Ласковый голос смерти - Элизабет Хейнс

— Я звонила ему и посылала сообщения. Дело действительно срочное.

— Могу чем-то помочь?

Только тогда я на нее посмотрела: джинсы, голубая рубашка поверх белой футболки, длинные каштановые волосы, завязанные в свободный узел на затылке. Карточка с именем сообщала, что передо мной Дженна Джексон, детектив-констебль. Выглядела она молодо. Но она сама спросила, и за неимением лучшего я решила, что вполне сойдет и она.

— Я аналитик, — сказала я. — До недавнего времени работала здесь.

— Знаю, — ответила она. — Вы Аннабель. Это вы навели нас на Колина Фридленда по данным с телефонов. Я читала ваш отчет.

— Правда?

— Проходите, садитесь. — Она указала на свой стол в углу.

Она явно вытянула короткую соломинку, а может, оказалась последней на совещании сегодня утром. Все столы были общими, но ее крошечный стол был завален чужими бумагами.

— Мне не положено здесь находиться, — сказала я. — Меня отстранили от дела.

— Угу, я слышала. Хотите кофе?

— Неплохо бы.

— Какой вам?

— Гм… Как будет попроще? Черный. Спасибо.

Единственное преимущество ее стола заключалось в том, что он стоял рядом с холодильником, на котором лежал грязный поднос, уставленный чашками разных размеров и степени чистоты. Ложки, потемневшие от чая и покрытые коркой сахара. Засохшие лужицы кофе и чая. Коричневая стеклянная чашка из тех, что бесплатно дают на заправках, наполовину заполненная какой-то жидкостью, уже начала плесневеть. Я готова биться об заклад, что такой натюрморт есть почти в каждом полицейском участке страны.

— Ну? — спросила Дженна. — Я вас слушаю.

— Вы знаете про Одри Мэдисон?

— Кто это — Одри Мэдисон?

Я рассказала ей об Одри и Воне, об их связи с Колином, после чего она начала что-то записывать. Я рассказала о том, что утром виделась с Линдси, и о Шерил из конторы, где работала Одри. Я рассказала о маленьком темном автомобиле, возможно марки «фиеста», который проехал по Бэйсбери-роуд в семь минут после полуночи с крадеными номерами. Все это время я прихлебывала ободряюще дрянной кофе.

— Я просто хотела убедиться, что ее исчезновение расследуют, — сказала я, добравшись до конца.

— Наверняка, — ответила она, словно пытаясь меня утешить.

— Вы не понимаете, — возразила я. — Если Колин похитил ее вечером в пятницу, вполне вероятно, что с тех пор она ничего не ела и не пила. Он будет ждать ее смерти. Кстати, он под наблюдением? Не могли же его отпустить просто так?

— Насколько я знаю… — Она замялась. — Его должны были взять под наблюдение, но потом в Северном филиале что-то случилось, и обе группы отправили туда.

— Они думают, что он не представляет опасности, — сказала я.

— Он показался весьма покладистым, — заметила она. — Всегда хуже, когда они непредсказуемы. А на допросе он вел себя более чем разумно.

— Вас это не беспокоит, учитывая то, что он делал?

Она пожала плечами и вымученно улыбнулась:

— Это меня не касается.

— Но они не знают про Одри, — настаивала я.

— Аннабель, — сказала она, — я сама разберусь, хорошо?

Я предоставила ей разбираться самой. Наполовину выпив кофе, я поставила чашку и вернулась в офис, не в силах поверить, что за Колином не наблюдают, — хотя, учитывая ужасающую нехватку кадров и обычную бюрократическую путаницу, вовсе не удивительно. Колин мог делать что угодно, и я нисколько не сомневалась, что именно он похитил Одри.

Триггер и Кейт куда-то исчезли, что вполне меня устраивало. Я собиралась нарушить правила и в свидетелях вовсе не нуждалась. Войдя в систему, я открыла диспетчер файлов. Мне предоставили доступ к хранилищу всех документов отдела тяжких преступлений — диску L. Вряд ли меня успели его лишить, подумала я. Но — увы, я вновь видела только диски отдела информации. Меня отключили.

Я обхватила голову руками, чувствуя нарастающую тревогу и осознавая, что нужно что-то делать, причем чем скорее, тем лучше. В качестве последнего средства я решила написать с пометкой «срочно» Полу, Фрости и всем остальным. Открыв почтовую программу, я увидела две сотни новых сообщений. Я быстро просмотрела их и, найдя четыре письма от Фрости, вдруг радостно вскрикнула.

Четыре письма, отправленные сегодня утром — после того, как главный детектив-инспектор отстранил меня от дела, но явно до того, как он сказал об этом Фрости. А Фрости даже не подумал отозвать или удалить сообщения. У всех была одна и та же тема «Телефонные данные», и ко всем прилагались файлы. Дрожа от предвкушения, я открыла первое. К нему прилагались пять экселевских таблиц. В письме сообщалось: «Первый пакет данных с телефона Колина. Продолжение следует». Во втором письме просто говорилось: «Еще данные». Еще шесть экселевских таблиц.

В третьем и четвертом даже не было текста, лишь новые таблицы. Черт побери, чтобы в них разобраться, потребуется несколько недель — а этого времени у меня просто нет. Открыв все таблицы, я сохранила их на своем личном диске, чтобы их не сразу нашли, — если вообще станут искать. Я открыла свою таблицу с номерами всех, кого на данный момент опознала, и начала добавлять к ним каждый очередной телефон, который использовал Колин, иными словами, каждую сим-карту, которую он вставлял в телефон, и даты из данных, которые предоставил мне Фрости, — на всякий случай, чтобы вконец не запутаться.

Я сопоставила новые данные с уже существующими — теперь у меня имелись сведения обо всех остальных звонках Колина, со всех его остальных сим-карт.

И вскоре я заметила то, что и ожидала найти.

Кроме исходящих звонков с сим-карт Колина на телефоны, найденные полицией при трупах, имелись и другие, подчинявшиеся той же закономерности и совершавшиеся начиная с самых первых дат в детализациях. Значит, где-то оставались еще люди. Я начала выписывать номера, подсчитывая их количество, и сделала для себя пометку: запросить более ранние данные. Похоже, Колин занимался этим достаточно давно.

А потом я заметила кое-что еще — Колин звонил не только своим жертвам. В трех детализациях присутствовал городской номер, а когда я задала поиск в Интернете, оказалось, что он принадлежит китайскому ресторану «Восходящее солнце» на Стаффорд-роуд в Брайарстоуне. Другой городской номер, на который был сделан один звонок, оказался номером дома престарелых «Лиственницы» в Бэйсбери. В двух детализациях присутствовали также исходящие звонки на некий мобильный номер. Тот факт, что номер этот фигурировал более чем в одной детализации, имел немалое значение — кому бы он ни принадлежал, это был реальный живой человек, с которым Колин общался, причем последний раз в обед в среду. Кем бы ни являлся владелец телефона, он, вероятно, был все еще жив.

Я задала поиск номера в Интернете, но безрезультатно. Затем ввела его в базу данных правонарушителей, но тоже ничего не получила. Наконец, уже почти решив, что в том нет никакого толку, а предстоит обработать еще двенадцать детализаций, я скормила номер базе происшествий.

И совпадение нашлось — происшествие 13-0189, датированное сегодняшним днем. Номер показался мне знакомым, а щелкнув по ссылке, я сразу же поняла почему.

БОЙФРЕНД (ПОПРАВКА: БЫВШИЙ БОЙФРЕНД) ОДРИ — ВОРН БРЭДСТОК ПРОЖИВАЕТ В БРАЙАРСТОУНЕ ТЕЛЕФОН [phone]

Это был номер Вона. Колин так навязчиво менял свои сим-карты и все же делал это не постоянно. Он звонил со своего телефона Вону.

Я стала вести протокол всех своих поисков и запросов. Да, в расследовании я больше не участвовала, но на случай, если вдруг придется объясняться, хотелось иметь полную запись моих мысленных процессов, которую я могла бы кому-нибудь предъявить. Я занималась всем этим не из пустого любопытства и не ради личной выгоды. Я занималась этим из-за Одри. Но, несмотря на все оправдания, у меня отчаянно колотилось сердце, когда я, скрестив пальцы, входила на страницу телефонных запросов в локальной сети, — к счастью, доступ к ней мне пока не отключили. Слава богу. Зайдя в список результатов, я убедилась, что в нем не появилось ничего нового с тех пор, как Фрости переслал их мне.

Жаль. Я надеялась на результаты экспертизы телефонного аппарата, который отобрали у Колина при аресте, но, если даже ее и проводили, ответ пока не пришел. Порой на это требовались недели, в зависимости от загруженности экспертов и срочности дела. А поскольку Колина отпустили, не предъявив обвинения, вполне вероятно, экспертизу отложили в долгий ящик.

Данных о звонках с собственной сим-карты Колина, которая была при нем, когда его препроводили в камеру, оказалось немного. В обед в среду, после короткого звонка на номер Вона, он набирал бесплатный номер, оказавшийся телефоном клиентской службы супермаркета. Затем, в субботу, уже после исчезновения Одри, — три входящих звонка, оставшиеся без ответа, с номера, принадлежавшего дому престарелых «Лиственницы». После каждого из них следовало сообщение с сервера голосовой почты. Вместе с данными о каждом звонке указывалось местоположение абонента в сотовой сети — для первых двух #ВОДОНАПОРНАЯ БАШНЯ ГРЕЙСВУД-ЛЕЙН, а для третьего #КЭПСТЕН-ХИЛЛ ВОЗЛЕ БЛЭКТОРН.