От грозы к буре - Валерий Елманов

Вскоре выяснилось, что всего на три дня.

Первый день изобретатель ходил почти веселый, выяснив, что на тщательный поиск нужно в сто раз больше народу. На второй день он это повторял уже не столь уверенно, на третий – больше для себя самого.

На четвертый же нашлись некоторые спутники князя. Например, ярл Эйнар и с ним еще двое викингов: Грим Кровавая Секира и Ингольф Два Меча.

От них-то Вячеслав и узнал, что по настоянию самого князя они разделились на пять частей по три человека в каждой, чтобы, как заявил сам Константин, шансов на спасение у него самого оставалось намного больше – вдруг преследователи перепутают. Воевода во время этого эпизода только иронически хмыкнул, лишний раз удивляясь, как легко запудрить мозги людям.

Как же. Зная Гремислава и его потрясающее чутье на князя, которое даже имело имя и называлось «ненависть и месть», сразу ясно, что Константин тем самым лишь спасал остальных двенадцать спутников, которые от него отделились. Он еще удивился, как это князь и оставшихся двоих не прогнал от себя под тем же самым предлогом. Однако, узнав о том, что его спутниками остались Ральф по прозвищу Черный Клубок и какой-то спецназовец по имени Торопыга, а прозвищем Панин, Славка только хмуро мотнул головой и продолжал внимательно слушать рассказ Эйнара. На третьи сутки своих блужданий ярл отчетливо слышал не так далеко странные раскаты грома, хотя небо было абсолютно чистым.

Минька, который тоже присутствовал при этом рассказе, сразу оживился и сказал Вячеславу, что гром – его работа, тонко намекнув на ухо о гранатах, которые Константин изъял у него.

– Спустя сутки, – продолжал Эйнар, – мимо нас проехали несколько всадников, которые везли на носилках своего князя Ярослава, перебинтованного, но еще издававшего слабые стоны.

– Может, не довезут, – вздохнул Вячеслав. – То-то Косте нашему радости бы подвалило.

– Если он еще живой, – сурово добавил Минька.

– Типун[117] тебе на язык! – испугался воевода. – Нет, сразу пять типунов для надежности! Думай, когда мелешь и чего мелешь!

– Мы хотели напасть, но потом решили, что силы неравны. Их двенадцать, а нас трое, – продолжал Эйнар. – Если бы Кровавая Секира не был так тяжко ранен, а Ингольф смог бы удержать в руках оба меча – мы все равно бы напали, а так…

– Ты про князя, про князя говори, – поторопил ярла Вячеслав.

– Но я о нем так ничего больше и не слышал, – растерянно заявил Эйнар.

Спустя еще день удалось отыскать вторую группу, но те тоже не могли сообщить ничего нового о судьбе Константина.

Через день из леса вернулась последние из поисковиков.

– Везде побывали, – потупив голову, печально произнес старший.

– И у Ведьминого болота тоже? – переспросил кто-то сзади Вячеслава.

Тот обернулся, увидев сухонького маленького старичка, седого как лунь, недоверчиво смотревшего на старшего из поисковиков.

«Ну ни дать ни взять большой гном из сказки», – подумалось почему-то.

– А что за болото? – спросил устало.

– Место такое, – замявшись, пояснил старичок. – В те места ни одна живая душа сколь лет уже не заходила, потому и спросил.

– Там не были, – честно ответил старшой. – Тока туда глупо идти. Сам ведаешь, дед Мирко, – оно ж, ежели восхочет, никого не пропустит. К тому ж нас на розыск посылали, а не на погибель. И потом, мы еще до него не дошли, как вон чего сыскали.

Он посторонился, кивнув пареньку, который, поняв команду, тут же сноровисто вывалил на пол кучу чисто обглоданных человеческих черепов и костей. И сверху на них из мешка саваном погребальным красное княжеское корзно легло.

Вячеслав молча глянул на их расстроенные лица. Затем аккуратно поднял корзно с пола и, как заправский патологоанатом, со знанием дела, принялся внимательно разглядывать лежащую кучу. Посмотреть было на что. При желании из них можно было бы слепить даже не один, а три скелета. Особенное внимание он уделил черепам.

– Вот на этом и было корзно, – ткнул в один из них своим чумазым пальцем следопыт.

Воевода внимательно осмотрел и его.

– А я не верю, – произнес он чуть ли не по слогам, молча встал и вышел из гридницы.

После этого он закрылся с самого утра в дальней светелке тиуновского терема, прихватив с собой увесистый бочонок хмельного меда, и выходил из нее лишь по нужде. Наутро он аккуратно возвращал абсолютно пустую тару, хватал новый бочонок и опять исчезал в светелке. Так длилось три дня. На четвертый он появился в гриднице во время шумного застолья абсолютно трезвым.

– Вот, воевода, тризну по князю правим, – в оправдание пробасил тысяцкий стародубского полка Останя. – Не хочешь с нами чару испить? – И протянул Вячеславу кубок с медом.

Тот брезгливо покосился на него, затем все-таки взял посудину в руки и медленно вылил мед обратно в братину, после чего смял в руке сам кубок и произнес:

– Я по живым тризну не справляю и вам не советую. Грех это.

Швырнув изуродованную посудину на стол, он, зло хлопнув дверью, вышел прочь. Уже во дворе его внимание привлек тот самый старичок, суетившийся неподалеку с конской упряжью. Неспешно подойдя, уселся рядом с ним на низенькую лавку и буркнул:

– А скажи-ка мне, дедушка Мирко, что это за Ведьмино болото?

Тот хитро покосился на воеводу и в свою очередь осведомился:

– А тебе пошто? Из любопытства вопрошаешь али как?

– Али как, – мрачно ответил Вячеслав. – Раз князя не нашли, а везде, кроме этого места, побывали, то, значит, мне теперь самому туда путь лежит.

– Ишь ты, – мотнул головой старичок. – Не угомонился, стало быть?

– И не угомонюсь, – почти угрожающе пообещал воевода.

– А сказывать мне тебе нечего, – пожал дед Мирко плечами. – Оно – хитрое. Путей к нему много, а воротца одни. Захочет ежели – само откроет. Не захочет – все лето проплутаешь и все равно не сыщешь.

– А дальше что?

– Дальше-то, – протянул старичок задумчиво. – Там тоже по всякому может быть. Ну вот, слыхал я, к примеру, что времечко там течет странно. Не иначе как Числобог куражится. Ты думаешь, что денек один там пробыл, а выйдешь – цельного лета как не бывало. А могет и наоборот быть.

– Ну, ну, – поощрил воевода. – А еще что скажешь?

– Что скажу, – хмыкнул дедок. – А скажу, что ежели ты думаешь, что я тебе учну небылицы все сказывать, кои среди людей про него ходют, так енто ты здря. Чай, не на посиделках девичьих, чтоб я тебе тут страстями всякими пугал.

– А что – страшное оно?

– По всякому, – буднично заметил дед Мирко. – Кто и впрямь оттуда с седой головой выходит, а кто и нет.

– То есть не испугавшись? – уточнил Вячеслав.

– То есть вовсе не выходит, – неожиданно осерчал старичок и, чуть ли не подскочив на месте, с неожиданным проворством метнулся к конюшне.

Воевода немного посидел, в задумчивости ковыряя синим сафьяновым сапогом небольшую кучку навоза, и подался вслед за дедом Мирко.

– Так как его найти-то? – спросил угрюмо.

– Оно, милай, само тебя сыщет. Ежели восхочет, конечно, – произнес тот нараспев и буднично уточнил: – Седлать что ли, аль ишшо подумаешь?

Вячеслав посмотрел на плутовато ухмыляющегося старичка и махнул рукой:

– Седлай. Да заводную не забудь, – напомнил он.

Потом оглянулся рассеянно по сторонам и увидел изобретателя, который бесцельно бродил по двору.

– Миня, со мной поедешь? – почти весело крикнул он ему.

– А… куда? – тут же встрепенулся тот.

– Куда-куда. Князя нашего искать, вот куда, – ворчливо и как-то буднично откликнулся Вячеслав.

– А разве он?.. – Глаза Миньки загорелись на миг, но тут же потухли. – Он же… – и осекся, не желая продолжать.

– Ты что? – громким шепотом, словно не веря услышанному, переспросил воевода. – Ты тоже? Ты как они? – Он возмущенно махнул рукой на княжеский терем.

Из распахнутых настежь дверей, где-то там, в глубине, отчетливо послышался пьяный говор и чей-то смех.

– Слыхал?! Это они пируют, гады! – смачно произнес, будто плюнул, Вячеслав. – Тризна у них, видите ли. И ты туда же?! Нет, ты только скажи, ты что – тоже поверил?!

– Я, – шмыгнул носом Минька. – Нет, ты что, Слав. Я никогда. Только, – и из правого глаза мальчишки выкатилась слезинка, – только сколько времени прошло, – и еще одна соленая капелька выкатилась из левого, – а тут еще этот… с черепами и… с Костиным плащом…. Ну, я и… – Он снова шмыгнул носом. – Но я все равно верю. Костя жив.

– Во! Теперь ты дело говоришь, – ободрил его Вячеслав и, повернувшись к старику, поправился: – Давай-ка ты удвой нам, дедушка. Седлай сразу четыре – две под седло и две заводных. Так, нам бы еще мешочек с едой прихватить не помешает, – завертел он головой, выискивая, кого бы послать на поварню.

– Я их уже приторочил к лошадкам, – негромко произнес дед Мирко, подавая Вячеславу сразу два конских повода и с сомнением переспросил, глядя на неуклюжие потуги Миньки вскарабкаться на лошадь: – И отрока сего с собой решил прихватить? Не боязно, что он в пути обузой для тебя станет?