Молот Вулкана. (Сборник) - Филип Дик

Он был хорошо слышен в ночной тишине, и этот звук заставил мания в танке мгновенно повернуться. Теперь лазерный лучемет был направлен на Габриеля Бейнса. Ни Бейнс, ни маний при этом не издали ни звука; они выжидающе глядели друг на друга, не шевелясь и не открывая огонь — было довольно темно, и каждый из них не очень-то хорошо различал противника.

В сознании Габриеля Бейнса сформировалась одному Богу известно откуда взявшаяся, но очень четкая мысль.

«Мистер Риттерсдорф, ваша жена находится в непосредственной близости отсюда. Я уловил ее мозговую активность. Исходя из этого, я рекомендую вам тотчас же броситься на землю».

Землянин, а за ним сразу же и Анетта Голдинг, тотчас же упали на землю лицом вниз; сбитый с толку маний, находившийся в башне танка, отвел дуло своего лучемета от Габриеля Бейнса и стал неуверенно вглядываться в ночную тьму.

Не прошло и нескольких секунд, как точно направленный сноп энергии из лазерного оружия вспыхнул во мраке ночи над лежавшим ничком землянином, коснулся корпуса подбитого корабля и растворился в шипящем пятне расплавленного металла. Маний в танке встрепенулся и прильнул к окуляру прицела, стремясь засечь источник выстрела. В инстинктивном порыве он судорожно сжал в пальцах собственное оружие, но стрелять не решался. Ни он, ни Габриель Бейнс не в состоянии были разобраться, что происходит. Кто же это выстрелил и в кого собственно метил?

— Скорей в машину! — крикнул Габриель Бейнс Анетте и открыл перед ней дверцу. Анетта подняла голову, взглянула на Бейнса, и повернулась к землянину, лежавшему на земле рядом с ней. Они обменялись взглядами, привстали на четвереньки, а затем оба, спотыкаясь и пригибаясь пониже к земле, бросились к машине Бейнса.

Находившийся в танке маний наконец-то открыл огонь, но не по Анетте и землянину; он стрелял в темноту, в том направлении откуда ударил лазерный луч. Затем быстро нырнул в танк, крышка башенного люка захлопнулась и танк, вздрогнув всем своим корпусом, взревев рванулся вперед, в том направлении, куда стрелял маний. Одновременно с этим из пусковой установки в передней части танка вылетела ракета. Она летела по очень низкой траектории, практически параллельно земле, и взорвалась почти сразу же после запуска. Габриель Бейнс, который в это время пытался развернуть на сто восемьдесят градусов машину, после того, как землянин и Анетта успели плюхнуться на переднее сиденье рядом с ним, почувствовал, как вздыбилась прямо у него под колесами земля и обрушилась на него сверху. Он закрыл глаза, но предотвратить то, что происходило с машиной, никак не мог.

Прижатый к спинке сиденья рядом с ним землянин громко выругался, Анетта издала горестный стон.

Вот такие они, мании, с лютой злостью отметил про себя Бейнс, чувствуя, как ударная волна от взрыва ракеты приподняла от земли и подхватила его машину.

— Ну кто же пускает такие ракеты, — едва послышался голос землянина сквозь грохот взрыва, — на столь близкое расстояние!

Ударная волна закрутила подхваченную машину, несколько раз перевернула ее в воздухе и отшвырнула далеко от места взрыва. Габриеля Бейнса с силой бросило на подушки, которыми была оббита в целях безопасности крыша, затем на такие же подушки над приборной панелью. Включились автоматически все средства безопасности, которыми оборудует свою машину каждый благоразумный паран, чтобы не пострадать при нападении, однако этого оказалось недостаточно. Машину продолжало переворачивать, а находившийся внутри нее Габриель Бейнс в приступе лютой ненависти к маниям дал себе зарок больше никогда и ни в какой форме не поддерживать сотрудничество с ними.

Кто-то, кто в очередной раз столкнулся с ним, прошептал:

— О Господи!

Это была Анетта Голдинг. Бейнс обхватил ее руками, прижал к себе. Все стекла машина рассыпались вдребезги. Будто душем, его обдало мелкими осколками триплекса. Он почувствовал едкую вонь, словно что-то горело, возможно даже одежда, но это нисколько не удивило его. Тотчас же из множества форсунок, установленных повсюду вокруг него и активированных резким повышением температуры внутри кабины, хлынула защитная антитермальная пена. Не прошло и нескольких мгновений, как он уже неуклюже барахтался в огромном количестве серой скользкой жидкости, совершенно лишившей его возможности зацепиться пальцами за что-нибудь… Анетту снова вытряхнуло из его рук. Черт бы их всех побрал, выругался он про себя в адрес этих защитных устройств, которые стоили немало долларов и отняли столько времени на их установку. Да ведь от них вреда оказалось куда больше, чем от самого взрыва! И какой же урок из этого? Что за смысл вот так барахтаться в вязкой и скользкой пене? Вся его кабина превратилась в гигантскую чашу с пеной для бритья, приготовленной для какой-то грандиозной оргии участников всегалактического съезда парикмахеров. Он сжался в комок, втянул голову в плечи, яростно отплевывался, чтобы не задохнуться, отчаянно бился, пытаясь высвободиться из образовавшейся вокруг его тела клейкой оболочки.

— Помогите! — крикнул он.

Никто не отозвался.

Я разнесу на мелкие кусочки этот танк, пообещал, захлебываясь в пене, Габриель Бейнс. Клянусь, что это сделаю во что бы то ни стало! Уж я доберусь до них, до наших врагов, этих гнусных, надменных маниев… Я всегда знал, что они против нас.

«Вы ошибаетесь, мистер Бейнс», вдруг возникла у него в голове чья-то чужая мысль, спокойная и рассудительная. «Солдат, который выпустил ракету, вовсе не намеревался причинить вам вред. Прежде, чем осуществить пуск, он все тщательно рассчитал — так во всяком случае, он сам считает, не испытывая ни малейших сомнений в целесообразности своих действий. Вы должны воздержаться от того, чтобы усматривать злой умысел в его несколько неосмотрительном выстреле. Причиненные вам повреждения являются результатом несчастного случая. В данный момент этот храбрый воин пытается добраться к вам и вытащить из объятой пламенем машины. И вас, и тех, кто вместе с вами».

«Если вы в состоянии читать мои мысли», попытался спроецировать свое желание Бейнс, «помогите мне».

«Я ничего не могу сделать. Я всего лишь слизистый грибок и ни при каких обстоятельствах не подступлю к огню, поскольку очень чувствителен к теплу, что со всей ясностью продемонстрировали недавние события. Двое из моих собратьев уже погибли, пытаясь это сделать. К тому же я еще не готов к спорообразованию». Затем вдруг, ни с того, ни с сего, грибок передал ему еще одну мысль. «В любом случае, если я и попытался бы кого-либо спасти, то это мистера Риттерсдорфа. Он вместе с вами в машине… Человек с Земли».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});