Молот Вулкана. (Сборник) - Филип Дик

Нужно побыстрее убираться отсюда, твердо решила Мэри. До того, как он сделает это. Но куда же мне податься? Крупные боевые корабли не могут совершить посадку из-за того, что эти лунатики, возглавляемые маниаками, возвели защитный экран; однако, как мне кажется, корабли еще пытаются прорваться сквозь него. Но главное все же было в том, что она потеряла связь с посланными Землей вооруженными силами. После того, как ее покинул Мэйджбум, она не в состоянии выйти на связь с ними.

Лучше уж было мне оставаться на Земле, уныло подумала Мэри. Весь этот проект обернулся сплошным кошмаром. Это же самое настоящее безумие — Чак и я пытаемся убить друг друга. Как же мы дошли до состояния такого сумасшедствия? Я думала, что нам удалось расстаться и дело с концом… Разве не я этого достигла, затеяв и выиграв бракоразводный процесс?

Мне не следовало, призналась себе Мэри, добиваться от своего адвоката, чтобы он сделал потенциальные хроноснимки Чака с той девчонкой. Ведь это, по всей вероятности и побудило его принять такое решение. Однако теперь уже было поздно сокрушаться; она не только заполучила эти снимки, но еще и воспользовалась ими при судебном разбирательстве. Теперь, приобщенные к протоколам, они стали общедоступными, и всякий, движимый нездоровым любопытством субъект может порыться в судебных протоколах, просмотреть последовательно один за другим эти снимки и вдоволь насладиться зрелищем того, как Чак и эта девка Джоан занимаются любовью. Ин хок сигно винцес[9], мой дорогой. Чак, подумала она, я хотела бы капитулировать. Мне хочется выкарабкаться отсюда, если не ради тебя, то хотя бы ради себя самой. Неужели мы не можем стать… друзьями?

Тщетная надежда.

В это мгновенье на горизонте появилось нечто совершенно необычное. Мэри в изумлении глядела на феномен, пораженная его масштабами. Определенно он был настолько необыкновенным и грандиозным, что не мог быть сотворен человеком. Вся атмосфера теперь была пропитана чем-то для нее совершенно новым, оно абсолютно реальным; звезды потускнели, а это нечто, чем бы оно ни было, начало принимать форму светящегося тела.

Формой же это нечто все больше походило на какого-то огромного ящера, и Мэри сообразила, что предстало ее взору: проекция шизофренического бреда, часть того первобытного мира, в который все больше погружается неизлечимый душевнобольной, существо, которое явно было привычной, неотъемлемой частью бытия на Альфе-III-М2. Единственное, что было совершенно необъяснимым — почему и она видит эту иллюзию?

Способен ли шизофреник — или, возможно, даже несколько их, действующих согласованно, — скоординировать свои видения с телекинетическими способностями? Бредовая идея, занервничав, отметила про себя Мэри, надеясь, что это объяснение не верное. Такое сочетание может стать поистине роковым, если эти люди случайно на него наткнулись за ту четверть века, когда они были представлены самим себе.

Она припомнила гебефреника, с которым повстречалась в Гандитауне… которого, возможно, правильно называли святым, Игнаса Ледебера. Даже тогда она почувствовала, несмотря на грязь и убожество всего, что его окружало, поистине потрясающую силу духа, свидетельствовавшую о сверхъестественных способностях, направленных одному Богу известно на что. В любом случае тогда она была прямо-таки зачарована им.

Ящер — казавшийся вполне реальным существом — напрягся, изогнул шею, а затем челюсти его разомкнулись. Из пасти он вырыгнул нечто, напоминавшее шаровую молнию, которая тут же воспламенила часть неба, и стала медленно дрейфовать вверх как бы под действием восходящих воздушных потоков. Мэри испустила вздох облегчения: по крайней мере это чудовищное порождение воспаленного воображения скорее удалялось, чем опускалось. Честно говоря, все это вызывало у нее самую серьезную тревогу. Зрелище было не из приятных — слишком уж оно напоминало ей целый ряд собственных сновидений. Она уже пережила их, но ни с кем не обсуждала, не хотела даже тайком тщательно проанализировать их, а тем более поделиться с кем-либо еще, каким-либо профессиональным психоаналитиком. Боже упаси.

Огненный шар завис в воздухе и начал рассыпаться испускающими ослепительно яркий свет струями. Последние стали дрейфовать вниз, и Мэри, остолбенев от изумления, увидела, что они мало-помалу преобразуются как бы в чьих-то невидимых руках, в огромной величины буквы.

Буквы эти одна за другой выстроились в слова, образуя целую надпись на небе. В самом буквальном смысле. И надпись эта, скорее даже призыв, в замешательстве, близком к панике, поняла Мэри, была обращена непосредственно к ней. На небе пылало:

ДОКТОР РИТТЕРСДОРФ,

ВОЗДЕРЖИТЕСЬ ОТ КРОВОПРОЛИТИЯ!

И МЫ ПОЗВОЛИМ ВАМ

БЛАГОПОЛУЧНО ПОКИНУТЬ НАС.

А затем огненными буквами чуть помельче, как будто мысль эта возникла в самый последний момент:

СВЯЩЕННЫЙ ТРИУМВИРАТ.

Они совсем с ума посходили, подумала Мэри Риттерсдорф и почувствовала, как к ее горлу подступила волна истерического смеха. Это не я стремлюсь к кровопролитию. Чак! Почему же, ради всего святого, вы с этим обращаетесь ко мне? Если вы и в самом деле святые, то должны обладать способностью уразуметь столь очевидные вещи. Но, она тут же поняла, что это было не столь уж очевидным. Ведь первая выстрелила в Чака она, а еще раньше убила солдата-мания, когда тот бежал к своему танку. Так что, в конечном счете, ее совесть, как и ее намерения, не такие уж безукоризненно чистые.

В небе образовались еще два слова:

ПОЖАЛУЙСТА, ОТВЕТЬТЕ.

О Господи-Боже, запротестовала она, — Каким образом? — Она вряд ли могла рассчитывать на то, что ее ответ вспыхнет на небе огненными буквами? Кто-то, а она уж никак не могла потягаться с целым приумвиратом святых угодников, страдавших самой тяжелой формой гебефрении. Это просто ужасно, подумала она. Настолько нелепо, что нет никаких сил выдержать. И если я прислушаюсь, поверю им, то приму на себя ответственность за ту убийственную враждебность, что существует между мной и Чаком. А я ее не принимаю!

Неожиданно поблизости от корабля Хентмана сверкнули красные сполохи. Огонь вел, очевидно, симулакрум ЦРУ агент-оперативник Дэн Мэйджбум. Интересно, подумала Мэри, насколько результативны его действия. Вряд ли он мог чем похвастать, насколько ей была известна выучка цээрушников. Тем не менее, она желала ему удачи.

И еще ее занимал вопрос, получает ли он какие-то предписания от имени Святого Триумвирата. Мэйждбуму совсем не помешала бы чья-либо помощь. Пока что он в одиночку бросился в лобовую атаку на корабль Хентмана, проявив при этом, как она только теперь поняла, недоступную человеческому воображению самоотверженность. Пусть он и симулакрум, конечно же, симулакрум, в этом теперь не приходилось сомневаться, но никто не сможет упрекнуть его в трусости. А вот остальных нас, рассудила она, меня, Чака и девчонку с ним, слизистого грибка, даже солдата-мания, который тщетно пытался найти убежище за броней своего танка — каждого из нас буквально пригвоздил к земле страх, источник которого — животный инстинкт спасти свою собственную шкуру. Из всех нас только Дэн Мэйджбум, и симулакрум, занял наступательную позицию. Несмотря даже на то, как ей казалось, нелепая его атака корабля Хентмана была изначально обречена.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});