Rucciя - Шамиль Идиатуллин

Это был лишь вопрос времени – и на этот вопрос Борисов исчерпывающе ответил, гарантировав Бьюкенену полную свободу действий до радикального перелома ситуации. Оставалось поддерживать заданный уровень жертв и разрушений, обеспечивать прозрачность акции и каждый миг создавать для тирана новую напасть, лепя из них критический массив.

Сроки освобождения Татарстана предстояло обсудить завтра, а прозрачность новый министр обороны Харолд Мачевски обещал наладить в течение суток: в район миротворческой операции спешно перебрасывался спутник, который был «практически готов» выдавать информацию в реальном режиме.

2

Конечно, многие на моем месте понеслись бы в атаку, а может быть, даже устроили бы бомбардировку, но я человек простой и утешения для себя в атаках не вижу-с!

Михаил Салтыков-Щедрин

Казань.

11 августа.

Ту-160 и Ту-22М3 поднялись с аэродрома КАПО через два часа после того, как Магдиев завершил запись телевизионного обращения к согражданам и всем остальным. Такое решение было компромиссом: Магдиев хотел провести операцию сразу после завершения налета, но Гильфанов и его бывший шеф, а ныне премьер-министр Рустам Якубов возражали, что отход американских бомбардировщиков наверняка прикрывается самым плотным образом. Якубов и Гильфанов предлагали нанести удар ближе к вечеру, когда каратели начнут подготовку к очередному ночному налету (в том, что он будет, сомневаться не приходилось). Такой вариант задействовал фактор неожиданности и заметно снижал обороноспособность объектов – но делал вполне реальным нанесение нового, пусть и гораздо более слабого, удара по Казани. Магдиев сказал, что этого не будет. Город оказался беззащитным перед бомбежкой, микроволновки и прочие чудеса прикладной техники не сработали – может, потому что были скверны в принципе, а может, потому что были рассчитаны на противодействие крылатым ракетам – а американцы применили менее навороченные орудия убийства. Выяснять истину никому не хотелось. Был еще один момент: Магдиев хотел успеть до похорон. Семья Абрамовых, о которой он столько говорил, могла подождать. Ей, в конце концов, было все равно. Как, впрочем, и остальным жертвам налета. Не все равно было тысячам казанцев, собравшимся на площади Свободы, где были выставлены для прощания двадцать девять тел, которые предстояло похоронить по мусульманскому обычаю – уже сегодня. Магдиев объяснил своим, что хочет многое сказать людям на похоронах. Но не сможет этого сделать, пока слова не будут подкреплены делами. А дела должны быть соразмерными.

Гильфанов решил было напомнить, как мстит дурак, а как трус. Но не стал. Ведь и в самом деле, тянуть было нельзя. И без того опоздали: умнее и грамотнее было нанести удар до сегодняшних убийств. Но Магдиев пытался сохранить Татарстану репутацию колбасы, которая первой не нападает. Стало быть, вина за гибель Юли Абрамовой, ее родителей и соседей, лежала и на Танбулате. Он это понимал лучше других. Оттого и психовал. Но понимал Магдиев и что лучше поздно, чем никогда. В конце концов, даже полный крах сегодняшней операции должен был вывернуть ситуацию наизнанку. Джокер, растраченный впустую, все равно заставляет задуматься соперника. А если джокер в колоде не один, к тому же печатается самим игроком, задумчивость приобретает всепобеждающий характер.

Стратегический бомбардировщик Ту-160 серийно выпускался на Казанском авиазаводе с 1984 года, но до сих пор считался самым мощным, тяжелым и быстрым ударным авиакомплексом в мире. Ближайшие аналоги, американские ракетоносцы В-1 и В-2, резко – на треть – уступали казанскому стратегическому бомбардировщику по ударным возможностям. Новых конкурентов просто не предвиделось: эпоха летающих крепостей скончалась вместе с противостоянием сверхдержав, а Ту-160 был даже не крепостью, а городом – правда, стремительным и жутко вооруженным. Пол-Америки один самолет, наверное, с лица земли стереть не смог бы. Но полк «сто шестидесятых», расквартированный в саратовском Энгельсе, способен был справиться с такой задачей без особого труда.

На закате советского времени КАПО, сворачивавшее выпуск дальних бомбардировщиков Ту-22М3, был специально перестроен под масштабное производство «Белого лебедя» (в НАТО Ту-160 проходил как, наоборот, BlackJack – не в честь карточной игры, а просто потому, что кодовые имена всех бомбардировщиков согласно англоязычной традиции начинались на B). Завод успел выпустить и передать ВВС тридцать три машины. Всего предполагалось сделать сто «лебедей» – столько же, сколько США выпустили В-1. В этом случае СССР обеспечил бы себе подавляющее преимущество в воздухе, и некоторое время мог вообще не заботиться о том, как противостоять разворачиванию новых американских ракетных баз наземного и морского базирования. Дальность полета Ту-160 составляла четырнадцать тысяч километров – почти треть длины экватора. Еще три-пять тысяч километров ядерной руке Москвы добавляла дальность полета крылатых ракет, которых каждый самолет в штатном режиме нес дюжину и использовал по принципу «пустил-забыл». Так что по идее российский ракетоносец, не заходя в зону ответственности чужой ПВО, а то и вовсе не покидая российского неба, мог накрыть ядерной или какой другой ракетой мишень в любой интересной Москве точке планеты.

Неудивительно, что американцы настояли на включении бомбардировщиков этого класса в рамки договора ОСВ. Удивительно, что лидеры освобожденной России в данном конкретном случае воздержались от того, чтобы догнать и перегнать американский завет. Повод для этого был прекрасным: большая часть BlackJack, базировавшаяся в украинских Прилуках, так и осталась геморройным наследием официального Киева, с которым следовало покончить до конца 2001 года. А Россия от бремени современной стратегической авиации была практически освобождена. Но увлекшегося этой идеей раннего Бориса Ельцина сменил поздний Борис Ельцин, порой откровенно впадавший в склонное к милитаризму детство. Он благословил дальнейший выпуск Ту-160, из которых начала формироваться Дальняя авиация России с центром в Энгельсе – а позднее разрешил выкупить у Украины за газовые долги недорезанные самолеты.

Но это Вашингтон легко находил деньги, чтобы финансировать уничтожение доставшихся Украине лучших в мире самолетов (по миллиону долларов за штуку), или чтобы скупить их под любым соусом – например, как пусковые установки космических спутников. У России денег на производство новых машин как-то не было. Долго. КАПО загибался от голодухи и отключения тепла, легендарный гендиректор завода Виталий Копылов застрелился от безнадеги, рабочие, уставшие получать зарплату валенками и похоронными венками, разбегались по рынкам и челночным артелям. Но завод продолжал потихонечку ставить на крыло «Белых лебедей». При Путине дело пошло поживее: удалось достроить и передать ВВС 3 задельных машины советских времен (правда, энгельсский первый номер, «Михаил Громов», погиб вместе с экипажем во время обкатки нового двигателя в сентябре 2003 года). При Придорогине – совсем разудалыми темпами. Каждый год Энгельс получал один-два самолета и три-четыре отправлял в Казань на проведение регламентных работ и модернизацию, которая продлевала срок службы машины на десять-пятнадцать лет. Апгрейд куда более многочисленных Ту-22М3 Казань выполняла совсем ударными темпами.

Эту цепочку не порвала и не запутала даже войнушка, в которую впали Москва с Казанью. Очередной «стошестидесятый», названный «Юрий Дейнеко» в честь командира экипажа «Михаила Громова», Энгельс ждал в сентябре. И ждал так страстно, что даже перекинул в Казань все системы вооружения и подвески – дабы они были установлены и испытаны по полной программе до официальной передачи авиакомплекса заказчику. Это было грубейшим нарушением всех правил, но никак не концом света – в конце концов, не ядерные же ракеты были переданы заводу-изготовителю.

И совсем никаких придирок у самого предвзятого наблюдателя не должно было возникнуть в связи с прибытием в Казань прописанного в Энгельсе «Ивана Ярыгина». Согласно рекламационному акту, в ходе эксплуатации машина обнаружила ряд серьезных дефектов. А в этом случае инструкция, утвержденная главкомом ВВС, предусматривала немедленное возвращение аппарата производителю – и в том виде, какой аппарат имел в момент проявления неполадок. Только поэтому «Ярыгин» был развернут в сторону Казани чуть ли не в разгар учебного полета, который выполнял, имея на подвеске две ядерных ракеты мощностью пятнадцать килотонн каждая. Инструкция ВВС была подписана и направлена в рассылку, что характерно, не несколько лет назад, после той же гибели «Михаила Громова», а за два дня до приступа болезни, скрутившей реинкарнацию прославленного борца. Что следовало считать чистейшим совпадением.