременными, прошлыми взглядами.

Представить себе, что Блюхер справился бы в современной войне с фронтом, невозможно. Видимо, он с этим справился бы не лучше Ворошилова или Буденного. Во всяком случае, такую небольшую операцию, как хасанские события, Блюхер провалил».

Очень может быть, что так оно и есть. Только расстреляли Блюхера не за военную отсталость и не за пристрастие к выпивке. В свое время Сталин защищал Блюхера:

«Вот он выпивает. Ну, хорошо. Ну, что еще? Вот он рано утром не встает, не ходит по войскам. Еще что? Устарел, новых методов работы не понимает. Ну, сегодня не понимает, завтра поймет, опыт старого бойца не пропадет… Поставьте людей на командные должности, которые не пьют и воевать не умеют — нехорошо… Он, конечно, разумнее, опытнее, чем любой Тухачевский, чем любой Уборевич, который является паникером, и чем любой Якир, который в военном деле ничем не отличается».

Иосиф Виссарионович доверительно сообщил военным:

«Нет людей без недостатков. Один любит выпить. У других это превращается в болезнь. Таких людей мы лечим, но из партии не выгоняем. Таких людей мы перевоспитываем. Иные любят девочек. Это тоже нас мало интересует. Пусть себе с ними возятся, сколько угодно… Ничего страшного в этом нет».

К таким недостаткам вождь относился снисходительно, он понимал людей, любивших простые радости жизни. Такими людьми проще управлять. А вот «шибко умные» ему были не нужны. Блюхера убили за обнаружившееся у него собственное мнение в вопросе о затеянной советской стороной провокации у озера Хасан, и за желание разрешить конфликт цивилизованным способом вместо того, чтобы, как было указано Москвой, «по настоящему воевать с японцами».

Конева, окончившего три класса сельской школы и «особую группу» Военной академии, командующим военным округом сделали не за военные таланты, а за неоднократно проявленную «верность». Даже в 1948 году, будучи маршалом СССР, Иван Степанович в автобиографии не забыл указать:

«Принимал активное участие в борьбе против троцкистско-бухаринских врагов, агентов германо-японского фашизма, особенно на Украине в 1923 году и против бандита Примакова и др. В 17-й дивизии — против троцкистов и в очищении от враждебных элементов дивизий, которыми я командовал».

Да и с фронтом в «современной войне» Конев поначалу справлялся не лучше Буденного: именно он является одним из «соавторов» печально известного Вяземского котла, вместе с «брехуном» Еременко (сталинское определение), в рапортах громившего «подлецов Гудерианов» оптом и в розницу.

Подполковник Л. Симон, докладывая в Париж о деле Тухачевского, отмечал:

«Первое последствие этого судебного процесса состоит в том, что советская армия лишилась своего будущего руководителя… Его исчезновение породило пустоту, заполнить которую будет трудно, так как преемник Тухачевского будет, по всей вероятности, уступать ему в интеллектуальном отношении. Эта оценка применима даже к маршалу Егорову»…

Что ж, одним из преемников Тухачевского и Егорова стал Г.К. Жуков, имевший в багаже 4 класса начальной школы, 9 месяцев кавалерийских курсов и «органически ненавидевший штабную работу». Всю глубину интеллекта Георгия Константиновича можно измерить одной только его резолюцией. Когда ему, начальнику Генерального Штаба положили на стол описание французской кампании Вермахта с подробным с анализом причин успеха «блицкрига» и поражения французов, Жуков начертал: «Мне это не нужно». Это даже не «пустота», это полный вакуум.

Вместо Белова командующим Белорусским военным округом стал командарм 2-го ранга М.П. Ковалев. Служивший в этом округе Жуков утверждал, что Белов был слабее Уборевича, а Ковалев — слабее Белова. О том, насколько «сильнее» Ковалева был сменивший его Павлов, можно судить по полному разгрому Западного фронта в июне 1941 года. Кто сегодня помнит полководца Ковалева, который всю войну сторожил Забайкалье; ему даже армию не доверили.

* * *

Посмотрим на полководцев, первыми встретившими германское нашествие, чем они были лучше Буденного или Ворошилова?

Генерал-полковник Ф.И. Кузнецов (1898–1961), командующий Прибалтийским особым округом. До этого ничем крупнее полка не командовал, находился на преподавательской работе. В начале войны руководил действиями Северо-Западного фронта всего 11 дней, полностью потерял представление об обстановке и оказался в окружении вместе со своим штабом. В начале августа сумел выбраться к своим, получил новый фронт, затем 51-ю отдельную армию, командуя которой сдал немцам Крым. Еще год Федора Исидоровича пытались пристроить, перебрасывая с одной должности на другую, и, наконец, задвинули руководить Военной академией.