Леди Элизабет - Элисон Уэйр

— Что случилось? — настойчиво осведомился Эшем.

— Похоже, что адмирал участвовал в заговоре против лорд-протектора, весьма опасном и глупом предприятии. Но это еще не все. Три дня назад он ворвался в спальню короля в Хэмптон-корте, и одному Богу известно, что было у него на уме.

— Но как он прошел мимо стражи? — перебил ее Эшем.

— Говорят, у него был поддельный ключ от двери из сада. Но собака короля, хороший сторожевой пес, начала лаять, и, прежде чем прибежали королевские гвардейцы, адмирал застрелил ее из пистолета. Его арестовали по обвинению в покушении на убийство короля.

— Это звучит совершенно нелепо, — заметил Эшем. — Если бы он хотел узурпировать должность брата, став лорд-протектором, то вряд ли стал бы покушаться на жизнь короля. Если только, конечно, в его планы не входили женитьба на леди Мэри и узурпация трона. Но она католичка, так что это маловероятно.

Элизабет молча внимала им, отчаянно размышляя о последствиях случившегося для себя лично и в то же время ощущая полнейшую пустоту там, где полагалось быть безутешному горю. Ибо если обвинения соответствовали действительности, адмирала — человека, который собирался стать ее мужем, — можно было считать покойником. Ей следовало в отчаянии бить себя в грудь и рыдать. Но нет. Неожиданно, в свете произошедшего, она поняла, что тот был всего лишь безрассудным, мелочным типом, которого не интересовало ничто, кроме него самого, и который не доставил ей ничего, кроме неприятностей. Внезапно ей стало ясно, что чувства, которые она к нему испытывала, являлись простым увлечением.

Теперь она боялась только за себя. Если адмирала допросят, как наверняка и случится, не говоря уже о тех, кто имел с ним какие-либо дела, ее доброе имя легко может оказаться втоптанным в грязь, как и его собственное. И она не сомневалась, что планы адмирала простирались куда дальше, чем она могла подозревать.

— Он не собирался жениться на леди Мэри, — молвила она. — Он хотел заполучить меня. Я думала, он меня любит. — Голос ее сорвался. — Но теперь мне ясно, что с этим браком он замышлял великую измену.

Кэт крепко обняла ее, но Элизабет оставалась безутешна.

— Нас будут допрашивать, — уныло проговорила она. — Нужно подготовиться.

— Может, до этого и не дойдет, — не слишком убежденно сказал Эшем.

— Боюсь, дойдет, — вздохнула Элизабет. — Мы должны стоять на своем и ни в чем не признаваться.

На следующий день Элизабет и Кэт, пересекавшие большой зал, услышали приближавшийся топот множества копыт. Несколько мгновений спустя, к их изумлению, в дверь ворвался Томас Перри, с побагровевшим лицом и в сбившейся шляпе.

— Лучше бы я никогда не родился, ибо все мы погибли! — вскричал он, воздев руки. — Забирайте назад, миледи!

С этими словами он сорвал с шеи золотую цепь, сдернул с пальца перстень с печаткой и, швырнув их на пол, бросился к лестнице, ведшей в комнаты, которые он делил с женой. Элизабет смотрела ему вслед, широко раскрыв глаза. Кэт со стоном прижала ладонь ко рту.

Почти тотчас в открытых дверях появилось несколько роскошно одетых джентльменов, в которых Элизабет узнала членов совета. Во главе шагал Уильям Поле, лорд Сент-Джон, гранд-мастер королевского дома, а за ним… О нет, подумала она, изменившись в лице при виде сэра Энтони Денни, в мрачном черном одеянии, — его она боялась пуще всех. С ним был сэр Роберт Тирвит, муж родственницы покойной королевы, о которой столь пренебрежительно отзывалась Кэт, взиравшая теперь на посетителей с немым ужасом.

Вспомнив о своем положении, Элизабет выпрямилась и сдержанно сложила руки на поясе. Советники запоздало поклонились.

— Приветствую вас, джентльмены, — сказала она, стараясь, чтобы голос ее звучал ровно. — Чем обязана удовольствием видеть вас?

— Ваша светлость, боюсь, нам предстоит малоприятная задача, — сказал лорд Поле, пристально глядя на нее. — Полагаю, вы слышали, что адмирал заключен в Тауэр по обвинению в государственной измене. Наш печальный долг — допросить всех, кто имел с ним какие-либо дела. Вынуждены просить вас о содействии, ибо некоторые из этих людей состоят в прислуге вашей светлости.

— Мой дом в вашем распоряжении, — ответила Элизабет. — Поужинаете, прежде чем начать?

— Спасибо, сударыня, но мы заехали по дороге на постоялый двор. Так что приступим немедленно и начнем с вашей светлости. Могут ли сэр Роберт и сэр Энтони поговорить с вами наедине?

— Классная комната свободна, — сказала Элизабет, еще больше упав духом. — Миссис Эстли проследит, чтобы нас никто не беспокоил.

— Я бы тем временем хотел допросить миссис Эстли, — возразил Поле. — С нами стражники, которые позаботятся, чтобы никто нам не мешал.

Сердце Элизабет забилось сильнее. Стражники? Она пристально посмотрела на Кэт, намекая, чтобы та была осторожнее, но Кэт, похоже, обезумела от страха.

— Можете воспользоваться гостиной, — предложила она Поле.

— Миледи, — сэр Энтони подал знак, чтобы она проводила его и сэра Роберта в классную комнату, — ведите, прошу вас.

Элизабет направилась к лестнице, удивляясь, как ноги до сих пор ее держат.

Сидя за столом перед многостворчатым окном, она надеялась, что выглядит образцом юной невинности в голубом платье и с распущенными рыжими волосами, олицетворявшими не только ее королевский статус, но и девственность. Денни и Тирвит — худощавый и неулыбчивый, похожий на хорька и все время кутавшийся в меха, — заняли места напротив. «Как много знает Тирвит? — подумала она. — Не выдал ли уже Денни мою тайну? А если так, то зачем этот фарс?»

— Расскажите нам о ваших отношениях с адмиралом, — с ходу начал Денни.

— Он был мне добрым отчимом, когда я жила в доме королевы.

— Чересчур добрым, если верить слухам, — заметил сэр Энтони, не сводя с нее взгляда. — Мне говорили, что он потворствовал вашему недостойному поведению.

Элизабет заставила себя улыбнуться.

— Адмирал отличался извращенным чувством юмора, — признала она. — Он постоянно шутил. Я была еще ребенком, и он играл со мной в глупые игры.

— Говорят, эти игры зашли слишком далеко, — заметил Денни.

— Да, так считала и миссис Эстли. Конечно, она ошибалась, но ей всегда хотелось окружить меня чрезмерной заботой. — Элизабет криво усмехнулась. — Она даже пожаловалась королеве, но ее светлость вполне разумно не придала этому значения. Она знала, что эти игры вполне безобидны и ничего дурного в них нет. Порой она даже сама в них участвовала.

— Понятно, — сказал сэр Энтони, зная куда больше, но предпочитая сменить тему. — Адмирал когда-нибудь предлагал вам выйти за него замуж?

— Он писал мне с подобным предложением в конце прошлого года, но я не ответила. Я ждала, когда он обратится к совету, поскольку решила во всем полагаться на мнение его членов.

— Он говорил вам, что намеревается свергнуть лорд-протектора? — допытывался Денни.

— Никогда.

— А когда он предлагал вам выйти за него замуж, — вмешался Тирвит, — он намекал вам хоть раз, что хочет сделать вас королевой?

Элизабет удивленно взглянула на него.

— Нет, — ответила она.

— Думаю, вы знаете намного больше, чем готовы нам рассказать, — не унимался Тирвит.

— Вы ошибаетесь, сэр, — возразила Элизабет. — Я рассказала вам все, что знаю, и готова ответить на любые ваши вопросы в меру моих возможностей.

— Роберт, прошу вас, позвольте мне продолжить допрос, — вмешался Денни. — Время поджимает, и нужно еще допросить мастера Перри.

Сэр Роберт встал, скрежетнув креслом.

— Конечно, — молвил он. — Всего доброго, миледи.

Изобразив поклон, он вышел. Дверь захлопнулась.

— А теперь, сударыня, — изрек сэр Энтони, поворачиваясь к Элизабет, — давайте кое-что обсудим.

Элизабет промолчала. Наступила тишина, которую лишь усиливал треск поленьев в камине.

— Я обещаю, что никогда вас не предам, — сказал сэр Энтони, неловко ёрзая в кресле. — Если кто-нибудь пустится разглагольствовать о том, что на самом деле случилось в Чесханте, я скажу, что был там и вы просто страдали от лихорадки. Правду знают только моя жена, миссис Эстли и акушерка. Вряд ли ее стоит опасаться — эту женщину привели в дом с завязанными глазами. Моя жена скажет то, что велю ей я. Остается миссис Эстли. Если она в чем-то признается, я заявлю, что это полная чушь, предположив, что она сломалась при допросе и все выдумала. В конце концов, я сам был тогда в Чесханте и мое свидетельство имеет куда больший вес, чем ее.

— Почему вы покрываете меня, сэр Энтони? — удивилась Элизабет.

Тот серьезно взглянул на нее:

— Миледи, хотя я глубоко сожалею о вашем грехопадении, я служил вашему отцу и служу вашему брату. Я предан дому Тюдоров, и я благочестивый протестант, как и вы. Вы дочь короля Генриха, и если что-то случится с королем Эдуардом, то чтящие Божье слово будут считать вас хранительницей и защитницей истинной религии в этом королевстве. И потому я ни единым словом не подвергну вас опасности. За своих собратьев по совету я говорить не могу. Некоторые готовы от вас избавиться, — боюсь, они не слишком дальновидны. Так что решать вам, и вы должны сами о себе позаботиться.