Охотники на фазанов - Юсси Адлер-Ольсен

Карл поджал губы. Так значит, наркоманке Тине он по чистой случайности сказал правду! Впрочем, он не раз убеждался, что в жизни истина и фантазии нередко переплетаются самым причудливым образом.

— А почему именно Кимми? — спросил он. — Вы почему-то упоминаете только ее, хотя все прочие были виновны в той же мере — Ульрик Дюббёль-Йенсен, Бьярне Тёгерсен, Кристиан Вольф, Дитлев Прам, Торстен Флорин.

Бассет сложил руки, держа дымящуюся сигарету на губе.

— А вы думаете, они сознательно выбрали жертвой меня?

— Этого я не знаю. Я вообще не знаю никаких подробностей об этом эпизоде.

— А я могу вам сказать. Мне от них досталось по чистой случайности, я уверен. И общий результат тоже был случайностью. Три сломанных ребра, — прижав руку к груди, он наклонился к Карлу через стол, — остальные отделились от ключиц, и несколько дней после этого я мочился с кровью. И если я вообще остался жив, то тоже по чистой случайности. С тем же успехом они могли забить меня до смерти.

— Но почему ваша месть должна была пасть на именно Кимми Лассен?

— Знаете, Мёрк, эти мерзавцы преподали мне важный урок. В каком-то смысле я им за него даже благодарен. Я понял, — каждое слово Бассет выделял ударом пальца по столу, — что нужно наносить удар при каждой возможности, не задумываясь, оправданно ли это, заслужено ли это. В деловом мире без этого никак. А самым подходящим оружием для меня стало давление на отца Кимми.

— Я что-то еще не совсем понял. — Карл глубоко вздохнул и прищурился. Эта философия ему не понравилась.

Бассет покачал головой: он и не ждал, что его поймут. Они были людьми с разных планет.

— Я просто говорю, что если Кимми наиболее доступна для моей мести, она и станет мишенью. Просто у меня была возможность отомстить именно ей.

— А до других вам дела нет?

— Будь у меня такая возможность, я бы и их не помиловал. Но возможности такой у меня не было. Мы с ними, можно сказать, охотимся на разных участках.

— Так по-вашему, Кимми не была у них главной? А кто же тогда был?

— Разумеется, Кристиан Вольф! Но если бы все бесы были выпущены одновременно, то, думаю, я постарался бы держаться подальше от Кимми.

— Как это понять?

— В самом начале она вела себя сдержанно. Больше старались Флорин, Прам и Кристиан Вольф. Но когда они от меня отступили — у меня ведь пошла кровь из уха, и они, наверное, испугались, — тут налетела Кимми. — У Бассета раздувались ноздри, как будто он по сей день чуял их запах. — Понимаете, они ее натравливали. В особенности Кристиан Вольф. Они с Прамом науськивали ее, пока она не распалилась, и тогда они вытолкнули ее вперед. — У него сжались кулаки. — Сначала она легонько ткнула меня, а потом все сильней и сильней. Заметив, что мне больно, она выпучила глаза, стала дышать все быстрей и быстрей и бить все сильнее. Это она дала мне под дых, пнула со всего размаху.

Бассет затушил сигарету в пепельнице, как две капли воды похожей на бронзовую фигуру на крыше противоположного дома. В ярком солнечном свете из окна сбоку Карл разглядел на его лице глубокие морщины — а ведь раньше тот казался молодым человеком.

— Если бы Вольф не вмешался, она бы забила меня до смерти. Я в этом уверен.

— А остальные?

— Остальные… По-моему, они прямо не могли дождаться следующего раза. Вели себя как зрители на бое быков. Уж поверьте, этого я с тех пор достаточно нагляделся.

В кабинет вошла секретарша, которая подавала Карлу кофе, — проворная, изысканно одетая девушка, черноволосая и чернобровая смуглянка. В одной руке она держала конверт, который протянула Карлу.

— Now you have some euros and a boardingpass for the trip home,[22] — с приветливой улыбкой сказала она.

Затем повернулась к своему шефу и вручила какой-то листок. Он прочитал записку в одну секунду, и содержание ее вызвало у него не меньшую ярость, чем у Кимми в его рассказе, — даже глаза выпучились.

Тут же порвав листок в клочки, он обрушился на секретаршу с бранью: лицо стало зверским, все морщины резко обозначились. Девушка задрожала и потупилась от стыда — действительно, зрелище было не из приятных.

— Глупая конторская мышь! — как ни в чем не бывало, со спокойной улыбкой обратился Бассет к Карлу, когда она закрыла за собой дверь. — Не обращайте внимания. Теперь вы доберетесь до Дании без проблем?

Карл молча кивнул и постарался как-то выразить свою благодарность, но это далось нелегко. Кюле Бассет был ничуть не лучше своих давних обидчиков, ибо не имел способности сочувствовать и только что продемонстрировал это. Черт бы побрал его самого и всю эту братию, все они одинаковые скоты!

— А как же наказание, которое должна была понести Кимми? — спросил наконец Карл. — В чем оно выразилось?

— А, это! — Бассет рассмеялся. — Оно тоже пришло случайно. У нее произошел выкидыш, ее жутко избили, она сильно заболела и приползла за помощью к отцу.

— И, надо думать, ей было отказано.

Карл представил себе, каково было молодой женщине, когда родной отец отказался помочь ей в такой беде. Не эта ли печать никомуненужности уже лежала на лице маленькой девочки со снимка из старой статьи в «Госсипе», где она стоит между отцом и мачехой?

— Да уж! Не больно было приятно, как я слыхал. Ее отец жил тогда в «Англетере», он всегда там останавливается, бывая в Дании. Туда она и явилась.

— Он ее прогнал?

— А чего еще она ожидала! Прогнал почти пинком под зад. — Бассет засмеялся. — Сначала кинул на пол несколько тысячных купюр, так что кое-что она от него получила, а затем «гуд бай, май лав, гуд бай».

— Ей ведь как будто принадлежит дом в Ордрупе. Почему она не поселилась там?

— Она попробовала, да встретила такой же прием. — Бассет с безразличным видом покачал головой. — Послушайте, Карл Мёрк! Если желаете узнать больше, надо обменять билет на более поздний рейс. В аэропорт ведь надо приезжать заранее, так что если хотите поспеть на рейс шестнадцать двадцать, то пора отправляться.

Карл тяжело вздохнул. Уже сейчас он чувствовал, как вибрация самолета вытряхивает его душу в пятки. Вспомнив про таблетки в нагрудном кармане, он вынул медвежонка, нащупал на дне кармана лекарство, положил медвежонка на край письменного стола и отхлебнул кофе, чтобы их запить.

Поверх чашки он скользнул взглядом по бумажному хаосу на столе — карманный калькулятор, авторучка… стиснутые кулаки Бассета с побелевшими костяшками. Подняв глаза к лицу собеседника, Карл увидел наконец истинное лицо человека, которому, может быть, впервые за долгое время пришлось вернуться к воспоминаниям о страшной боли. Причинять боль друг другу и самим себе люди большие мастера.

Застывшим взором Бассет смотрел на невинную крошечную игрушку — толстопузого медвежонка. Казалось, вытесненные чувства в этот момент настигли его, как удар молнии.

Затем он откинулся в кресле.

— Вам знакома эта игрушка? — спросил Карл, не успев проглотить таблетки, и они застряли в горле где-то вблизи голосовых связок.

Бассет кивнул и подождал, пока вновь вспыхнувшая злоба не поможет ему овладеть собой.

— Да, в школе Кимми почему-то всегда носила его на запястье, на красной шелковой ленточке.

На миг Карлу показалось, что Бассет сейчас заплачет, но его лицо снова окаменело. Перед Карлом вновь сидел хозяин, готовый в любую минуту раздавить какую-нибудь серую конторскую мышь.

— Да, я его помню даже слишком хорошо. Он болтался у нее на руке, когда она колотила меня. Где вы его, черт возьми, откопали?

32

Проснувшись в воскресенье в отеле «Ансгар», она взглянула на часы — было уже почти десять. В изножье кровати все еще мерцал экран телевизора. Шла программа с повтором вчерашних вечерних новостей. Несмотря на большие силы, привлеченные к расследованию взрыва в районе станции «Дюббёльсбро», полиция до сих пор не выяснила причин происшествия, поэтому сейчас эта тема несколько отодвинулась на задний план. Теперь в центре внимания находилась бомбежка иракских мятежников американской авиацией и кандидатура Каспарова на должность президента, самым же главным событием стала смерть человека, выпавшего из ветхой красной высотки в Рёдовре.

Как заявил представитель полиции, целый ряд обстоятельств указывает на убийство. В первую очередь то, что жертва цеплялась за перила балкона, но ее ударили по пальцам каким-то тупым твердым предметом. Возможно, тем пистолетом, из которого был произведен выстрел в деревянную статуэтку, находившуюся в квартире. Сведениями полиция делилась скупо: подозреваемых по делу еще не выявлено.

Так они говорили.

Кимми прижала к себе свой сверточек.

— Милле, теперь они знают. Мальчики теперь знают, что я вышла их искать. — Она попыталась улыбнуться. — Как ты думаешь, они собрались вместе? Как по-твоему, Торстен, Ульрик и Дитлев обсуждают сейчас, что им делать, когда мамочка за ними придет? Страшно им, наверное?