Спецназовец. Шальная пуля - Андрей Воронин

удачном раскладе могла стоить ему погон, а при неудачном – свободы. Из этой истории его вытащил земляк – молодой, набирающий силу столичный бизнесмен кавказского происхождения Марат Дзгоев.

Это была предыстория. История как таковая началась, когда Дзгоев со своей строительной компанией выхватил из-под носа у сильного конкурента заказ на строительство каких-то олимпийских объектов в Сочи. Конкурент, к тому времени уже числившийся не только в списке самых богатых и влиятельных людей России, но и в депутатах Государственной Думы, такой обиды, разумеется, не стерпел и решил разобраться с наглецом по старинке – раз и навсегда. Знакомый чиновник из кремлевской администрации по дружбе подсказал, к кому обратиться, и заказ был сделан.

Тут-то на сцене и появился Якушев. Подрядчик, директор одного из частных охранных предприятий столицы, случайно встретил его на улице. Якушев только что уволился из армии и пребывал в откровенно бедственном положении человека, не знающего, куда себя девать и на какие средства существовать в дальнейшем. Поскольку упомянутый директор ЧОПа когда-то был его ротным командиром, да не где-нибудь, а в Чечне, и не когда-нибудь, а в далеком двухтысячном, Якушев с радостью согласился помочь ему в деликатном деле, заодно решив и свои финансовые проблемы.

Тут следовало бы заметить, что этот самый командир был большая сволочь, поскольку с самого начала рассчитывал использовать своего фронтового товарища в качестве одноразового исполнителя: сделал дело, получил пулю в затылок и свободен. Эта дурно пахнущая затея вполне могла увенчаться успехом, если бы не один крошечный просчет: поручая ликвидацию Дзгоева Якушеву, директор ЧОПа не знал, что в юности они были закадычными друзьями и даже ухаживали за одной девушкой (на которой Дзгоев, к слову, женился). Поставленный перед необходимостью одним махом разделаться и со старым другом, и со старой любовью, Якушев (кличка «Спец») вышел из-под контроля и пустился во все тяжкие, по ходу дела демонстрируя не только отменную спецподготовку, но и недюжинный ум. Трупов после него осталось, как после локального вооруженного конфликта; рядовые быки не в счет, но и список жертв с именами и репутацией тоже впечатлял. Та поросшая густым быльем история стоила жизни одному чиновнику кремлевской администрации, одному депутату Госдумы, одному олигарху, одному процветающему директору ЧОПа и одному старому мокрушнику, который всю жизнь играючи водил за нос правоохранительные органы, без единой судимости ушел на покой и получил свое, когда, соблазнившись высоким гонораром, попытался убрать Спеца.

Томилин даже помнил самый конец этой истории, поскольку тот напоминал финальную сцену голливудского боевика и наделал немало шума в средствах массовой информации. Одним туманным утром принадлежавший бизнесмену Колесникову прогулочный теплоход «Богдан» на полном ходу вломился в ворота шлюза на подмосковном водохранилище. Живых на борту не оказалось, а два из имевшихся в наличии трупов принадлежали владельцу судна и его хорошему знакомому, кремлевскому чиновнику Забавскому. Чуть позже в придорожных кустиках в нескольких десятках километров от места крушения был обнаружен еще один труп, в котором опознали депутата Госдумы Шендерова. Дело закрыли, довольно неуклюже списав всю эту мясорубку на старого мокрушника по кличке Шут, который к тому времени был уже мертв, как печная заслонка. Что до настоящего убийцы, то его так и не нашли, в чем, несомненно, был отчасти повинен подполковник Джафаров, который точно знал, чьих рук это дело, и даже принимал в событиях личное участие. Он помогал Спецу сначала спасать Марата и Екатерину Дзгоевых, а потом, когда тех все-таки убили, помог отомстить.

Пожалуй, Куницын не ошибся в данной Якушеву оценке: обломок войны, моральный калека, изуродованный огнем и кровью романтик, борец за справедливость, одинокий мститель – одним словом, маньяк. Теперь, зная, кто он такой, было нетрудно догадаться, каким ветром его занесло в дом Расулова, да не просто так, а на правах дорогого гостя. Враги Расулова на родине, в Дагестане, обвиняли его в том, что пару лет назад он основательно пощипал клан своих кровников с помощью группы русских наемников. Можно было с большой долей уверенности предположить, что Якушев был одним из этих якобы не существовавших наемников; Александр Борисович предполагал также, что за ним числится еще немало эпизодов, до сих пор покрытых мраком неизвестности.

Все это была героическая чепуха, которой нет места в наш торопливый, меркантильный, высокотехнологичный век. Якушев был динозавром – мощным, быстрым, ловким, очень опасным, но, несмотря на все это, всего-навсего динозавром – одним из последних доживших до наших дней ископаемых, как и все они, обреченным на вымирание. Мериться с ним силой и быстротой реакции полковник Томилин не собирался; он собирался использовать его и выбросить в мусор, как грязную салфетку.

Ему вспомнилась судьба бывшего командира роты ВДВ Фомина, который тоже собирался использовать Якушева, как одноразовый пластиковый нож, но он лишь мысленно пожал плечами: где я, а где какой-то директор какого-то ЧОПа!

Выбравшись с заметаемой стоянки, полковник повел машину сквозь густеющую прямо на глазах метель в сторону Ленинградского шоссе, близ которого располагалась двухкомнатная берлога Якушева.

* * *

Тесная прихожая с голыми ободранными стенами и покрытым толстым слоем белой известковой пыли дощатым полом освещалась свисавшей с низкого потолка, забрызганной известью лампочкой без абажура. Бригадир Марат стоял прямо под ней, свет падал на его лицо строго по вертикали, сверху вниз, превращая его в жутковатую трагическую маску. Шевеля губами, Марат считал деньги, неловко отделяя по одной бумажке от смятого цветастого кома, который держал в своих загрубелых, негнущихся от тяжелой работы пальцах.

Магомет Евлоев терпеливо ждал, потихонечку потея в преждевременно надетом китайском пуховике и натянутой на уши вязаной шапке. Из гостиной доносилось негромкое пение и ритмичное шарканье шпателя: долговязый, вечно обкуренный Хасан затирал швы между листами гипсокартона.

– Вот, – сказал, наконец, Марат, отдавая Магомету деньги, – этого должно хватить. Ты все запомнил? Ничего не перепутаешь?

– Жидкие гвозди, обойный клей, двести саморезов, пять килограммов грунтовки, – терпеливо повторил список покупок Магомет.

– Какая грунтовка? – тоном экзаменатора, задающего студенту дополнительный вопрос с подвохом, уточнил Марат.

Магомет назвал марку и был вознагражден удовлетворенным кивком бригадира.

– Это все?

– Блок «Святого Георгия» и зажигалка, – сказал юноша.

– Вот теперь все, – снова кивнул Марат. – Ступай, дорогой. Паспорт не забыл? И главное, не попадайся скинхедам.

Магомет, в свою очередь, кивнул, воздержавшись от комментариев. Он мог бы сказать, что не станет унижаться, прячась по углам и подворотням от этих