Настоящая принцесса и Наследство Колдуна - Александра Егорушкина

Ноутбук задымился и погас.

Амалия благодарно кивнула Леве с Костей и попятилась от разгоряченного Конрада к плывущему мимо клепаному боку Черного замка.

— Вот видите, прошлого не исправишь… — потерянно произнесла она, и вдруг голос ее окреп. — Но дети будут целы, я их непременно верну, чего бы мне это ни стоило. — Амалия не договорила, резко вскинула руки — и навстречу ей в борту замка послушно спустилась откидная лесенка, как из кареты.

— А замок ее почему слушается? Уж точно неспроста! — не унимался Конрад. — Не она ли ученица Мутабора?

Амалия по-девчоночьи легко взбежала по ступенькам, обернулась и крикнула:

— Прощайте!

Она сделала всего лишь несколько шагов, но теперь ее почти не было видно — тонкий силуэт стремительно удалялся вглубь длинной темной галереи, уходящей во чрево замка, а тот, не останавливаясь, двигался дальше.

— Стой! Вернись, кому говорят! Совсем с ума сошла?! — выдохнул Филин, и через секунду ушастая рябая птица с сердитым уханьем умчалась в ту же галерею. Лесенка начала втягиваться внутрь, складываясь гармошкой.

— Папа, что ты натворил? — напустился на отца Костя.

— Сказано вам, фриккен не виновата! — с трудом сдерживаясь, добавил Лева. — Ее заставили, как и вас.

Конрад-старший схватился за голову.

— Раз так, я должен быть рядом с ними! — трагически провозгласил он. — Филин! Фриккен! Подождите! — И, не оглянувшись на сына, Конрад несколько тяжеловесным, но сильным рывком взметнул свое тело вверх — и вовремя, потому что, как только он скрылся в галерее, лесенка исчезла, дверца захлопнулась и вместо нее опять плыл мимо блестящий, будто жиром смазанный, бок замка.

Заполучив Амалию, волшебника и дракона, Черный замок ускорил ход — пронесся мимо Левы с Костей, всей своей тушей пробил противоположную стену и исчез в глубине гостиной. Мальчики едва успели выскочить в коридор — туда, где висела картина, — и вовремя, потому что в гостиной поднялся столб пыли, затрещало, загрохотало и посыпалось, а свечи на столе полыхнули и погасли.

Не дожидаясь, пока улягутся шум и пыль, Костя, перепрыгивая обломки мебели, полез внутрь, в темноту.

— Берегись! — предостерег его Лева.

Костя вытащил из-под рухнувшего столика что-то плоское, темное и прищелкнул языком:

— Инго расстроится!

Спекшаяся лепешка из пластика, винтиков и проводков — вот и все, что осталось от бедолаги Мэри-Энн. Костя положил ее на кучу обломков.

Задержав дыхание, дракончик, который отменно видел в темноте, пробрался к противоположной стене и обнаружил там лишь зияющую дыру в клочьях штофных обоев. Костя сунул в дыру нос и растерянно сообщил:

— Исчез… Там соседняя комната и все.

Тут только до Кости в полной мере дошло, что замок исчез вместе со всеми, кто попал к нему внутрь. С Маргаритой. С Филином. С папой. С Инго и Лизкой. С Амалией, наконец!

— Упустили! — взвыл Костя. — Левка, ну что же мы стоим! Надо догонять!

— Как догонять? Поезд он тебе или автобус? — Лева, насупившись, обвел руками разгромленную гостиную, а потом повернулся к картине и присвистнул.

Ни короля, ни королевы, ни корзины с яблоками, ни книжных полок в золоченой раме больше не было. Только густая непроглядная тьма — будто кто-то накрасил малярной кистью бессмысленный черный прямоугольник.

После гула и грохота Черного замка Леве показалось было, что во дворца воцарилась тишина. Он тряхнул головой и понял, что ошибся. Зловеще трещали стены, все еще сыпалась штукатурка, раз или два дворец ощутимо встряхнуло.

— Скорее! — Костя тянул Леву за собой и перебирал ногами, как застоявшийся скаковой конь.

— Погоди, — твердо сказал паж ее высочества и Хранитель Петербурга. — Не бросать же Радинглен на произвол судьбы. — Лева протер запорошенные штукатуркой очки и задумался.

Нельзя, чтобы Бабушка узнала, что стряслось — она и так вернулась из больницы как тень, а это ее доконает.

И тем более нельзя, чтобы во дворце опять началась паника, которую еле удалось успокоить, когда совсем недавно солнце вдруг торопливо побежало за горизонт, а день стремительно превратился в вечер. Судя по встревоженным голосам, раздающимся из галереи, паника вот-вот разгорится с новой силой…

К Леве и Косте спешили аптекарша Мелисса и Фифи — горничная Лизы.

Лева быстро объяснил им, что случилось. Старенькая Фифи ахнула, но в обморок, как опасался Лева, не упала.

— Ее величество Таль ничего не услышит, — заверила Леву Мелисса, дежурившая у постели королевы. — Господин Филин еще с вечера навел на ее покои особые чары, чтобы ни звука не проникало.

— Значит, так, — решительно сказал Лева. — Сейчас во дворце все проснутся и прибегут на шум. Вы их как-нибудь успокойте — только не говорите, что это Черный замок сюда прорывается. Конрад, хватит меня дергать! — говоря все это, Лева не бездействовал: он извлек из кармана листок бумаги и карандаш, написал, опираясь на стену, несколько строк и отдал Мелиссе. — Записку эту срочно передайте мужу. На вас с госпожой Фифи вся надежда, вы люди проверенные.

Мелисса с Фифи послушно кивали.

— Пусть жители считают, что это подземные толчки, ведь так оно и есть. Надо избежать паники, если что, вывести всех на улицу — из дворца, из домов, вы разберетесь. Я написал, чтобы Гарамонд поднимал тех, кто сколько-нибудь умеет колдовать. Портных, сапожников, ювелиров, Амальгамссена, Циннамона… всех. — Лева оглянулся на изнывающего Костю. — Мы с Конрадом попробуем остановить замок под землей, а Гарамонд и остальные — наверху. Должно получиться. — Он на секунду представил себе, что будет, если не получится, и как эвакуировать радингленцев в Петербург через один-единственный узенький Бродячий мостик, но тут же запретил себе эти мысли.

— Что это вы такое говорите, доблестный Лео! — укоризненно произнес у Левы за спиной знакомый голос. — Не одному вам в подземных чертогах сражаться! Есть еще кому на замок управу найти!

— Кирн! Эрин! Бьорн! — с облегчением сказал Лева, увидев гномского картографа и с ним — еще нескольких подземных сородичей с ослепительно-яркими стеклянными фонарями в руках — теми самыми, которые работали на амберхавенских светляках, торжественно врученных королем в первый день года.

Лица у гномов были такие встревоженные, что было ясно — хороших вестей не жди.

— Беда, доблестный Лео! — даже не поздоровавшись, торопливо сказал Кирн.

— Вы уж простите, что мы без доклада, без церемоний, да в такое несообразное время, — поспешно добавил курчавый Дьюр.

— Шут с ними, с церемониями, — отмахнулся Лева. — Рассказывайте вы, Кирн, у вас быстрее получится.

Гномы переглянулись. Излагать что бы то ни было впопыхах у них почиталось за величайшее нарушение этикета и неуважение к собеседнику.

Картограф сжато перечислил: в одной из шахт обвал, в Большой Кузне вспыхнул пожар, и гномам еле удалось его потушить. Время то ускоряется, то замедляется. Несколько подземных рукавов реки Глен вышли из берегов, одна из пристаней затоплена и часть лодок унесло, а часть поломало. Черный замок снова пытается прорваться на поверхность, гномы несут потери — от следов замка не помогают даже шлемы и нагрудники из шкуры господина дракона.

Услышав про следы замка, Костя навострил уши.

— А обереги?! — страшным голосом вскричал Лева.

— Обереги кто-то перенастроил, вернее, отключил, причем совсем недавно. Часовые клянутся, что никого не видели, — виновато откликнулся Эрин.

— И вот, — глухо добавил Бьорн, — нашли неподалеку от Святилища, сдается мне, барышня ваша обронила.

Он протянул Леве длинный вязаный шарф — черный с кобальтовыми и серебристыми полосками, — но тот даже не успел его взять.

— Это же Маргаритин! — завопил во всю глотку Костя и вырвал шарф из могучей гномьей ручищи. — Остальное по дороге доскажете!

И дракончик припустил по коридору — спасать даму сердца, да с такой скоростью, что только ветер засвистел. Удержать Конрада Лева не успел.

— Идемте, — кивнул Лева. — Госпожа Фифи… а где Мелисса?

— Уже убежала с запиской, — четко, по-военному ответила старушка. — Не беспокойтесь, я все поняла и все сделаю. Мы будем вас ждать.

* * *

Кратчайший путь из дворца в гномские подземелья лежал через Сокровищницу. На площадке перед ней гномов и Леву, переминаясь с ноги на ногу, поджидал изнывающий Костя — до этого угнаться за ним не удавалось. Посовещались, как быть дальше. Лева понимал, что остановку сделали ради него, потому что Костик и не запыхался, да и гномы в полной боевой выкладке, в кольчугах, шлемах и при топорах, даже не вспотели, и фонари у них в руках ни разу не качнулись, так что коридоры были освещены не хуже вечернего Невского.

— Обереги перенастроила Марго, это я вам точно говорю! Она умная! — восторгался Костя, намотавший на шею ее шарф. — Левка, ты же видел, она в рубке, значит, разобралась, как управлять замком!